Софья Аннина - Мэрилин Монро. Жизнь и смерть секс-символа Америки
Дэвид дает сигнал к началу работы (у него очень громкий командный голос, что в его случае необходимо, так как на площадке присутствуют пятьдесят с лишним человек, сгорающих от нетерпения). Один за другим загораются прожектора, издавая жуткий металлический лязг.
И тут на лице Мэрилин появляется испуг. Пола, которая всегда держится ровно в дюйме от ее локтя, исступленно начинает шептать ей что-то на ухо. Мэрилин колеблется долю секунды… и совершенно теряется.
Вместо того чтобы занять свое место перед камерой, она резко сворачивает в сторону и идет к креслу для отдыха, которое стоит поблизости. Пола, гример, парикмахер и костюмерша следуют за ней. Теперь Мэрилин нужно начать все сначала: собраться с духом, настроиться; только на этот раз уже включены все осветительные приборы и команда готова к работе. Когда Мэрилин полностью теряет самообладание, по ее шее и щекам разливается ярко-красный румянец и она вынуждена вернуться в гримерную и лечь. А это значит, что платье и парик придется снять, и пройдет еще как минимум два часа, прежде чем мы сможем возобновить работу. Это и впрямь чудо, что нам вообще что-то удается сделать".
Юный Колин Кларк, которому на неделю довелось стать личным помощником актрисы, само собой разумеется, влюбился в нее.
Близок к этому чувству был и куда более зрелый Лоуренс Оливье. И, вполне вероятно, подумывал о легком "производственном романе". Но только до тех пор, пока не начались съемки. Вскоре он готов был задушить Мэрилин собственными руками. А еще с большим удовольствием он придушил бы Полу (для которой Ли Страсберг вытребовал на этот раз уж вовсе непомерное жалованье). Как и Логан, Оливье отчаянно протестовал против присутствия наставницы Монро на съемочной площадке. Однажды он нечаянно услышал разговор двух женщин. Точнее, монолог Полы, обращенный к Мэрилин: "Моя дорогая, ты до сих пор никак не можешь понять важности твоего положения для мира. Ты величайшая женщина своего времени, величайшая личность эпохи, да и всех времен. Ты не назовешь ни одного человека, — я имею в виду, и самого Христа, — который по популярности превосходил бы тебя".
Это укрепило сэра Лоуренса в и без того уже сложившемся мнении: "Пола ничего не знала; она не была ни актрисой, ни режиссером, ни учителем, ни консультантам, никем. Всем она была, видимо, лишь в глазах Мэрилин, потому что обладала одним талантом: умела умасливать ее".
Оливье выводила из себя нерушимая преданность Мэрилин Поле и Ли Страсбергам — и Методу, который в глазах английского режиссера был всего-навсего бесполезным высоколобым умничаньем.
"Мэрилин, пожалуйста, просто будь сексуальной, и всё", — повторял Оливье актрисе. И подобными репликами, в свою очередь, выводил из себя ее. Монро считала, что сэр Лоуренс нисколько не уважает ее, и в этом-то и кроется корень всех проблем.
Однако к ссоре, произошедшей между Артуром Миллером и Мэрилин всего-то через две-три недели после свадьбы, в первые дни пребывания супругов в Лондоне, Оливье точно не имел никакого отношения.
Мэрилин нашла неосторожно оставленный мужем на столе дневник и не устояла перед искушением заглянуть в него. Дневник был раскрыт на странице, подтвердившей самые худшие опасения молодой женщины. Оказалось, что не только она долго колебалась, прежде чем решиться на брак. И что предчувствие, что когда-нибудь Артур разочаруется в ней, сбылось гораздо раньше, чем она думала. Он уже был разочарован. Он сетовал, что вместо взрослой женщины получил ребенка, избалованного, капризного, испорченного ребенка. Он вздыхал о том, что ум Мэрилин неразвит. Он спрашивал себе, не навредит ли союз с ней его карьере. И при этом не стеснялся в выражениях. "Он назвал меня сучкой!" — жаловалась своей сестре Бернис обескураженная и глубоко оскорбленная Мэрилин.
Конечно, ее нисколько не успокоили суетливые объяснения Артура, что написанное — наброски для будущей пьесы, а вовсе не его размышления о собственном браке. А многие впоследствии полагали, что Миллер нарочно "забыл" дневник, чтобы жена нашла его, возмутилась и подала на развод. Она этого не сделала. До развода было еще далеко, но брак их дал первую трещину.
По некой парадоксальной, но очень распространенной логике человеческих взаимоотношений после этого инцидента Мэрилин еще больше начала цепляться за Артура, еще больше нуждалась в его поддержке. А он уезжал из Лондона — то в Париж, пообщаться со своим литагентом и навестить друзей, артистов Ива Монтана и Симону Синьоре, то в Нью-Йорк, к заболевшей дочке Джейн. Предлоги каждый раз выглядели благовидными, но Мэрилин считала, что Артур попросту сбегает от нее, бросает в трудную минуту.
Во время съемок "Принца и танцовщицы", напряженное со всех точек зрения, у Мэрилин случилось сильное маточное кровотечение. До сих пор неясно, была ли это беременность, окончившаяся выкидышем, или недомогание, вызванное стрессом.
"Это и впрямь чудо, что нам вообще что-то удается сделать", — словами Колина Кларка можно было бы охарактеризовать весь период работы над "Принцем и танцовщицей".
Но чудо заключалось еще и в том, что Мэрилин, несмотря на все невзгоды и конфликты, сыграла свою роль великолепно.
И в этом в очередной раз наглядно проявилась противоречивость ее натуры. Кинооператор Джек Кардифф — тот самый, который сказал, что, хотя Мэрилин Монро напоминала мимозу, она была словно выкована из стали, — тонко подметил: "Разумеется, психику Мэрилин характеризовала некоторая дихотомия, трудно постигаемая теми, кому доводилось с ней сотрудничать: с одной стороны, она глубоко жаждала стать настоящей актрисой, с которой все бы считались, с другой — не соблюдала дисциплину, постоянно опаздывала. Думаю, все это вытекало из страха быть отвергнутой, потерпеть поражение".
Даже суровый сэр Лоуренс Оливье признал, что Мэрилин была "замечательна в этом фильме", что она затмила своей игрой его самого, прославленного британского актера, и что все это "стоило потраченных нервов".
Пожалуй, интереснее всех маститых критиков о роли Монро высказался ее нью-йоркский приятель Джеймс Хаспил: "Здесь, в этом фильме, Мэрилин больше всего похожа на себя в реальной жизни. Это ее истинный голос. Именно так она говорит о людях. Это ее настоящий цвет волос".
Л. Оливье и Мэрилин Монро в фильме "Принц и танцовщица"
Напомним, что речь шла о костюмированной картине, в которой Мэрилин представала перед зрителями затянутой в корсет, в длинных юбках и с высокими прическами по моде начала XX века.
В этом фильме о Золушке, которая нашла принца, но потеряла его — ведь в реальности принцы женятся на золушках так редко! — Мэрилин продемонстрировала всю мощь своего комедийного дарования и создала сложный характер, почти столь же противоречивый, сколь ее собственный. Ее Элси Марина не умеет пользоваться столовыми приборами, обжирается и отпускает сомнительные шуточки в присутствии знати, — но вмешивается в политическую интригу и предотвращает государственный переворот. Способна полюбить всем сердцем — но способна и отказаться от своей любви с грустным и мудрым вздохом.
К концу съемок отношения между сэром Лоуренсом и Мэрилин потеплели. Вдвоем они подстроили шутку, мало кому понятную, кроме них двоих. В эпизоде, идущем в фильме одним из первых, но снимавшимся одним из последних, Элси Марина кланяется принцу, и… бретелька ее открытого платья лопается. Совсем как на памятной пресс-конференции 9 февраля!
По просьбе Оливье, но искренне и сердечно Мэрилин извинилась перед товарищами по съемочной группе за все хлопоты, которые им доставила.
Незадолго до отъезда в США Монро удостоилась чести быть представленной ее величеству Елизавете II. Две известные на весь мир женщины, две ровесницы, королева и актриса разглядывали друг друга с любопытством и симпатией. От фотографа, снимавшего это событие, не укрылось, с каким удивлением Елизавета смотрит на выдающий во всех отношениях бюст Мэрилин.
Этот бюст — разумеется, вместе со всем, что к нему прилагалось, — был воспроизведен английским скульптором в воске. Статуя Мэрилин Монро с бокалом шампанского в руке и по сей день стоит в лондонском Музее восковых фигур мадам Тюссо.
Глава 12
"КИНО — ЭТО МОЙ БИЗНЕС, А АРТУР — МОЯ ЖИЗНЬ"
22 ноября 1956 года Миллер и Монро вылетели из Лондона в Нью-Йорк. Весь остаток этого и весь следующий год Мэрилин посвятила попыткам наладить свою семейную жизнь, разлад в которой наметился с самого начала.
Они с Артуром устроили себе запоздалый медовый месяц — отправились на Ямайку, в деревушку с поэтичным названием Мутпойнт ("Место встреч"). А по возвращении сняли просторную квартиру на Восточной 57-й улице в Манхэттене. Мэрилин обставила ее так же, как и все жилища, которые имела возможность обставлять по собственному вкусу, — белые стены, мебель в белых чехлах, белые шторы. И маленький белый концертный рояль. Каким-то чудом Мэрилин умудрилась раздобыть и вернуть себе память о детстве — тот самый музыкальный инструмент, принадлежавший когда-то Фредрику Марчу и купленный Глэдис Бейкер для своей дочки.
