Виктор Комаров - Занимательная астрофизика
«ЭФ-1» присел к столу, положил перед собой электронный блокнот… Да, нечего сказать, хороша задачка! Сконструировать Вселенную! «ЭФ-1» усмехнулся — неплохо ощутить себя господом-богом. Впрочем, существуй всевышний на самом деле, ему бы никогда с такой задачей не справиться. Попробуй согласовать все те бесчисленные связи и отношения, которые должны превратить первозданный хаос в упорядоченную совокупность процессов и явлений гигантского масштаба. А одному человеку и тем более это не под силу, несмотря на помощь могущественной электроники. К счастью, от него такое и не требуется: нужно только наметить самые общие контуры, сформулировать и обосновать главные принципы, построить так сказать «физический скелет». А уж дальше — не его забота… Но и это черт знает как сложно! Во всяком случае, решать подобные задачи «ЭФ-1» не приходилось еще никогда…
Засветился один из экранов. Вызывал сосед — «ЭФ-2», старый друг, вместе учились в Академии космической физики.
— Приступил?
— Нет еще.
— С чего думаешь начинать?
— Попробую пожонглировать основными параметрами.
— Ну, ни пуха!..
— К черту, к черту…
В самом деле: с чего начать?
«ЭФ-1» раскрыл электронный блокнот и тонким пишущим стержнем набросал несколько математических знаков и формул. Решил: буду строить Вселенную по испытанным природой принципам — все равно лучше не придумаешь. Значит: четыре взаимодействия — сильное, электромагнитное, слабое и гравитационное. Трехмерное пространство. И фундаментальные константы — заряд электрона, гравитационная постоянная, скорость света… А теперь выясним, в каких пределах можно их изменять.
Он запросил канал для связи с Главным информационным центром, получил разрешение на вход, затребовал необходимые данные и, бросив беглый взгляд на дисплей, где эти данные мгновенно появились, ввел их в ЭВМ. Потом «ЭФ-1» на некоторое время задумался, включил микрофон и продиктовал задание вычислительному и имитационно-воспроизводящему устройствам.
Для начала поиграем зарядом электрона, — пробормотал он вслух, передвигая рычажки на пульте и нажимая нужные кнопки. — Теперь выберем «испытателей» — разумеется, так, чтобы их самих изменения не коснулись. Так, так… Хорошо…
И, повернувшись, на вращающемся кресле к голографической установке, «ЭФ-1» перевел пусковую рукоятку на пульте.
— Ну что же, — сказал профессор Смирнов, снимая очки и возвращая Комлеву листок с выписанными на нем данными. — Думаю, на этом измерения можно прекратить.
— Но я бы хотел кое-что перенастроить, — возразил Комлев. — И провести еще одну серию экспериментов, по измерению заряда электрона.
— Зачем же? — Смирнов недовольно поморщился. — Вы получили результат с точностью до седьмого знака. Превосходная точность. Ее вполне достаточно для вашей диссертации. Так что не вижу необходимости.
— А я вижу, — задиристо произнес Комлев. Иногда он на правах любимого ученика позволял себе дерзить профессору. — Просто у нас с вами разные исследовательские программы.
— Ах, Олег, Олег, — укоризненно покачал головой Смирнов, переходя на шутливый тон. — К чему эти модные словечки? Вы гоняетесь за синей птицей — будем называть вещи своими именами. И совсем замучили нашу Ириночку. Смотрите, она даже похудела за этот месяц.
Хорошенькая девушка, скромно сидевшая в сторонке возле пульта измерительной установки, повернула к ним голову и мило улыбнулась.
— Ну что вы, Василь Василич, — прощебетала она, бросив преданный взгляд на Олега. — Мне так нравится эта работа…
Смирнов перехватил ее взгляд и сразу помрачнел. Не то, чтобы он питал какие-то особые — чувства к этой девушке, едва закончившей физический факультет, но она была сотрудницей его лаборатории — поэтому он считал ее своей собственностью и в глубине души ревновал к Олегу. Тем более, что не мог не заметить: между аспирантом Комлевым и старшей лаборанткой Ясинской складываются не просто товарищеские отношения.
— Да, да, я знаю, — сказал он полушутливо-полуворчливо, — для Олега вы на все готовы.
— Ну почему же? — серьезно возразила Ирина, не принимая его тона. — Я тоже убеждена в том, что константы с течением-времени изменяются.
— Чепуха! — отрубил профессор. — Химера! Абсолютно ни на чем не основанная. Романтический бред.
— Между прочим, все во Вселенной эволюционирует, — вмешался в разговор Комлев. — Почему же константы должны оставаться неизменными?
— А если они заведомо не меняются, — поддержала Ирина, — то зачем же мы тратим столько времени и сил на их измерение? Что нам в таком случае дает этот лишний знак после запятой?
— Не кощунствуйте! — возмутился Смирнов. — Точность измерений — мать науки. Мне ли напоминать вам о том, что на фундаментальных константах держится все здание современной физики. И чем точнее мы будем знать их значение, тем лучше поймем устройство Вселенной.
— Вот потому-то я и хочу добраться до восьмого знака, — подхватил Олег. — И доказать, что постоянные — вовсе не так уж постоянны.
— Не слушайте его, Ирочка, — сказал Смирнов, вновь переходя на свой полушутливый-полуворчливый тон. — Не позволяйте этому увлекающемуся фантазеру сбивать вас с толка.
— Ничего, профессор, — добродушно рассмеялся Комлев, безошибочно почувствовав, что Смирнов уступил. — Мы еще посмотрим, кто прав.
— Ну хорошо, — в самом деле сдался Смирнов. — Последняя серия. Но на этот раз действительно последняя…
— Ты не сердишься на меня? — шепнул Комлев Ирине.
Девушка промолчала, но одарила молодого ученого таким взглядом, который не оставлял сомнений в характере ответа…
— Тогда приступим, — сказал Комлев. — Ирочка, пожалуйста, поменяй местами шестой и седьмой блоки, а третий и четвертый подключи последовательно.
Девушка кивнула и повернулась к установке. Ее длинные, тонкие пальцы с коротко подстриженными как у хирургов ногтями легко парили над пультом, словно пальцы пианиста над клавишами рояля. Закончив подготовку, она вопросительно посмотрела на Комлева. Бросив взгляд на приборы, Олег положил руку ей на плечо:
— Начнем!
Ирина плавно перевела рычаг в пусковое положение Задвигались стрелки на циферблатах. Сменяя друг друга, побежали цифры на световом табло. Постепенно установились первые четыре знака после запятой. Потом пятый… Система была сконструирована таким образом, что точность нарастала в процессе измерений. Установилась шестая цифра, за ней седьмая. Но на восьмом месте цифры все еще стремительно менялись. Наконец, их движение тоже стало замедляться.
— Кажется, получается, — возбужденно прокомментировала Ирина.
И вдруг седьмой знак скачком увеличился на единицу. Комлев и Ирина удивленно переглянулись. Еще скачок, еще — и вот уже изменения затронули шестой знак.
— Что за чушь? — воскликнул Комлев. — Посмотрите, Василий Васильевич.
Пока Смирнов неторопливо приблизился к установке, достал очки и протер носовым платком стекла, изменения произошли уже и в пятом знаке…
— Вот к чему приводят ваши пересмотры, — произнес он совершенно спокойно.
— Не может этого быть, — возразил Комлев. — Ведь сперва установилось правильное значение. И потом во всех этих изменениях просматривается какая-то последовательность.
— Да, да, — подтвердила Ирина. — Сперва изменился седьмой знак, потом шестой и только после этого пятый… А теперь, смотрите, и четвертый!
— И что же вы хотите сказать? — иронически улыбнулся Смирнов.
— Что-то произошло, — убежденно произнес Комлев.
— Где? — встревоженно спросила Ирина.
— Во Вселенной!
— Ха! — проскандировал Смирнов. — Ха, ха!.. Вселенная решила подыграть вашей гипотезе. Так?
— Боюсь, что так, — отозвался Комлев, напряженно следя за приборами. — Смотрите, что творится!
Теперь цифры на табло сменяли друг друга еще стремительнее.
— Заряд стал уже намного меньше обычного, — взволнованно сказал Комлев.
— И что же будет? — испуганно осведомилась Ирина.
— Ничего хорошего. Если так пойдет и дальше, то электроны в атомах попадают на ядра. Сперва погибнут атомы тяжелых элементов, а затем и все остальные.
— Смотрите! — испуганно вскричала Ирина. — Что это?
С окружающими предметами в самом деле происходило что-то странное. Их очертания перестали быть резкими и неизменными. Они пришли в какое-то непонятное «струение», стали колебаться, как колеблются очертания предметов в жаркий летний день, когда их искажают восходящие? потоки теплого воздуха.
Смирнов даже еще раз протер очки.
— Чертовщина какая-то, пробормотал он. — Наваждение…
— Они сжимаются! — закричала Ирина.
Действительно, металлические предметы, находившиеся в лаборатории на глазах, стали уменьшаться в размерах.
