С Корыткин - Тигр под наркозом
Уже смеркалось. Усыпитель всех отправил домой, оставшись с одним помощником. Через некоторое время носорог поднялся на ноги, но продолжал оставаться, подобно изваянию, неподвижным. Два человечка оперлись на его огромную тушу и обсуждали события дня. Во тьме африканской ночи вернувшийся егерь с трудом нашел оставленное место. «Куда ушел носорог?» — спросил он. В ответ усыпитель небрежно протянул руку направо, взял в руку хвост носорога и помахал его кисточкой. Зверю ввели принесенный антидот. Люди с волнением смотрели, как изваяние ожило, начало шевелить ногами и заковыляло в кустарник.
Через речки с крокодилами. Подготовка к перемещению носорогов стала набирать темп. Была разработана погрузочная клетка, которая ставилась на грузовик-самосвал, оборудованный специальной лебедкой.
Продумали процесс преследования инъецированного носорога. Автомобиль своим шумом слишком пугал зверя. Его заменили двумя всадниками. Они-то на лошадках и следовали за носорогом, как только стрелок докладывал о попадании. Двоим было удобнее следить за скрывающимся иногда в кустарниках зверем: голова всадника выше, чем человека в машине. Один из них вез пузырек с антидотом, чтобы сделать укол, как только носорог остановится. Конные парни-негры были на высоте. Они выезжали с рассветом на разведку и возвращались затемно, перебираясь вброд через речки с крокодилами, изодранные в кровь кустарниками.
Первой усыпили самку. Громоздкую клетку выгрузили из машины и поставили на каток передней частью перед носорожихой, предварительно открыв дверь. Она сладко дремала, слегка похрапывая, и не слышала скрежета лебедки и веревок, клацанья металла. Теперь носорожиха по идее должна войти в клетку через открытую перед ней дверку. Егеря толкали ее, шлепали по крупу, но это не производило эффекта. Тогда в ушную вену инъекцировали еще немного антидота. Носорожиха поднялась, прошла вперед и остановилась на полдороге, обнюхивая траву в клетке. С помощью нескольких ободряющих толчков сзади ее водворили целиком и лихорадочно быстро закрыли дверку. Когда напружинившаяся лебедка поднимала в машину клетку с носорожихой, она реагировала на это спокойно.
Все облегченно вздохнули. Этот успех предвещал хорошее будущее. Люди были полны энтузиазма.
Носорожихи срамят ученого-скептика. Чтобы перевезти зверя, потребовалось 30 ч непрерывного труда. Вскоре грузовик застрял в грязи. Вытащить его было нелегко. В странах с плохими дорогами знают, что это такое. Много было сказано энергичных слов. Помогал сильнейший попутный ветер. Пришлось клеть обтянуть брезентом, чтобы животное не получило насморка. Тряска на ухабах африканских дорог была изрядной. Желая облегчить переживания носорожихи, решили ввести ей транквилизатор. Но в клети не были предусмотрены нужные для этого отверстия. Позже их сделали.
Люди вторые сутки были без сна. Но спать никому не хотелось из-за холодного ветра. Он держал всех в тонусе. Стало ясным, что лучше везти носорога хвостом к мотору. При резком торможении туша ударялась. Конечно, лучше тюкаться задом, чем головой. И когда грузовик спускался в овраг, носорогу было удобнее наклоняться задом, чем передом. Возникло много трудностей при разгрузке. Дверь клети не открывалась, так как носорожиха заклинила ее. Наконец, она ступила на землю. Потом убедились, что носорогов лучше выпускать задом, чтобы несколько снизить их энтузиазм при выходе в новые владения. Операция успешно закончилась. И все почувствовали, как устали. Сон властно смыкал ресницы.
После 12-го носорога дело пошло лучше. Команда продолжала эпопею. 20, 30, 40 носорогов! Успех был сверх ожиданий. Дело, которое недавно казалось невероятным и непрактичным, теперь приняло обыденный характер. Носорога весом в 3 т ловили и перевозили без всяких неудобств. Без неудобств для него, но людям доставалось.
За год отловили более 100 белых носорогов. Их посылали в разные заповедники Африки. И в национальный парк Крюгера, где последний носорог был застрелен в 1896 г. Появление там первого поселенца было причиной внимания и волнения всего мира. Со временем туда завезли 90 носорогов. Все остальные заповедники Восточной Африки «затоварили» носорогами.
Один ученый-скептик беспочвенно заявил, что животные, отловленные с помощью наркотиков, будут бесплодны. Общественность возбудилась, и газеты запестрели заголовками на эту тему. Возник поток писем. Однако вскоре у перемещенных зверей стали появляться детеныши. Но это было потомство, запрограммированное еще на родине. Позже стройные носорожихи стали полнеть и на новых местах, тем самым посрамив ученого-скептика.
Эторфин отправляется в саванны. Счастье и горе человечества этот морфин. Спасая от болей страждущих, он в то же время коварно втягивает в свои сети людей, вызывает непреодолимое влечение к себе, рождает наркоманию. Немало людей ломало голову, как перешагнуть это противоречие. Несколько лет упрощали молекулу морфина. Мечта не осуществилась. Тогда стали усложнять молекулу. Эту работу вели трое ученых: Бендли, Харер и Рихтер. Они не достигли своей мечты — избавить морфин от злого свойства, оставив в нем лишь доброе. Но на трудном пути к цели сделали важное открытие: когда добавляли боковые цепи в молекулу морфина, получили вещество колоссальной эффективности. Оно действовало в 10 тыс. раз сильнее своего прародителя. Подобно тому как грамм урана родил атомную бомбу. Свежерожденного голиафа нарекли эторфином, обозначив кратко сочетанием буквы с цифрами: М-99. Этому веществу было суждено сделать революцию в иммобилизации животных.
Использование его упростило и одновременно усложнило отлов животных. Звери останавливались быстрее и очень редко погибали. Но с эторфином было труднее манипулировать в полевых условиях. Даже малая концентрация водородных ионов, всегда имеющихся в воде, способна разрушить или уменьшить его активность. В процессе использования эторфина удалось все-таки подобрать воду такой кислотности, что эторфин смешивался с транквилизатором, как нужно.
Царь зверей под наркозом. Не каждый шприц достигал цели. Иммобилизаторы также мажут, как любой охотник. Но обычный выстрел стоит дешево, а потеря летающего шприца обходится дороже. За найденный шприц установили премию. Это оказалось действенным: егеря азартно соревновались в поисках. После выстрела каждый втыкал тростинку в то место, куда, по его мнению, упал или должен был упасть шприц. На поиски одного шприца в траве в среднем тратилось около часа. Это не так уж много, поскольку задача была близка к «поискам иголки в стоге сена».
Иммобилизация льва впервые была осуществлена в 1962 г. в национальном парке Найроби. В сравнении с самыми «сговорчивыми» антилопами работа была до смешного проста. Егерь приблизился почти на 10 м, а самоуверенный лев даже не отодвинулся. Шприц был послан выстрелом из пневматического пистолета, достиг цели и впрыснул в львиную ляжку предназначенную дозу. Царь зверей нехотя поднялся и трусцой удалился на полсотни метров под ближайший куст. Через 5 мин началось действие наркотика. Могучий лев в пьяной манере, но величественно поводил своей головой. Вскоре он крепко заснул, отбросив хвост, на конце которого, как и у всякого льва, был коготь. Коготь на хвосте есть только у льва. Зачем он ему, никто не знает. Предполагают, что лев лучше остервеняется, когда в раздражении хлещет себя хвостом, на конце которого эта острая колючка. Льву сделали местную анестезию новокаином и вырезали опухоль.
Впоследствии львом вплотную занялся Г. Шаллер. Он научился мастерски усыплять владыку африканских просторов. Из 170 иммобилизованных им львов умер только один. Это рекорд. Для Шаллера иммобилизация не была самоцелью. Летающий шприц помогал ему изучать жизнь льва, выведывать львиные секреты. Ученый получил много новых сведений о передвижении этих животных.
Любознательный шалун. Ловцов очень удивляло различное действие препаратов на животных в природе и в неволе. Одна и та же доза диазепама, не влиявшая на бегущего носорога, совершенно валила его с ног, если он находился в неволе. С подобным явлением мне пришлось столкнуться, испытывая ранее барбитураты на хищниках. Тогда установили, что дело здесь не в неволе, а в отсутствии или наличии движения. Если животное бегает, то действие той же дозы снижается почти в 2 раза.
Обездвиживание животных в Африке производило колоссальное впечатление на местных жителей. Действительно, есть чему удивляться. Хотя бы только введению антидота — антагониста, снимающего действие обездвиживающего препарата. Неподвижно животное, укол — и оно уже на ногах. Если бы усыпитель захотел сделаться африканским колдуном, то он бы не стал жаловаться на отсутствие клиентуры. Один негритянский мальчик, наблюдавший за его работой, потихоньку взял у ловца шприц, намешал разных наркотиков и сделал укол своему приятелю, который после этого целые сутки находился без чувств.
