Вадим Сафонов - Земля в цвету
Мы читали сообщения из Краснодара о прививочных гибридах табака. Из Кировска, с далекого севера, — о баснословных урожаях удивительных скороспелых дынь, выращенных на тыкве.
Метод прививки дыни на тыкву разработан Серафимой Петровной Лебедевой, награжденной за это орденом Трудового Красного Знамени. Дыня двинулась на север поистине верхом на тыкве.
Старый мичуринец, опытник Н. В. Брусенцов создал в Болшеве под Москвой огромное, саженной высоты, трехэтажное растение: на томате — картофель, на картофеле — снова томат, уже другого сорта.
И все яснее и яснее проступали очертания общих законов, управляющих самыми важными явлениями, — размножением, изменчивостью, ростом живого организма.
Вот письмо из Сухуми, рассказывающее, как растеньице табачного гибрида, разрезанное на части-черенки, снова «отросло» рощей совсем не похожих друг на друга Табаков (вспомним одесский опыт с черенкованием таращанской ржи).
Вот сообщение о вегетативной груше на Кавказском побережье. Сообщение о факте настолько примечательном, что на нем стоит остановиться подробней.
Эту грушу увидел садовник Мельников. Она росла в восьми километрах от Туапсе. Никто за ней не ухаживал. Дерево цвело дважды в год. В первый раз — обычными цветами, во второй раз — махровыми. И вот тогда из частей этого махрового цветка возникали необычные ягоды. Мельников счел их за болезнь. В них разобрались потом.
По вкусу это та же груша. Но в ней нет семян. Никакие зародышевые клетки не участвовали в ее создании. «Изумительными примерами метаморфоз наука в данное время обладает в изобилии, — пишет один из исследователей, — и все же пример с вегетативной грушей является одним из наиболее интересных». Разросшиеся листья и черенки, чашечки цветов — вот материал, из которого выросла вегетативная груша. Листья, чашечки, плод — сближаются такие разные, такие не похожие друг на друга органы и явления! А сами цветы с их зародышевыми клетками — не «метаморфоза» ли и они листа? Да, исследователь, написавший о вегетативной груше, так именно и думает, воскрешая этим старые мысли естествоиспытателей-философов прошлого.
О существовании вегетативных груш знал и Мичурин. Он специально командировал своего ближайшего сотрудника на Северный Кавказ за их плодами и черенками. Это было в 1931 году. Мичурин считал, что новое явление имеет «выдающийся мировой интерес».
Сочинская опытная станция субтропических и южных культур специально занялась туапсинским деревом. Сейчас оно — родоначальник целого племени груш, приносящих «лиственные» плоды.
Сходятся ряды, которые, по убеждению авторитетнейших исследователей, руководителей биологической мысли в течение многих десятилетий, не могли сойтись. Сближены явления размножения с явлениями питания и роста!
Уже выращено из семян, завязавшихся на вегетативных гибридах, не одно поколение потомков. Изучая их, сравнивая их с организмами, обязанными своей жизнью более обычному ходу вещей, Лысенко яснее формулировал свои самые общие представления о сути живого.
…Вот рождается, завязывается новая жизнь — крохотная материальная точка в материальном мире. Она будет строиться, будет складывать себя, свое тело из веществ этого мира.
Но позади этой точки — два миллиарда лет развития жизни на Земле, миллионы лет эволюции дайной живой ветви, тысячи лет формирования вида. И они сделали из нашей точки то, что она есть: снабдили ее способностью предъявлять определенные требования к среде, извлекать из среды те или иные элементы в том или ином соотношении, именно так, а не иначе перерабатывать их, чтобы получались «пластические вещества», из которых будет построено живое тело.
Всякое растение строит себя, свое тело из пластических веществ, им выбранных, им извлеченных из среды, им приготовленных.
А если… если дать ему чужие пластические вещества?
Но как это возможно?
Ответ уже произнесен: вегетативная гибридизация.
Черенок привит на чужое тело. Он вынужден теперь «строить себя» из «кирпичиков», уже сделанных по иной «мерке» другим, отличным от него организмом.
Лысенко думает, что факт этот должен иметь капитальное значение для взятого в этом примере растительного черенка. В самом сокровенном, в самом подспудном жизнь его сольется с жизнью другого, с ним соединенного растения и уподобится ей в той или иной мере.
Что это так, мы видим. Сейчас самые точные методы объективного исследования дополняют свидетельство нашего глаза. Эти интереснейшие исследования уже несколько лет ведутся в Институте биохимии имени А. Н. Баха. Ими показано, например, что стадийные «повороты» в развитии растения отражаются на резком изменении силы и направления процессов созидания и распада веществ в его клетках. И химически можно отличить стебелек, прошедший яровизацию, от не прошедшего.
Несколько первых развернувшихся листочков крошечного ростка доставляются в лабораторию, и химик предсказывает, окажется ли взрослое растение поздним или скороспелым, будет ли оно бояться зимних вьюг и суховеев.
И вот эта замечательная «пророческая» химия (возможность которой открыло мичуринское учение) подвергла точному и строгому допросу семенное потомство вегетативных гибридов. Речь шла о томатах. Химик просто констатировал: перед ним тело со смещенным химизмом, с новым типом обмена веществ. Химик исследовал два, три, десять, двадцать, сотни плодов. И стало несомненным: то, что изменилось в них, изменилось закономерно. Это было химически превращенное и притом закономерно превращенное тело.
Потомство вегетативных гибридов также расщеплялось. «Расходились» признаки «отца» и «матери». Но что тут расходилось? Хромосомные пары? Здесь не было никаких хромосомных пар. Ни одна хромосома не перекочевывала от подвоя к привою или обратно. Не существовало и намека на менделевский механизм расщепления. А оно происходило.
Не хромосомы складывались и разлучались. Две жизни боролись и то сливались, то сила внешних обстоятельств снова отбрасывала их на прежние пути.
И Лысенко делает важнейший вывод: «следовательно, пластические вещества, вырабатываемые привоем и подвоем („даже соки“, уточнит он в другой раз), так же, как и хромосомы, как и любая частичка живого тела, обладают породными свойствами…»
С пеной у рта оспаривали морганисты то, что можно было видеть, осязать и… даже попробовать на вкус. Оспаривали, потому что тут сразу рушилась непоправимо вся их «система» в самой сути своей.
А пока они, зажмурив глаза, возглашали: «Не может быть!», — гибридных плодов томата, привитого на паслен, набралось столько, что их пустили в продажу. У них был терпкий вкус, немного вяжущий и пряный. Многим это очень нравилось. И в магазине какая-нибудь девочка-подросток, присланная матерью, просила:
— Мне кило. Ой, нет, не помидоров. Вегетативных гибридов. Мама велела обязательно.
Она не подозревала, что многие почтенные и ученые профессора твердили заклинания, повелевающие этим плодам, которые ей отвешивал продавец и которые уже проходили государственное сортоиспытание, сгинуть, рассыпаться и обратиться в ничто.
САМОЕ НУЖНОЕ
Помню, когда я впервые попал в Одесский институт, мне все казалось, будто к глазам придвинули магическое стекло и сквозь него видна настежь распахнутая, никогда прежде не виданная жизнь растений; видно, как растут травы, как совершается таинственная работа формирования живых тканей, — и простыми, легко достижимыми кажутся вещи, еще недавно немыслимые.
Мне показали куст хлопчатника. Он стоял, елочный дед-мороз, весь увешанный ватой. «Чеканка хлопчатника по методу Лысенко», объяснили мне. Когда появятся первые четыре-пять бутонов, верхушку куста отламывают и срывают лишние боковые почки вместе со старыми листьями. И тогда все соки идут в ценные ватные коробочки. Совсем просто! Но ведь дед-мороз вырос на Украине. Давно ли, чуть слышали мы о белых снегах хлопка, воображение дорисовывало к ним рамку: тусклый от зноя круг степи-пустыни, небо такой вязкой синевы, что само солнце, кажется, повисло в нем неподвижно, караваны верблюдов, однообразно колышащих двойные вьюки…
Только советские десятилетия приучили нас к тому, что хлопок растет за околицами украинских сел.
А о лысенковском способе чеканки мы узнали, что он дает до полутора центнеров добавочного хлопка на гектар. Полтора центнера ваты — целая гора! Помните старый шуточный вопрос:
— Сколько весит пуд пуха?
А чеканят у нас давно уже 85–90 процентов всех хлопковых посевов.
В этом методе чеканки хлопчатника особенно ясно сказалась черта, которая вообще отличает работы Лысенко.
Их неизменный адресат: широкие массы. Непременный лозунг: понятность для каждого колхозника, доступность для каждого колхоза.
