Сергей Нечаев - Александр I. Самый загадочный император России
В годы войны Елизавета Алексеевна мало виделась с императором Александром, потому что он почти постоянно находился при армии. При этом, по складу своего характера склонная к отрешению, она думала о том, чтобы закончить жизнь где-нибудь в тихом уединении, но обязательно в России.
Ее отчаяние усилилось вследствие нового постигшего ее несчастья. Маленькая Лиза Голицына, которую она воспитывала после смерти Н.Ф. Голицыной и которая неотлучно при ней находилась, заболела и в декабре 1816 года умерла. Это новое горе воскресило в ней воспоминания о собственных дочерях, и она, как принято сейчас говорить, "сломалась".
А потом Елизавета Алексеевна пережила еще несколько тяжелых потерь. Сначала, в 1819 году, умерла ее верная подруга графиня Варвара Николаевна Головина, племянница фаворита императрицы Елизаветы I И.И. Шувалова. Вслед за ней, 20 октября 1823 года, умерла сестра Каратина-Амалия-Кристиана-Луиза Баденская, которая приехала с Елизаветой Алексеевной в Россию еще в ту далекую пору, когда Екатерина II выбирала среди них невесту для любимого внука и наследника (она прожила при русском дворе до февраля 1814 года).
"Императрица Елизавета от горести похудела и не перестает плакать о сестре", — писал Н.М. Карамзин поэту Ивану Ивановичу Дмитриеву 27 ноября 1823 года.
В 1824 году Елизавете Алексеевне исполнилось 45 лет. Она все еще была стройна, хорошо сложена, но, как писала жена французского дипломата Софи Шуазель-Гуффье, "нежный цвет ее тонкого лица пострадал от сурового климата". Она же отмечала:
"Можно было представить себе, как очаровательна была государыня в весеннюю пору своей жизни. Ее разговор и приемы, в которых отражалась какая-то трогательная томность, и в то же время полный чувства взгляд, грустная улыбка, захватывающий душу мягкий звук голоса, наконец, что-то ангельское во всей ее личности — все как бы грустно говорило, что она не от мира сего, что все в этом ангельском существе принадлежит небу".
Что же касается мужа, то в одном из своих последних писем к матери императрица писала:
"Все земные узы порваны между нами! Те, которые образуются в вечности, будут уже другие, конечно, еще более приятные, но, пока я еще ношу эту грустную, бренную оболочку, больно говорить самой себе, что он уже не будет более причастен моей жизни здесь, на земле. Друзья с детства, мы шли вместе в течение тридцати двух лет. Мы вместе пережили все эпохи жизни. Часто отчужденные друг от друга, мы тем или другим образом снова сходились; очутившись наконец на истинном пути, мы испытывали лишь одну сладость нашего союза. В это-то время она была отнята от меня! Конечно, я заслуживала это, я недостаточно сознавала благодеяние Бога, быть может, еще слишком чувствовала маленькие шероховатости. Наконец, как бы то ни было, так было угодно Богу. Пусть он соблаговолит позволить, чтобы я не утратила плодов этого скорбного креста — он был ниспослан мне не без цели. Когда я думаю о своей судьбе, то во всем ходе ее я узнаю руку Божию".
АЛЕКСАНДР И ЕГО СЕСТРА ЕКАТЕРИНА ПАВЛОВНАЧто еще можно сказать о личной жизни императора? Некоторые исследователи отмечают, что Александра с юности связывали тесные и весьма интимные отношения с его сестрой великой княгиней Екатериной Павловной, которая потом стала женой короля Вюртемберга.
Это была явно не "любовь брата". Например, в апреле 1811 года он написал ей в Тверь, где она жила с 1809 года, письмо следующего содержания:
"Я люблю вас до сумасшествия, до безумия, как маньяк! <…> Надеюсь насладиться отдыхом в ваших объятьях <…>. Увы, уже не могу воспользоваться моими прежними правами (речь идет о ваших ножках, вы понимаете?) и покрыть вас нежнейшими поцелуями в вашей спальне в Твери".
По словам историка Н.А. Троицкого, "все биографы Александра I, касавшиеся этого письма, были шокированы или, по меньшей мере, озадачены им. Они если и думали, то гнали от себя мысль о возможности кровосмесительной связи между царем и великой княгиней, а других объяснений не находили".
Биограф Александра К.В. Кудряшов пишет об этом так:
"Своей родной сестре Екатерине Павловне он слал столь нежные письма, что их тон и характер заставляют предполагать интимные отношения между братом и сестрой".
А вот великий князь Николай Михайлович в своей книге об Александре охарактеризовал их отношения двумя фразами:
"Александр попал всецело под влияние своей взбалмошной сестры Екатерины…" и "он относился к ней более любовно, чем к прочим сестрам".
ВНЕБРАЧНЫЕ ДЕТИ АЛЕКСАНДРА IВсего историки насчитывают одиннадцать внебрачных детей Александра I, в том числе от Марии Антоновны Нарышкиной, а также от Софьи Всеволожской, от Маргариты-Жозефины Веймер, от Вероники Раутенштраух, от Варвары Туркестановой и от Марии Катачаровой.
Про детей М.А. Нарышкиной мы уже рассказывали. А вот княгиня Софья Сергеевна Мещерская (урожденная Всеволожская), дочь генерал-поручика С.А. Всеволожского, в 1796 году, будучи девицей, стала матерью некоего Николая Евгеньевича Лукаша, которого принято считать первым внебрачным ребенком Александра.
Этот человек был в 1807 году записан в военную службу сержантом. В1812—1814 гг. он принимал активное участие в войне с Наполеоном и был награжден золотой шпагой с надписью "За храбрость". В 1817 году он был произведен в подполковники, в 1823 году — в полковники, а в 1836 году — в генерал-майоры. Потом он был военным губернатором Тифлисской губернии и сенатором, дослужился до генерал-лейтенанта. Он умер в 1868 году в Москве.
Но вот был ли он точно внебрачным сыном Александра L.
Или, например, Мария Ивановна Катачарова, сама родившаяся в 1796 году. Ее сыном был Николай Васильевич Исаков, родившийся в Москве в 1821 году и тоже дослужившийся до чина генерал-лейтенанта. Официально он появился на свет в семье придворного берейтора (специалиста по верховой езде) Василия Григорьевича Исакова, но почему-то считается, что мать родила его от Александра I.
Но так ли это…
Или, скажем, та же Вероника-Елена Раутенштраух (урожденная Дзержановская), жена генерала Иосифа-Генриха Раутенштрауха. Ее сыном был некий Густав Эренберг, родившийся в 1818 году Официально он считался сыном варшавского пекаря Эренберга, а вырос в доме царского дипломата барона Моренгейма. За революционную деятельность в Польше он был приговорен к смертной казни, но помилован Николаем 1 и сослан в Сибирь.
Якобы он родился через девять месяцев после пребывания Александра I в Варшаве, а свидетельством его высокого происхождения считается переписка между царем и его матерью Еленой Раутенштраух, а также субсидии, высылавшиеся из Санкт-Петербурга на обучение мальчика.
Но вот достаточно ли таких "доказательств"…
Еще смешнее и бездоказательнее выглядит история Маргариты-Жозефины Веймер — знаменитой актрисы "мадемуазель Жорж", бывшей в свое время любовницей Наполеона.
Она родилась в 1787 году в Байё, росла в бедности и нужде, а потом стала ведущей солисткой "Комеди Франсэз". В 1802 году она стала любовницей Наполеона — это факт. Но вот при чем тут император Александр?
В мае 1808 года мадемуазель Жорж тайно покинула Париж и отправилась в Россию. По одной из версий, по заданию Талейрана и с тайной миссией покорить русского царя. По другой версии, в Россию она ехала к своему любовнику, который, как считается, обещал жениться на ней. Это был граф Александр Христофорович Бенкендорф, брат первой русской женщины-дипломата княгини Дарьи Христофоровны Ливен, приехавший в Париж в свите посла графа П.А. Толстого. Теперь граф Бенкендорф уехал обратно, и к нему-то и собралась мадемуазель Жорж.
На самом деле, со стороны А.Х. Бенкендорфа это была целая интрига, главной задачей которой было отбить Александра I у его в высшей степени кокетливой фаворитки М.А. Нарышкиной. Предполагалось толкнуть царя на связь с французской актрисой — связь мимолетную, от которой его без труда можно было бы вернуть потом к императрице Елизавете Алексеевне. По словам Гертруды Кирхейзен, "мимолетная связь с бывшей возлюбленной Наполеона казалась обществу менее опасной".
Наверняка мадемуазель Жорж ничего не знала обо всех этих тайных планах, и в письмах к матери она распространялась о прелестях своего "доброго Бенкендорфа". И она действительно была представлена Александру I, который принял ее очень любезно, подарил ей драгоценную бриллиантовую застежку и один раз пригласил в Петергоф, но другого приглашения после этого не последовало.
Согласно одной из легенд, незадолго до войны 1812 года мадемуазель Жорж попросила у Александра разрешения вернуться в Париж. Вслед за этим якобы последовал такой диалог:
— Мадам, я начну войну против Наполеона, чтобы удержать вас.
— Но мое место не здесь, оно во Франции.
