В. Злыгостев - Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную
Что прежде всего обращает на себя внимание при чтении книги? Автор знает и любит (не идеализирует!) своего героя. Восхищается им (иногда — чрезмерно). Очень четко представляет себе ту историческую ситуацию, в которой (и благодаря которой) расцвел полководческий и дипломатический гении Субэдэя. Умело и органично вписывает его личность в то историческое пространство, которое характеризовало евразийскую историю в конце XII — начале XIII веков (для этого нужно было «перелопатить» огромное количество источников и научной литературы, что В. А. Злыгостевым и было сделано). Язык автора? Книга научно-популярная, хотя и написанная в лучших академических традициях — с большим справочно-библиографическим аппаратом, сопровождающим буквально каждую страницу текста. Поэтому, несмотря на некоторые стилевые «фривольности», она читается легко, и течение мыслей автора вполне понятно, а главное — логично.
Выводы? Ну, какие могут быть выводы в научно-популярной книге? Только те, что величие Чингисхана и его империи было создано и обусловлено гениальным умением «Потрясителя вселенной» окружать себя не менее гениальными сподвижниками, среди которых Субэдэй, бесспорно, фигура первой величины.
Профессиональные историки книгу В. А. Злыгостева воспримут не однозначно. Они наверняка найдут в ней какие-то сюжеты, не вписывающиеся в устоявшиеся положения и оценки. Они будут критиковать автора за это (такова диалектика настоящей науки). Но в целом книга получилась. Получилась увлекательной, в чем-то необычной, но главное — интересной не только для жаждущего исторической информации широкого читателя, но и для мастеров исторического цеха. Хотел ли сам автор этого или нет, но так у него объективно получилось.
В. А. Иванов, доктор исторических наук, профессор,
почетный работник высшего профессиональною образования РФ, отличник народного образования РФ
Предисловие
Роль личности в мировой истории, несомненно, весьма значима, и, как неоднократно запечатлено в ее анналах, благодаря деяниям того или иного человека на разных этапах развития цивилизации происходили воистину революционные события. Но, вспоминая величайших властителей, будь то Александр Македонский, Петр Великий или Наполеон Бонапарт, нельзя не обратить внимание на их ближайшее окружение. Рядом с ними присутствовали сподвижники и последователи, роль которых в процессах, связанных с государствообразованием, реформированием, просвещением, дипломатией и военным искусством, была не менее выдающейся, чем их собственная. Как в этой связи не упомянуть «друзей царя», «птенцов гнезда Петрова» и «блистательных маршалов»? Имена Селевка и Птолемея, Меншикова и Апраксина, Даву и Мюрата неотделимы от имен их государей, тем более что Птолемей и Селевк после смерти Александра сами стали властителями крупнейших государств — Египта и Персии, а один из маршалов Наполеона, Жан Батист Бернадот, унаследовал шведский престол под именем Карла XIV Юхана и основал новую династию.
Ныне невозможно представить историю России в сложном и трагичном XIV веке, не выделив в ней деятельность митрополита Алексия, которая лишь относительно недавно получила должную оценку. Воспитанный и привлеченный к государственному строительству Иваном Калитой, обеспечивший растущее могущество Москвы при Симеоне Гордом, спасший начавшийся объединительный процесс во время кратковременного правления Ивана Красного, митрополит Алексий, ставший «батькой» и «в отца место» князю Дмитрию — будущему Донскому, вывел Русь на такой уровень, когда она смогла, собравшись с силами, победить на Куликовом поле.
Но не следует забывать, что весь созидательный труд Алексия теснейшим образом связан с событиями, начавшимися в конце XII века в самом центре Азии, то есть более чем за сто лет до его рождения. Тогда объединенные и ведомые Чингисханом кочевые племена, еще вчерашние данники Поднебесной, устремились покорять «вселенную»; в числе стран, находившихся на их пути, оказалась и Русь. Такой великий лидер, как Чингисхан, собрал под свои знамена не только лучших воинов степи, но и лучших ее вождей. Это люди, представители различных этносов — монголы, тюрки, кидани, объединенные единой идеей, служили своему господину не за страх, а за совесть. Можно перечислить несколько десятков имен, большинство носителей которых достойны отдельного исследования, но в данном случае речь пойдет о Субэдэй-багатуре. Жизнь и свершения этого великого полководца удивительны и противоречивы: с одной стороны, это, несомненно, «сын своего века», «свирепый пес» Чингисхана, жестокий и беспощадный, с другой — гениальный военачальник и дипломат, создатель государств, роль которых, будь то Ильханат, Империя Юань или, что особенно важно для России, Улус Джучи (Золотая орда) в истории человечества огромна.
Итак, Субэдэй…
Часть первая. Времена сказания
…Младший брат Джэлмэ, Субедей-багатур, во времена
Августейшего Чингиса Поступал хорошо,
Отдавая всю свою силу.
Лубсан Данзан. «Алтан Тобчи»Глава первая. Монголия, окончание века XII и «люди длинной воли»
Монгольская империя, раскинувшаяся от Тихого океана до Средиземного моря и достигшая апогея величия во второй половине XIII века, возникла после череды непрерывных кровопролитнейших войн, начавшихся в Центральной Азии в самом конце XII столетия. В течение нескольких десятилетий племена кочевников-скотоводов, живших на окраине тогдашнего цивилизованного мира, попросту захватили весь этот мир. Как же такое могло произойти? Что послужило толчком, приведшим к тому, что процесс развития вышеуказанных племен внезапно ускорился и вчерашние обитатели скромных степных или лесных жилищ стали хозяевами огромных городов и роскошных дворцов, превратились в покорителей великих цивилизаций, кичливо насчитывающих по несколько тысячелетий своей истории?
Сразу же откинем мнение о том, что вот, мол, резко изменился климат, подтолкнувший кочевников к перемене мест своего обитания. Никакого изменения климата в Центральной Азии не было! Степная конница ворвалась в Северный Китай не для того, чтобы напоить и накормить своих отощавших лошадей, которые если и отощали, то лишь по причине длительного перехода по безводным и бестравным землям, отделявшим естественным барьером «Поднебесную империю» от «северных дикарей». Не было также среди так называемых «дикарей» никакого перенаселения и переизбытка народа. На территории, где обитали монгольские и прочие племена, равной по площади Западной Европе, проживало в то время чуть более одного миллиона человек.
Тем не менее всадники на косматых низкорослых лошадях с удивительной настойчивостью и быстротой, без страха, что их поглотят безбрежные просторы евразийских степей, лесов, гор и пустынь, двигались на Запад, Север, Юг и Восток.
Обращаясь к наследию Л. Н. Гумилева, задаюсь вопросом, насколько все они являлись пассионариями, и при ближайшем рассмотрении становится очевидным, что прослойка людей, которых можно было бы именовать этим гордым термином, в тогдашнем обществе обитателей степей была очень невелика. Стоит лишь посмотреть на владельцев раздробленных улусов, чванливо называющих себя ханами, вождями и нойонами. Ну какой же пассионарий хан Тогорил — он же Ван-хан? Важнее цели, чем сохранение ареала обитания своего племени кераитов, он не видел, вся жизнь Тогорила прошла в войнах то с найманами, то с татарами, то с меркитами. Да и войны ли это были? Скорее набеги, в которых степные мародеры воровали друг у друга скот, женщин да содержимое казанов. Тогорилу при вступлении на престол пришлось еще и замараться кровью ближайших родственников, по его приказу зарезали нескольких его дядьев, при этом Ван-хан услужливо исполнял все распоряжения чжурчжэньского императора и сам титул «Ван» получил за расправу над частью племен татар. Тоже мне пассионарий!
Племя найманов, находящееся в то время у истоков возникновения своего полноценного государства, было также раздираемо внутренними противоречиями. После смерти умного и дальновидного Инапч-хана его наследники Таян-хан и Буюрук-хан развязали междоусобную жестокую войну, выискивая в своих рядах мало-мальских оппозиционеров, безжалостно расправляясь с ними. Все это привело к тому, что найманы впоследствии потерпели полный крах, хотя их опыт в начавшемся государственном строительстве сослужил немалую пользу уже другому владыке, а ведь при наличии такого опытного военачальника и дипломата, как Кокэсу-Сабраха, найманы могли претендовать на роль гегемона в Степи от верховий Енисея до низовий Онона. Но Кокэсу-Сабрах растерял свой талант полководца и государственного деятеля в «домашней войне».
