Побег от гравитации. Мое стремление преобразовать NASA и начать новую космическую эру - Гарвер Лори
Ланс пошел первым, и я наблюдал с верхней галереи, как длинная рука, держащая сферу, в которую он был заключен, начала вращаться. Я стоял рядом с операторами и врачами, поэтому мог видеть его лицо через установленную в капсуле камеру. Команда врачей читала показания приборов и делала записи на планшетах, пока один из них через микрофон называл возрастающие уровни G. Примерно при 7 G они указали на его лицо на экране и рассмеялись. Его губы и щеки хлопали в ответ на воздействие силы. Цель - 8 G, и Лэнс достиг ее до того, как начали снижать скорость.
Когда он вышел из капсулы с широкой улыбкой на лице, я нервно поднялся на борт. Мой любимый доктор дала мне несколько советов, как пройти это испытание, и я последовал ее совету. Я чувствовал себя неловко, зная, что Ланс и остальные будут смеяться над моим хлопающим лицом, но когда счет дошел до 7-Gs, я полностью сосредоточился на лампочках и переключателях. Мое периферийное зрение начало темнеть - первый признак того, что в голове недостаточно крови и скоро наступит потеря сознания. С помощью упражнений на подтягивание мышц и биологической обратной связи мне удалось удержать мигающие огоньки на приборной панели до 8 Гс, и Лэнс ждал, когда я вылезу из шара. Он крепко обнял меня. Мы оба не переставали улыбаться и смеяться над уникальным совместным опытом.
По завершении каждого теста я обычно встречался с врачом для обсуждения результатов. Встречи сопровождались спиртным и сладостями, независимо от времени суток. Пока мы с Лансом потягивали коньяк и ели печенье после теста на центрифуге, доктор изучал наши результаты. Время реакции у нас было одинаковым, но пульс у меня был ниже, что, скорее всего, объяснялось тем, что я сорокалетняя женщина, а не двадцатитрехлетний мужчина, переполненный тестостероном. Я, естественно, была в восторге и спросила врача, не помогли ли Юрию Гагарину хорошие результаты теста при отборе в космический полет. Она посмотрела на меня и покачала головой, ответив по-английски: “Нет, у него была самая лучшая улыбка”. Я посмотрел на Ланса и сказал то, что мы, конечно, уже знали: что его красивая улыбка скорее поможет ему полететь, чем мне.
Окончательное возмущение российских врачей вызвало то, что я стоял перед ними голый, рассматривая рентгеновские снимки всего тела и обсуждая мою анатомию. В моем случае они были совершенно ошеломлены тем, что у меня не было болей в спине на основании того, что они увидели искривление в нижнем отделе позвоночника. Они, казалось, говорили об этом бесконечно, а мой переводчик изо всех сил старался передать мне их слова, и только потом решили, что это не проблема для полета в космос. Они рекомендовали мне никогда больше не играть в теннис и не кататься на лыжах - совет, который я проигнорировал. В тот же день Ланс выполнил свое последнее требование, и мы все отпраздновали нашу официальную аттестацию в русском стиле, с многочисленными тостами и водкой.
Как я и ожидал, русские увидели знаки доллара, когда Лэнс прибыл в Москву. Цена за место в “Союзе” снова выросла до 20 миллионов долларов. Лэнса не предупредили о том, что ему придется оплачивать поездку изначально, поэтому он не собирался тратить свои собственные деньги. Агент, не связанный с Лэнсом, узнал о моей модели спонсорства и, прочитав в фанатском чате, что Лэнс в детстве хотел стать космонавтом, решил адаптировать ее для него. Убедившись в том, что моя модель сработает, но выиграет от бесплатной рекламы уже известного человека, агент отправил Лэнсу факс, в котором “приглашал” его полететь в космос, хотя никто еще даже не разговаривал с русскими и не начинал искать реальных спонсоров. В конце концов, канал MTV стал его информационным партнером, но на условиях необменного финансирования. Компания RadioShack переключилась со спонсирования меня на спонсирование начальной подготовки нас обоих, о чем мы объявили на совместной пресс-конференции в Москве в мае 2002 года.
Команда Лэнса сначала предложила мне оплатить его тренировки в качестве дублера, но уже через несколько дней представители MirCorp и RSA начали жаловаться на то, что Лэнс не оплатил ни свои тренировки, ни тем более мои. СМИ сообщали, что он и его свита не оплатили счет за проживание в гостинице, а затем переехали в более скромные по цене апартаменты. Обучение должно было обойтись в несколько сотен тысяч долларов, а времени было в обрез, поэтому я смирился с реальностью и вернулся домой. Это было приключение, которое случается раз в жизни, и те знания, которые я получил о российской космической программе, опыт привлечения коммерческих спонсоров для космических полетов и личное удовлетворение, которое я получил от физических и психологических нагрузок, остаются со мной и по сей день.
Я никогда не узнаю, был бы я на борту корабля “Союз”, стартовавшего с космодрома Байконур (Казахстан) 30 октября 2002 года, если бы не появился Ланс и не сорвал мое соглашение с Российским космическим агентством. Если бы я полетел, этот опыт, скорее всего, стал бы судьбоносным и позволил бы достичь хотя бы нескольких целей, которые я ставил перед собой. Но даже тот небольшой объем подготовки, который я прошел, дал мне понять, что из меня не получится отличного космонавта. Неудивительно, что квалификация, необходимая для работы политическим аналитиком, не обязательно переходит в физиологическую выносливость и способность к космическим полетам. Обратное, очевидно, тоже верно, но редко рассматривается.
- - -
После окончания работы в компании Astromom я вернулся к своей деятельности консультанта в Avascent Group, и мне понравилось работать в мире, где программы и стимулы всех сторон были согласованы. Опыт работы в Astromom привел меня к еще одному консалтинговому заданию для двух потенциальных космических туристов, но эта возможность закончилась, когда в начале 2003 года над Техасом распался шаттл Columbia, и правительство США закупило места в кораблях “Союз” для своих астронавтов - по цене более 50 млн. долл. за место, чтобы получить доступ к космической станции.
Авария Columbia произошла чуть более чем через год работы администратора NASA Шона О’Кифа, которого президент Джордж Буш назначил вместо Дэна Голдина. Я сделал все возможное, чтобы избежать общения с новым администратором, после того как узнал от одного из моих клиентов, что его помощник предложил, что если они не перестанут использовать меня в качестве консультанта, то NASA не будет с ними работать. В то время я даже не был знаком с О’Кифом, поэтому его попытка очернить меня была либо предвзятой, либо основана на том, что я работал на Дэна Голдина. Это была неэтичная практика, независимо от его мотивов, но я затаился и держал список своих клиентов в тайне во время его пребывания в должности.
Три года, которые О’Киф возглавлял NASA, не были предметом пристального внимания, да это и не является моей целью. Мы встречались всего несколько раз, и он всегда был настроен коллегиально. О’Киф был министром военно-морского флота в последние шесть месяцев первой администрации Буша, а до этого занимал должность финансового контролера Министерства обороны при Дике Чейни. О’Киф имел дипломы по истории и государственному управлению и не имел опыта работы в гражданской или коммерческой космонавтике. Тем не менее, он был принят космическим истеблишментом.
Шаттл “Колумбия” поднялся в воздух 16 января 2003 г. после восемнадцатикратной задержки в течение двух лет. Это был 113-й полет шаттла. На 82-й секунде полета камеры зафиксировали, как от топливного бака откололся особенно большой кусок пенопластовой изоляции и ударил прямо в переднюю кромку крыла орбитального корабля. При просмотре видеозаписей на следующий день после старта у специалистов НАСА, отслеживающих эту проблему, возникли опасения. Один из инженеров-механиков, работающий по программе “Шаттл”, в своем электронном письме описал риск, который может привести к LOCV - сокращение НАСА, означающее потерю экипажа и корабля.
На инженерном брифинге НАСА, посвященном оценке возможных повреждений орбитального аппарата, был сделан вывод о необходимости получения снимков со спутников-шпионов и сделан запрос высшему руководству. Когда фотографии не были получены, один из членов команды написал в последующем электронном письме “мольбу” о получении снимков. Через несколько дней компания Boeing пришла к выводу, что Columbia может благополучно вернуться даже при наличии значительных повреждений обшивки, и руководители NASA согласились с этим выводом, не запрашивая никаких снимков.
