Сергей Тараненко - Наполовину мертвый кот, или Чем нам грозят нанотехнологии
Но остановимся на этом чуть подробнее.
Вот та мысль, которую организаторы Конгресса пронесли сквозь все его мероприятия. Вселенная развивается. Она родилась как результат Большого взрыва и от кварк-глюонной плазмы, той первородной каши, которая заварилась в первые мгновения Творения[80], через образование атомов и молекул и породила жизнь и разум. Все исторично. Все меняет друг друга и потому не вечно. Все эволюционирует. Это — всемирная история.
Не вечен и человек. Он должен эволюционировать, но не обязательно биологически. Он может делать это сам. В этом его миссия — миссия трансгуманизма.
По разным причинам мы должны это делать. Есть причины условные. Мы хотим в космос, но в этой агрессивной среде с ее сверхнизкими и сверхвысокими температурами, вакуумом и всепроникающей радиацией человеку не жить. Другое дело аватара, другое дело некий, свободный от биологического человеческого тела разум. Человек как «вид», подразумевая под видом не биологическую оболочку, а разум, согласно законам эволюции, обречен на экспансию. Когда-то жизнь вышла из моря на сушу. Теперь разум выходит в космос.
Но есть причины и безусловные. Человечество подошло к краю. Его история заканчивается. Нам не преодолеть те кризисы, которые как малые волны сложились в одну большую, в цунами, изменяющее лицо мира до неузнаваемости. Это точка сингулярности, за которой нечто совсем другое, незнакомое и чуждое нам.
Наша ответственность — пронести искру разума через точку сингулярности. Человечество обречено создать новый вид искусственного разума. Вместо себя. Вот такой гуманизм — транс!
И самое удивительное — все случится не через тысячелетия или столетия. Крайняя точка — и это «доказывается» в рамках Всемирной истории графиками — 2045 год. И мы должны успеть.
По мнению апологетов этой точки зрения на судьбу человечества, необходимо, чтобы вопросы эволюции человечества, стратегии дальнейшего развития, бессмертия, неочеловечества прозвучали с самых высоких трибун — ООН, ЮНЕСКО, были высказаны главами ведущих государств не в виде абстрактных теорий, а в виде конкретных проектов[81].
Человечество, руководимое всеми этими институтами, сделало и продолжает делать немало того, о чем следовало бы пожалеть. Защищая права одних, напрочь отбрасываются права других. И все это делается с неослабевающим напором и под мантры о благе человека.
И можем ли мы, видя все это своими глазами, поручиться, что права человека не будут очередной раз истолкованы, теперь уже последователями трансгуманизма, как преимущественные права монстров и роботов[82]. Гуманизм, версия 2.0.
Как метко заметил Ежи Лец[83], «гуманизм переживет человеческий род»!
Краткая таблица рисковКомплексный риск трансгуманизма. Прекращение существования человечества.
Глава 6
Нано — детям не игрушка
В настоящей бомбе с часовым механизмом взрывчатым веществом является время.
Станислав Ежи Лец6.1. Безопасный динамит
Умные, интеллигентные люди, а строем не ходят!
Шутка с военной кафедры МФТИ (70–80-е годы XX в.)…Но вот, говорят, русские изобрели какую-то штуку специально против унтер-офицеров.
— Какие-то особые электрические токи, — дополнил вольноопределяющийся. — Путем соединения с целлулоидными звездочками на воротнике унтер-офицера происходит взрыв. Что ни день, то новые ужасы!
Ярослав Гашек («Похождения бравого солдата Швейка»)Если не все, то многое из того, о чем мы говорили в предыдущей главе, носит фантазийный характер. И чтобы все это сбылось, необходимо как минимум, чтобы кто-то в эти «фантазии» поверил — реализовал их.
И такие непременно найдутся.
Как известно, самые большие фантазеры — военные. Они часто поддерживают и развивают именно те проекты, которые кажутся нереализуемыми на данном уровне технологического развития или даже в принципе. И многого, как показывает опыт, добиваются. Яркий пример — ядерный проект с его трагедиями Хиросимы и Нагасаки. Создание нового вида смерти, равно как и нового вида защиты от нее, — неотъемлемая черта нашей цивилизации. К сожалению. И авторы не исходят из идей пацифизма. Не быть вооруженным в компании тех, у кого такое оружие есть, — непозволительная, порой преступная, глупость.
Нанотехнологии — основа принципиального развития средств ведения войны, как совершенствования старых его видов, так и появления новых.
Очевидно, что использование наноматериалов, обладающих уникальными свойствами, способно существенно развить технологии создания ядерных устройств и одновременно расширить их «номенклатуру». Прежде всего это создание ядерных устройств малой мощности. Это так называемое тактическое ядерное оружие (ТЯО) или нестратегическое ядерное оружие (НСЯО), предназначенное, согласно представлениям военной науки, для поражения крупных целей и скоплений сил противника на фронте и в ближайших тылах.
Тактическое ядерное оружие — это авиационные бомбы, заряды тактических ракет, артиллерийские снаряды и мины, а также глубинные бомбы и торпеды.
Неприменение тактического ядерного оружия в ходе боевых действий, а боевых действий за всю историю ядерных технологий было не мало, объясняется отнюдь не международными договорами. Просто оно все равно ядерное, и применить его — значит, открыть «ящик Пандоры» с непредсказуемыми для себя и мира последствиями.
Видимо, существует некоторая черта, за которую стороны (или, как теперь чаще бывает, — одна сторона) в вооруженном конфликте не заходят. Но если возникает возможность создания сверхмалых ядерных зарядов, а это нанотехнологии как раз делают возможным, то на пути их применения указанный «барьер» может не сработать. И это будет иметь далеко идущие последствия. Этот барьер будет преодолеваться — постепенно, но неуклонно. Сегодня можно взорвать маленький заряд, завтра побольше.
В доказательство вероятности развития по такому сценарию можно привести два аргумента. Во-первых, такое «преодоление» началось и без нанотехнологий. Это применение обедненного урана в бронебойных подкалиберных[84] снарядах. Конечно, взрыва никакого и нет — это просто тяжелая болванка, ведь плотность урана крайне высока, но и с радиоактивной частотой тоже не все в порядке: обедненный уран «светит» лишь на 40 % слабее естественного. И кроме того, это все равно «уран».
Во-вторых, системы защиты — то, что раньше называлось ПВО, а теперь превращается в ПРО, — побуждают делать боеприпасы, наносящие ощутимый урон на расстоянии — без прямого попадания.
Нанотехнологии (за счет терагерцевой электроники) позволяют нам создавать такие радиолокационные системы, что и «муха не пролетит». Приходится летать «слонам».
Вообще, нанотехнологии имеют все шансы обострить принципиальную особенность систем вооружения и борьбы с ними: технический прогресс дает возможным создавать — как мы считаем — эффективные системы противодействия оружию, а это противодействие является стимулом использовать вновь открывшиеся технологические возможности для совершенствования оружия поражения. Этакий «замкнутый круг» с положительной обратной связью.
Все это справедливо и для обычных видов вооружения. Имеет место соревнование на основе применения наноматериалов: снаряд vs[85] броня, радионевидимость vs эффективные системы обнаружения, скорость самолета vs скорость ракеты-перехватчика и многое другое. Но оружие (как нападения, так и обороны) становится не только более эффективным, но и технологически зависимым, что означает, что технологии превращаются в оружие. Следовательно, эти технологии будут контролироваться, и на них будут устанавливаться режимы нераспространения.
Вот захочет какая-либо очередная «Северная Корея» запустить орбитальный спутник или очередной «Иран» развивать ядерную энергетику[86], а мировое сообщество в ответ — нет, нельзя, это имеет военное применение.
И кто не согласится, что режимы нераспространения устанавливать нужно! Однако есть два очень веских НО.
Первое: вы и ваша страна — не обязательно «мировое сообщество». Может, это именно вам нельзя. Нельзя не только вооружаться, но и развивать технологии.
Второе: если ваша страна и есть «мировое сообщество», то все равно технологии, которые на этот раз развиваются, надо контролировать. А будучи технологическим лидером, вы эти технологии применяете практически во всех секторах экономики, во всех сферах жизни. И все это контролируется: вместе с экономикой, вместе с жизнью.
