Лев Минц - Блистательный Химьяр и плиссировка юбок
Тут мы на мгновение остановимся. В любом не слишком дружественном евреям труде эта история с ударом по Византии, а потом — с Византией — по бывшим союзникам приводится как образец предательской сущности еврейского племени. Словно в европейскую историю не заглядывали, которая сплошь из такой дружбы до гроба и состоит! Но дело в том, что с еврейской точки зрения они не могли изменить ни Византии, ни Персии: дело происходило в Эрец Исраэль и неподалеку, а права Византии (и Персии) на эту землю — незаконны. Евреи отстаивали свою землю, и с кем вступать в союз, против кого и в какой последовательности — это их дело.
Византия между тем продолжала сокращаться. Возникновение ислама и арабское завоевание Палестины и Египта улучшили положение там евреев. (Потом, впрочем, как мы знаем, это привело к тягчайшим конфликтам, но из VII века этого всего не было видно… А уж несуществующим властям несуществующей Византии и вообще от этого не легче.)
В VIII–IX веках Византию охватила тяжкая борьба между иконопочитателями и иконоборцами. Первые — понятны; вторые же утверждали, что почитание икон равносильно язычеству. Борьба велась не на жизнь, а на смерть. И естественно, что обе стороны (но иконоборцы чаще) прибегали как к последнему аргументу к Священному Писанию, книге, что ни говори, еврейской.
Оттого оппоненты любили именовать их евреями — в чисто ругательном, разумеется, смысле. Как вы еще христианина хуже обзовете? Евреи же в старинных древних спорах православных между собою участия не принимали: своих забот хватало. Иконоборцы, естественно, от этих грязных обвинений оборонялись яростной антиеврейской риторикой, чем стремились доказать свою приверженность христианству.
В 1453 году Византия окончательно пала под ударами турок.
Евреи остались…
Но история их в значительной мере переместилась в бывшую Западную Римскую империю: в Европу.
До самых Крестовых походов — а они тянулись, считай, двести лет — евреи составляли в Европе особое сословие, положение которого скорее вызывало зависть, нежели презрение. Свободные в личной жизни и передвижениях (весьма далеких, которые нормальному европейцу и не снились, хотя бы потому, что он о таких дальних странах и не ведал), объединенные практически по всему миру, евреи держали в своих руках — прежде всего — торговлю с загадочным и богатым Востоком. А в каждой стране, где они проживали, они имели особые отношения с правителем (это мог быть король, князь, герцог, в конце концов, епископ, ибо в те времена князья церкви бывали и князьями светскими), и это охраняло их и от черни, и от бандитствующих мелких феодалов, и от завидующих местных коммерсантов. Что же касается владык, то хотя грамотны они были далеко не все, зато отлично понимали выгоду, приносимую еврейскими общинами в виде налогов.
Крестовые походы всю эту картину разрушили. Во-первых, убивать врагов Христовых и принуждать их к крещению — дело благочестивое, и этим элементом благочестия крестоносцы обделены не были. Во-вторых, владетели Европы вдруг увидели, как в случае народного движения шатается их собственная власть. Выгодны тебе евреи или не выгодны, заяви-ка об этом публично, и вмиг власть твоя лишится законных оснований, ибо в момент, когда весь народ, современным языком говоря, в едином порыве, как один человек (Что там дальше? Кажется, «с чувством глубокого удовлетворения»…) идет громить басурман за далекие моря, ему мешают обрушить справедливый гнев прямо здесь! А не из них ли ты сам?.. Правда, во многих местах Европы самые кровавые погромы удалось предотвратить, а точнее говоря, ослабить их результаты. Так сказать, походы походами, а лишать себя самой доходной части бюджета не позволю.
На двести лет, пока на дорогах Европы хозяйничали отряды крестоносцев, передвижение еврейских караванов по ним стало невозможным. Двести лет — всего лишь один небольшой этап в многотысячелетней истории еврейского народа. Но двухсот лет совершенно достаточно, чтобы утратились навыки, забылись старые связи, которые налаживаются десятилетиями, но рвутся в недели. А потом хоть бы и возобновились! Европейское купечество само познало Восток, открыло — проломило! — туда пути, и конкурент был ему совершенно не нужен. Тем более — враг веры. (Единоверцу шею свернуть — тоже дело святое, но труднее найти этому юридическое обоснование.)
Лишенные средств к существованию евреи стали куда как больше, чем до этого, заниматься ростовщичеством. Заметим с грустью, что из всех видов человеческой деятельности, включая работорговлю, ростовщичество вызывает меньше всего симпатий. Что и понятно.
Кстати, ростовщичество — одна из древнейших профессий, уж куда старше журналистики. И в Древней Греции, и в Древнем Риме, а тем более на Древнем Востоке этим ремеслом занимались весьма широко люди всех конфессий (у кого были деньги, естественно). Христианство же (да и иудаизм, а также ислам) относится к этому занятию отрицательно. В тех, естественно, случаях, когда дело касается единоверцев. (А у индусов, скажем, или у буддистов и конфуцианцев-китайцев, к примеру, это работа как работа.) Но неверным это презренное занятие позволено. Таковыми «неверными» в Европе и были евреи.
Человек, дающий вам в долг одну сумму, но требующий назад другую — бо́льшую, а в случае неуплаты отбирающий ваше имущество, становится предметом вашей ненависти. Плевать вам на то, что он — прекрасный отец, замечательный муж и вообще человек благочестивый.
Власти светские тоже относятся к нему с презрением и даже с отвращением, но налоги с него брать не забывают. Их заботливость доходит до того, что Специальными указами они устанавливают, что «десятину» — налог размером в десятую часть — еврей-ростовщик обязан платить церкви, когда состояние христианина переходит в его руки.
Историки, занимавшиеся экономическим положением еврейских общин средневековой Европы, выяснили, что ростовщичеством профессионально занимался относительно небольшой процент евреев. Большая же часть после Крестовых походов влачила жалкое существование, перебиваясь мелочной торговлей вразнос и ремеслами, не престижными среди христиан: починкой и продажей старой одежды, к примеру. А многие не имели и этих средств и существовали на пожертвования богатых членов общины. Тех же ростовщиков.
Но в сознании европейцев стабильно закрепился образ: еврей-кровосос…
В то время как в Западной и Центральной Европе еврейская жизнь (имеется в виду экономическая) после Крестовых походов угасала, а Восточная Европа только ждала своего часа, чтобы получить еврейский вопрос и связанную с ним головную боль, еврейство Испании оставалось просто оазисом для евреев. Вообще-то в обыденном сознании Испания и евреи объединены двумя шаблонами: с одной стороны, расцвет еврейской культуры и жизни в «арабской» Испании, а с другой — преследования инквизицией марранов и изгнание евреев из страны. Так оно, в сущности, и было. Но это не все. Даже очень не все. Ибо помимо процветания в мусульманских странах Иберийского полуострова евреи испытали и религиозные гонения со стороны фанатичной династии Альмохадов, которые и заставили большую их часть переселиться в христианские государства севера Испании. И был расцвет в католической Испании — экономический и культурный. Причем этот расцвет пришелся как раз на годы после упадка за Пиренеями. Как не раз бывало в еврейской истории, стоило ослабеть одним звеньям обшей цепи, которая и есть еврейский народ, немедленно усиливались другие. И цепь — несмотря ни на что! — оставалась прочной и связующей.
В отвоеванных у магометан городах новые правители предоставляли евреям свободу вероисповедания, позволяли оставаться в своих кварталах (только вместо слова «алхам» они стали называться худериями, от испанского «худео» — иудей). Кварталы эти отнюдь не стоит понимать как гетто, куда людей загоняют. Евреи сами хотели жить в худериях. В них они сохраняли свое общинное устройство и судебную автономию. Кстати, худерии не были тесными и перенаселенными: иной раз худерия превосходила остальную часть города площадью. Евреи подчинялись непосредственно королю, платили налоги в его казну, а монарх зачастую даровал евреям за заслуги и услуги землю (к северу от Пиренеев это давно уже считалось невозможным). Считается, что в XI–XII веках треть всех земельных угодий страны была собственностью евреев. И в этой земле начинало разбухать зерно ненависти, которое произросло потом обильными колосьями инквизиции, погромов и изгнания.
Да и города были резко недовольны не только влиянием евреев на королевский двор, но и тем, что налоги с них идут прямо в королевскую казну, минуя магистраты. Что же касается церкви, то отцов духовных больше интересовали духовные же вопросы: изоляция невинных агнцев от тлетворного воздействия врагов Христовых. Считалось, и мнение это было широко распространено, что евреи всеми силами хотят отвратить простой народ (а также благородных донов) от истинной веры. При этом предполагалось, что если их обратить в правую веру, то они перевоспитаются. По происхождению еще никого не преследовали. Но до поры до времени…
