А. Манько - Брачные союзы Дома Романовых
В начале четвертого часа пополудни 25 декабря Елизавета Петровна вдруг приподнялась, видимо силясь что-то сказать, но язык уже не повиновался ей, и она, упав со стоном на подушки, испустила последний вздох. Тотчас же вышел из спальни старший сенатор князь Никита Трубецкой и объявил, что «императрица Елизавета Петровна скончалась и государствует в Российской империи его величество император Петр III».
В особом приложении к «Санкт-Петербургским ведомостям» появилось экстренное сообщение о кончине императрицы. В. О. Ключевский в «Курсе русской истории» отмечает, что «царствование ее было не без славы, даже не без пользы».
За неделю до смерти, 18 декабря, Елизавете исполнилось пятьдесят два года: из них двадцать лет, один месяц и шесть дней она находилась на троне Российской империи. Память дочери Петра Великого была почтена слезами и благословением народа, который грустил о прошлом времени и боялся будущего, связанного с новым императором России.
Случайный гость с державным скипетром
К семи часам вечера того же дня, 25 декабря 1761 года, во дворец съехались сенаторы, члены Синода, генералитет и прочие знатные чины. К этому времени перед дворцом выстроились лейб-гвардия и полки армии со знаменами.
Новый император Петр III с супругой Екатериной Алексеевной отправился в придворную церковь. Здесь статский советник Дмитрий Волков громогласно зачитал Манифест о провозглашении наследником престола Петра III. После того как архиепископ Новгородский Дмитрий Сеченов произнес слово о новом императоре, Волков прочитал присягу Петру III. Далее следовали молебен и целование всеми присутствующими руки их императорских величеств, и тем церемония в церкви закончилась.
Было уже совсем темно, когда Петр III вышел из дворца, чтобы показаться войскам, принесшим ему присягу. Новый император сел на лошадь и, освещаемый факелами, объехал стоявшие полки. Играла музыка, били барабаны, преклонялись знамена, солдаты и толпившийся за их рядами народ громкими возгласами приветствовали внука Петра Великого.
— Слава богу! — говорили гвардейцы. — Наконец-то у нас, после стольких женщин, управлявших Россией, опять мужчина император!
Первый день своего царствования Петр Федорович по старинной традиции завершил пиром: тридцать три «кавалера» и сорок одна «знатнейшая дамская персона» сели с новым самодержцем в галерее дворца ужинать и встали из-за стола лишь во втором часу ночи.
«Случайный гость русского престола, он мелькнул падучей звездой на русском политическом небосклоне, оставив всех в недоумении, зачем он на нем появился» — так писал В. О. Ключевский о кратком шестимесячном царствовании Петра III. Необходимо подчеркнуть, что до сих пор этот период середины XVIII столетия — одна из загадок в русской истории.
Действительно, личность Петра Федоровича — внука Петра Великого, супруга Екатерины II — весьма сложная, противоречивая и главное — до конца объективно не исследованная. Видимо, разгадке в решающей степени мешает тот приговор, который был вынесен отечественными и зарубежными историками в отношении Петра III. Традиционно он изображается в негативном плане, очень ограниченным человеком с целым рядом отрицательных черт характера. Однако пристальное изучение биографии мужа Екатерины II показывает, что во имя истины следует говорить не только о его отрицательных чертах (как человека и как императора), но и о положительных, о которых мы узнаем из первоисточников.
Напомним характерное высказывание о Петре III С. М. Соловьева: «Большинство встретило мрачно новое царствование: знали характер нового государя и не ждали ничего хорошего». Основания для такого пессимизма были и вскоре подтвердились: ярый поклонник военной системы прусского короля Фридриха II, вопреки национальным интересам России, Петр Федорович в 1762 году прекратил военные действия против Пруссии в Семилетней войне. Русская армия, покрывшая себя славой и пролившая на полях Пруссии много крови, возмутилась, увидев, что все усилия были напрасны. «Чтобы переполнить чашу русского огорчения и довести всенародный ропот до открытого взрыва, — писал В. О. Ключевский, — император заключил мир (24 апреля 1762 года) с тем самым Фридрихом, который при Елизавете приведен был в отчаяние русскими победами».
Действительно, положение Фридриха II в конце 1761 года стало отчаянным: его шестилетняя борьба с многочисленными врагами, казалось, привела к окончательной гибели. Однако судьба решила иначе…
С провозглашением Петра III императором русские из противников Пруссии делаются ее союзниками, между Берлином и Петербургом завязывается длительная переписка, с той и другой стороны освобождаются военнопленные. Русский корпус получает приказ стать под прусские знамена. 6 февраля 1762 года Фридрих II писал русскому императору: «Государь мой, брат! Поздравляю Ваше Величество с восшествием на престол. Я могу вас уверить, что из всех полученных вами поздравлений, нет ни одного более искреннего поздравления; никто более меня не пожелает вашему величеству — благоденствия и восстановления между двумя государствами хороших отношений, которыя, к несчастию, враги мои из иноземных выгод интригами нарушили; одним словом, ваше императорское величество найдете меня в наилучшем расположении, какое возможно только желать в отношении к вам; продлите только, прошу вас, безценную ко мне дружбу вашего величества. Примите уверение в высоком уважении, с которым есть, Государь мой, брат, вашего императорского величества вернейший и добрый брат Фридрих».
Убийственную характеристику Петру III дала участница его свержения Екатерина Дашкова. «Поутру быть капралом на вахт-параде, — отмечала она, — затем плотно пообедать, выпить хорошего бургундского вина, провести вечер со своими шутами и несколькими женщинами и исполнять приказания прусского короля — вот что составляло счастье Петра III, и все его семимесячное царствование представляло из себя подобное бессодержательное существование изо дня в день, которое не могло внушать уважения». Здесь явно просматривается личная неприязнь княгини к императору, а она, разумеется, не может быть союзницей для справедливой оценки. В связи с этим подчеркнем, что ближайшая соратница Екатерины II ничего не сказала о тех распоряжениях, которые Петр III успел осуществить.
Известно, что большое впечатление в России произвел его Манифест от 18 февраля 1762 года о пожаловании «всему российскому благородному дворянству вольности и свободы». Впервые дворянство получило право — служить или не служить, которое было привилегией высшего сословия по отношению к другим сословиям, обязанным нести повинности государству. В данном случае Петр III претворил в жизнь заветную мечту дворян — освободиться от пожизненной обязательной службы, введенной Петром I. Заметим, что императрица Анна Иоанновна ограничила срок дворянской службы двадцатью пятью годами. И теперь внук преобразователя окончательно освободил дворянство от государственной повинности.
Одним из первых рескриптов Петра III была ликвидирована ненавистная всеми Тайная розыскных дел канцелярия. Известный публицист и историк М. Семевский подчеркнул, что «Манифест об уничтожении Тайной канцелярии был принят всей Россией с восторгом и умилением». Внук великого реформатора отменил пытки.
Многочисленные материалы свидетельствуют, что активная деятельность за сто восемьдесят шесть дней царствования на русском престоле раскрыла и отрицательные и положительные стороны характера Петра III, противоречивость его натуры. Гневные вспышки, непоследовательность в принятии решений, отсутствие политической гибкости, неспособность к компромиссам в государственных делах — все это соседствовало с неукротимой жаждой работы, добротой и доверчивостью.
Несомненный интерес представляют штрихи к портрету Петра III, сделанные М. Семевским. По мнению историка, Петр Федорович, вступивший на трон на тридцать четвертом году жизни, был «человек в полном цвете сил и здоровья, живой, необыкновенно подвижный и обуреваемый необыкновенною жаждою деятельности. Петр всюду хотел быть, все видеть, многое предпринять, многое из того, что видел и о чем слышал, переделать».
В связи с этим обратим внимание на распорядок дня внука первого российского императора.
Как только куранты Петропавловского собора пробивали семь часов утра, Петр III вставал и с обычной для его натуры живостью одевался. Костюм его был весьма примечателен, он обыкновенно надевал сапоги или башмаки с заостренными носками, камзол и брюки соломенно-желтого цвета и короткий прусской формы кафтан зеленого сукна. Воротник и обшлага на кафтане красные, кафтан обшит толстым галуном. Таким был тогдашний гвардейский мундир. Прусский орден, присланный Фридрихом II, служил постоянным украшением мундира Петра Федоровича.
