Сергей Дмитриев - Грибоедов. Тайны смерти Вазир-Мухтара
Наконец, 17 июля, почти через полгода после трагедии, тело поэта было привезено в Сионский кафедральный собор Тифлиса, где за 11 месяцев до этого, 22 августа 1828 г., произошло венчание Грибоедова и Нины Чавчавадзе. Побывав в Сионском соборе, почти не изменившемся с тех пор, я живо представлял себе, как в одном и том же месте произошли с разницей меньше года такие полярные события в жизни поэта, как венчание и отпевание, обретение счастья и минуты скорби. И вновь был удивлен тому, что память об этих событиях почти отсутствует у нынешних тбилисцев…
На следующий день, 18 июля 1829 г., гроб с останками поэта был погребен, как вспоминал Муравьев-Карский, "с иадлсжа-щею почестью у монастыря Святого Давыда, построенного на горе за домом нашим. Вдова и все родственники ее, а также и наши, провожали гроб; многочисленная толпа тифлисских жителей, собравшаяся без приглашения, следовала за печальным шествием. Там построили арку, которая видна из всего города. Грибоедов любил картинное место сие и часто говорил, что ему там бы хотелось быть похоронену. Нина осталась печальна, скрывала грусть свою и тем более вселяла к себе участия…".
В июле 2014 г., продолжая после нескольких посещений Ирана свое исследование неизвестных страниц жизни Александра Грибоедова, я отправился в Тбилиси, где первым делом поднялся на гору Мтацминда (по-грузински, Святая гора) — гору Триалетского хребта высотой 740 метров, которая господствует над Тбилиси и является символом города, легендарным местом упокоения Грибоедова и его супруги. Было раннее утро, город еще только просыпался, и у меня вызвал неподдельное удивление его изумительный вид со Святой горы, которая была названа так в честь прибывшего сюда еще в VI веке из Антиохии сирийского монаха Давида Гареджийского, одного из основателей грузинского монашества. Своими руками он сделал тогда в недрах скалы пещеру, в которой до сих пор течет целительный родник, называемый "Слезы Давида" и помогающий особенно часто женщинам, вымаливающим продолжение потомства.
Лестница, ведущая к монастырю Святого Давида на горе Мтацминда в Тбилиси. Внизу в центре — грот с захоронениями Грибоедова и его жены
Позднее около пещеры Давида появился древний храм и монастырь, который, просуществовав несколько веков, пришел в запустение. В XIX в. на его месте была построена новая церковь Святого Давида (Мама-Давити), которая потом еще перестраивалась. Грибоедов очень любил это место, где в пору его пребывания в Тифлисе стояла лишь небольшая часовня. Он называл его "пиитической принадлежностью Тифлиса" и не случайно попросил как-то жену похоронить его именно на Святой горе. Он был погребен здесь 18 июля 1829 г., а надгробный памятник ему появился хлопотами вдовы лишь после 1837 г. С 1929 г., со столетия гибели поэта, немного выше его могилы и захороненной рядом жены, вокруг церкви стал развиваться пантеон захоронений выдающихся деятелей Грузии. На вершине Мтацминды находится сейчас телебашня высотой 277,4 м и парк с фуникулером.
Грот с захоронением и известным надгробным памятником работы скульптора В. Демут-Малиновского расположен чуть ниже самого монастыря, он считается частью устроенного здесь пантеона общественных деятелей и писателей Грузии, и мне удалось договориться с его хранителем открыть грот. При осмотре грота меня ждало открытие: там не оказалось (как это утверждалось в некоторых источниках) захоронения сына Грибоедова. Слева от Н. Чавчавадзе была похоронена в 1864 г. под маленьким надгробным камнем Нина Николаи, дочь А.П. Николаи, начальника Главного управления кавказского наместника, ставшего позднее ненадолго министром народного просвещения России, а справа от Грибоедова — Николай Астафьев, сын жившего тогда в Тифлисе героя войны с Турцией 1877–1878 гг., в будущем генерал-майора, Николая Алексеевича Астафьева, умерший в 1875 г. также в младенческом возрасте.
Сам же памятник на черного мрамора с бронзовым крестом и распятием действительно впечатляет: и фигурой коленопреклоненной плачущей женщины, рядом с которой лежит книга "Горе от ума"; и барельефом писателя на пьедестале памятника с выбитыми словами: "Александр Сергеевич Грибоедов, родился в 1795 году, генваря 4 дня, убит в Тегеране в 1829 году, генвари 30 дня"; и одной ив самых известных в мире надписей-эпитафий: "Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя! Незабвенному, его Нина".
То, что Грибоедов с супругой упокоились именно в Тбилиси, на мой взгляд, весьма знаменательно: во-первых, поят, проживший в Грузии за несколько своих приездов в целом около трех лет (начиная с 21 октября 1818 г. по 9 сентября 1828 г.), очень ее любил, считая своим новым родным домом и желая встретить там, "в Цинондалах", свою старость, во-вторых, он, как дипломат и государственный деятель, внес весомый вклад не только в освобождение народов Кавказа и Закавказья из-под диктата Турции и Персии, но и в конкретное развитие столицы Грузии, в-третьих, вечное соединение "после жизни" ярких представителей двух народов знаменует собой залог того, что узы, связывающие эти народы, нерасторжимы.
Надгробный памятник А. С. Грибоедову скульптора В. Демут-Малиновского
Я был настолько потрясен увиденным на Святой горе, что не мог не поддаться поэтическому настроению, написав стихотворение "Мтацминда":
Кривые улочки Тбилиси
От вод недвижимых Куры
Бегут в заоблачные выси,
К подножию Святой горы,
Горы, где жил в своей пещере
Монах из Сирии Давид,
Родоначальник местной веры,
Принесший монастырский быт.
И в честь его вознёсся к небу
На склоне лик монастыря,
Где длится до сих пор молебен
С хвалой Небесного Царя.
А в монастырском тихом гроте
Мятежный автор "Горя от ума"
Нашел приют на повороте
Дорог своих сквозь времена,
Сквозь дали Грузии, Ирана,
И всех иных кавказских стран…
Поэта здесь затихла рана,
Что смерть ему принес Иран,
Иран — соперник величавый,
Востока древнего оплот,
Схлестнувшийся с российской славой
На смерть саму, не на живот.
И в этой схватке беспредельной
Пал Грибоедов как посол,
Который храбро в миг смертельный
На казни эшафот взошел.
Но не один он в мрачном гроте
Нашёл пристанища приют,
С ним рядом та, кто в ласке и заботе
Любви своей явила труд.
Ведь "черной розою Тбилиси"
Её давно назвал народ
За верность, что любовь возвысит
До самых призрачных высот.
"Ум и дела твои бессмертны,
Но для чего тебя пережила…"
Здесь и сегодня всем заметны
Времен ушедших зеркала.
Нино всё так же сберегает
Живую память вдовию о том,
Кто до сих пор по Персии гуляет
Но возвращается к Святой горе потом.
Мтацминда чудо-панораму
Являет каждому, кому дано узреть
Любви и долга истинную драму,
Поправшую собою смерть.
Любопытно, что посетить Святую гору мне выпало в Вербное воскресенье, когда сотни тбилисцев по традиции поднимались в монастырь с веточками не вербы, а местного растения под названьем бза, и клали их к надгробию поэта и его супруги:
И любой, кто в монастырь приходит,
На секунду голову склонит
Пред могилами на входе,
Где поэт с супругою лежит.
Им, наверно, тоже воскресенье
Что-то в мир иной передает.
Ведь на свете вовсе нет забвенья,
Если память сердце бережет.
А с надгробий веточки свисают,
Как весны и жизни торжество.
Смерть, конечно, на земле бывает,
Но не смерть важней всего.
Главное — пройти свою дорогу,
Как предписано твоей судьбой,
И довериться в объятья Бога,
Знающего путь дальнейший твой…
Очень важно отметить, что в дни прощания с Грибоедовым происходили последние схватки злополучной для поэта русско-турецкой войны, завершившейся подписанием 2 сентября 1829 г. Андрианопольского мира, по которому Россия получила устье Дуная и восточное побережье Черного моря, а Греция, Молдавия и Валахия — фактическую независимость. Главное же заключалось в том, что Турция признала переход к России Грузии, Имеретин, Мингрелии, Гурии, а также Эриванского и Нахичеванского ханств. Можно сказать, что главное дело жизни Грибоедова-дипломата было тем самым завершено: почти 12-летняя служба поэта на дипломатическом поприще внесла свой весомый вклад в освобождение народов Кавказа и Закавказья из-под диктата Турции и Персии и включение их в состав
