Уильям Литл - Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов
Но, увы, все мы знаем людей, которые восприняли бы предсказание Говарда куда серьезнее. Наши друзья обращаются к медиумам, чтобы получить советы, касающиеся личной жизни. Они верят, что человек вроде Говарда способен разобраться в ситуации лучше них самих. Это и смешно, и грустно. Если бы сейчас с нами сидели такого рода знакомые, а не разумная Ровена, они посоветовали бы нам с Никки обратиться к семейному психологу или, что еще хуже, начать поглядывать по сторонам в поисках новых спутников жизни. И все это из-за странного предсказания хироманта.
Хоть Мэтью и утверждал, что хиромантия — «наука», подтверждений ее правильности не существует. И в то же время из-за Говарда и медиумов вроде него люди продолжают принимать неразумные решения, радикально меняющие их жизнь. Предположение, что кто-то заведет интрижку на стороне, высказанное великим хиромантом, заронит семя сомнения, которое непременно прорастет. Конечно, когда люди заводят интрижки, отношения заканчиваются, но, если хиромант ошибся, надо трижды подумать, прежде чем предпринимать какие-то действия. Пусть медиумы считают, что мы сами должны решать, как поступить, но в то же время утверждают, что обладают научно подтвержденной мистической силой. Для некоторых людей это равносильно тому, что сам Иисус Христос шепнул им что-то на ушко.
А что же я? Найду ли новую девушку? Позволю ли семени сомнений прорасти у меня в голове? Разрушит ли моя самоуверенность наши отношения? Конечно, нет. Я не просто не сомневаюсь в своих отношениях, я настолько уверен в них, что слова Говарда просто не отложились у меня в голове. Но для хироманта мой настрой лишь подтверждение моей самоуверенности и того, что мои отношения стремятся к краху. Что ж, время покажет.
Будущее 5: Говард
Предсказания:
В течении ближайший четырех лет моя карьера начнет стремительно развиваться;
Но из-за этого у меня появятся проблемы со здоровьем из-за переработок;
Это произойдет, несмотря на мою мощную иммунную систему;
Я познакомлюсь с новой девушкой;
Мои семилетние отношения закончатся;
Ничего страшного со мной не случится, потому что мертвый родственник всегда готов прийти на выручку.
13. Просвещение в опасности!
Я нервно переминаюсь с ноги на ногу у порога большого красивого дома в Оксфорде. Здесь живет «ротвейлер Дарвина», известный также под именем Ричард Докинз, биолог и генетик, и я боюсь, что меня вот-вот укусят.
Докинз был профессором Оксфордского университета, написал книги «Эгоистичный ген» и «Бог как иллюзия» и то и дело, действуя во имя Разума, вызывал мини-сотрясения в обществе. Если вы верите в Бога, вы заблуждаетесь, если вы верите в медиумов, вы неразумны. Он, должно быть, сочтет мой визит к Сильвии Браун окончательной утратой разума. И все же я пришел к профессору Докинзу, чтобы выяснить, действительно ли популярность медиумов и вера в таланты людей вроде Сильвии Браун угрожает разрушить науку и остатки здравого смысла. Правда ли, что из-за экстрасенсов, которым достается лучшее телевизионное время, Просвещение, вызволившее нас из темных времен и погрузившее в эпоху науки восемнадцатого столетия, погибнет?
Докинз полагает, что да. Приблизительно год назад он основал Фонд Ричарда Докинза в поддержку разума и науки, чтобы бороться с ростом числа «псевдонаучных» и «нерациональных» идей. Такая мысль пришла ему в голову после посещения одного книжного магазина в Лондоне. Ученый пришел в ужас, увидев, что полки магазина заполнены книгами о феях, кристаллах и предсказаниях будущего. Количество псевдонаучной литературы превосходило число научных книг почти в три раза.
Выйдя из магазина, он объявил: «Просвещение под угрозой, равно как разум, истина и наука!»
Это громкое заявление, учитывая, что современные наука и общество построены на принципах Просвещения. В XVII и XVIII столетиях произошел серьезный прорыв. Вспомним, например, теории Исаака Ньютона, утверждавшего, что движение планет подчиняется естественным законам, а не Божьей воле. Джон Локк впервые высказал мысль, что человеческая природа характеризуется умом и терпимостью, а вовсе не божественным замыслом. Дэвид Юм, первый в мире скептик, верил, что доказательств существования мира нет.
Просвещение, по сути, продвинуло нас от суеверного средневекового мировоззрения в мир, где у всех мужчин, а иногда и женщин были права. Это привело к французской революции и американским войнам за независимость против назначенной Богом иерархии и несправедливости монархического строя.
Главная мысль Просвещения, которую Докинз активно продвигает, заключается в том, что рациональное мышление приводит к прогрессу цивилизации. Или же, как утверждает Рой Портер в книге «Просвещение», мыслители того времени «рассчитывали использовать человеческий разум как средство понимания человеческой природы, анализа человека как социального существа и естественной среды его обитания. Это понимание должно было заложить основы для построения лучшего мира».
Если не учитывать бессмысленные войны, геноцид, голод и мировое неравенство, жизнь с тех пор текла довольно гладко.
Борьба Докинза за разум и науку примечательна схожестью с тем, что произошло более 150 лет назад, в 1859 году, когда была опубликована революционная книга Чарльза Дарвина «Происхождение видов».
В то время в роли Докинза выступал биолог-новатор Томас Генри Хаксли, прозванный «бульдогом Дарвина» за беспощадную манеру, в которой он отстаивал дарвиновские теории. Самые яростные споры проходили между Хаксли и Сэмюэлом Уилберфорсом, епископом Оксфордским. Самая известная дискуссия состоялась в июне 1860 года, когда епископ спросил ученого, по какой линии тот предпочел бы произойти от обезьяны — по бабушкиной или по дедушкиной.
Ходили слухи, что Хаксли, поднявшись медленно, словно сытый бульдог, ответил, что он предпочел бы предка-обезьяну предку-епископу. На деле Хаксли был слишком хорошо воспитан для таких шуточек. Он сказал следующее: «Мне не стыдно иметь предка-обезьяну. Но я стеснялся бы кровной связи с человеком, который использует данные ему таланты для искажения правды».
И это было только начало. После этой перепалки появился Альфред Рассел Уоллес, наравне с Дарвином открывший концепцию естественного отбора. Уоллес знаменит тем, что побудил перфекциониста Дарвина опубликовать теорию эволюции. Тот размышлял над ней более двадцати лет, пока Уоллес не прислал ему письмо, где изложил похожие идеи, пришедшие ему в голову во время вспышки малярии в Малайзии. Дарвин, должно быть, подавился тостом, когда начал читать заляпанное комариной кровью письмо Уоллеса. Он тут же занялся перенесением своих идей на бумагу, не успев даже вытереть с бороды подтаявшее масло. И благодаря Уоллесу, так вовремя напугавшему Дарвина, мир безвозвратно изменился к лучшему.
Но Уоллес, хоть и сражался за теорию эволюции до самой смерти, не верил, что она лежит в основе морального развития человечества. Вот что пишет Дебора Блум в книге «Охотники за привидениями», великолепном отчете о деятельности исследователей паранормального в викторианской Британии: «Путешествуя по Англии, Уоллес обнаружил темные пятна в доселе безукоризненном прогрессе. Он счел, что моральная эволюция западного общества не совпадает с его интеллектуальным развитием».
Он увидел трущобы, бордели и нищету Лондона, богатейшего города в мире, и решил, что для прогресса нужна не только эволюция, но и добрая доля духовной энергии. Уоллес признавал, что во Вселенной существует сверхъестественная моральная сила и, если наука развенчает веру в нее, мир может погрязнуть в аморальности. После этого почти все ученые, включая Дарвина, отвернулись от Уоллеса.
И все же болезни общества существовали, и с ними надо было что-то делать. Вместо того чтобы продвигать социальную реформу, как сделало через несколько лет Фабианское общество, Уоллес предпринял нечто более радикальное. Он помог основать Общество психических исследований и сокрушался на самом же первом заседании, что президент ОПИ Генри Сиджвик чересчур скептичен. После этого Уоллес принялся искать доказательства своей идеи, что наше моральное развитие поддерживает некая сверхъестественная сила. Ученый посетил первый сеанс в 1865 году, а потом навещал и другие подобные мероприятия, демонстрирующие работу парапсихических энергий.
Уоллес был всерьез настроен употребить науку для исследования сверхъестественных явлений. Он пригласил к себе нескольких ведущих ученых, чтобы исследовать и объяснить происхождение непонятных толчков, сотрясающих дом среди ночи. В этой пестрой компании был не кто иной, как Хаксли, «бульдог Дарвина». Его настолько оскорбило само приглашение на подобное сборище, что он тут же отправил Уоллеса куда подальше.
