Виолетта Гайденко - Западноевропейская наука в средние века: Общие принципы и учение о движении
Кроме текущих учебных диспутов проводились также диспуты иного рода, испытательные. Например, inceptio — диспут, который дает претендент на степень доктора; resumptio — диспут, который дает магистр, переходящий из одного университета в другой. Кстати, такой диспут не всегда был условием принятия в университет нового магистра: Оксфордский университет строго соблюдал это правило, а Кэмбридж, например, мог принять преподавателя из Оксфорда и без соответствующего диспута.
Публичность испытаний кандидата на степень магистра или доктора служила необходимым дополнением к правилу, что решение об инкорпорации претендента в сообщество магистров принимается собранием магистров, и была, в известном смысле, противовесом возможной предвзятости и несправедливости этого решения.
Рассмотрим теперь ход обучения и присуждения степеней довольно типичной ученой карьерой для университетской публики средневековья была карьера парижского магистра. Мальчик предварительно проходил курс какой-либо школы (монастырской, городской), где он обучался латинскому языку, чтению, письму, счету и пению. Лет в пятнадцать он отправлялся в университет. Будучи принятым в члены университетской корпорации, начинающий студент по крайней мере два года слушал лекции, из которых наиболее важными были лекции по аристотелевской логике и физике, после чего проходил испытания на степень бакалавра (baccalaurius arlium). После этого он еще минимум два года слушал лекции по метафизике, психологии, этике и политике (по книгам Аристотеля), изучал математику и космологию, участвовал в преподавании как помощник магистра, а затем проходил испытания на степень магистра искусств (magister artium). Получивший степень обычно преподавал по меньшей мере два года на факультете, но параллельно с этим он мог начать слушать курс какого-либо из высших факультетов. В Парижском университете по статуту 1215 г. для преподавания свободных искусств необходимо было иметь возраст не менее 21 года и шесть лет обучения в университете, для преподавания теологии — возраст не менее 34 лет и восемь лет обучения.
Выдержавший испытания на факультете искусств мог продолжить обучение также на юридическом или медицинском факультете. На этих факультетах, как и на факультете теологии, был свой порядок испытаний, свой образовательный и возрастной ценз, необходимый для получения степени доктора права или медицины.
Разумеется, не все студенты проходили этот путь, не все даже выдерживали испытание на степень бакалавра искусств. Учение было делом нелегким, так как преподавание велось на латыни, и овладение чужим языком было условием успешного обучения. Кроме того, расходы на обучение были очень велики, поэтому лишь представители богатых сословий могли взять их на себя. Однако это не значит, что обучение в средние века было доступно только богатым и знатным. Дело в том, что большую часть этих расходов брала на себя церковь; подавляющее большинство учащихся, а следовательно, и преподавателей, были клирики, так или иначе пристроенные к доходам церквей; очень часто это были монахи, которые учились на средства своих орденов. Впрочем, это обеспечение зачастую было весьма скудным, и если студент не имел никаких дотаций, например, подработки в качестве школьного учителя или частного репетитора, ему едва хватало на пропитание.
Таким образом, очевидно, что, с одной стороны, средневековый университет — это институт, если не церковный, то по крайней мере тесно связанный с церковью. Язык средневекового университета — это язык церкви, латынь; учением церкви во многом определен характер средневекового преподавания; члены университета — и преподаватели, и студенты — клирики; университеты. как и церковь, интернациональны. Наконец, самые свободы университета, главные его привилегии, полученные им от римской курии, действительны, поскольку университет находится в рамках церкви. Церковь курирует университеты и прямо, через канцлеров, и косвенно.
С другой стороны, в области образования мы наблюдаем картину, аналогичную той, которая была зафиксирована в хозяйственной сфере. Заботясь о повышении образованности в обществе, как о вспомогательном средстве его христианизации, католическая церковь способствовала организации системы образования, которая, будучи сама по себе религиозно нейтральной, рано или поздно должна была обнаружить свое стремление к автономии (ее самодовлеющее развитие противоречило церковным задачам, и уже в средневековье это было причиной многих конфликтов между университетами и церковными властями) и в конце концов обособиться от церкви.
На протяжении средних веков университеты претерпевают известную эволюцию. Они постепенно упрочивают свою материальную основу. Появляются специальные здания, библиотеки, другие формы имущества. Вместе с этим ограничивается академическая свобода университетов. В то же время университет из церковного института постепенно превращается в национальный. Многие университеты в городах Европы просто учреждаются местными властями или правителями и, естественно, находятся в сильной зависимости от них. Покровительство правителей университеты часто вынуждены покупать ценой своих свобод, и хотя наиболее старые, традиционные университеты, такие, как Парижский, Оксфордский, менее подвержены таким переменам, но и они эволюционируют в том же направлении.
Раздел второй.
Принципы научного мышления
Глава 1.
Научное мышление и религиозное сознание: противостояние и взаимодействие ценностных установок
В средневековье наука, как известно, развивалась в тесном взаимодействии с религиозной мыслью, постоянно сверяя с ней свои положения и в то же время пытаясь отстоять свою автономию. Проблема соотношения веры и разума была одной из центральных в культуре средних веков — и по месту, отводимому для ее обсуждения в философско-теологических доктринах, и по реальной значимости для духовного самоопределения людей, пытающихся объяснить мир и свое место в нем. От видения этой проблемы, от того или иного способа ее решения во многом зависел выбор направления развития средневековой культуры, выбор ценностной системы координат, в рамках которой человек той эпохи осознавал себя и свою деятельность, статус науки и сословия ученых людей в средневековом обществе.
Вопрос о соотношении веры и разума не сводился (как это иногда полагают) лишь к выяснению взаимоотношения двух ипостасей духовной жизни, суть и «природа» которых были сами по себе хорошо известны. Постановка указанной проблемы в то время означала прежде всего попытку понять, что собой представляет каждая из фундаментальных составляющих внутреннего мира человека, а также соответствующие им феномены культуры: религия и наука, в чем сходство и отличие их основополагающих принципов.
Конечно, каждый из этих феноменов столь сложен и многопланов, что и в настоящее время споры относительно существа науки и религии столь же далеки от завершения, как и, скажем, тысячу лет тому назад, хотя, безусловно, достигнут прогресс в понимании многих моментов, особенно в точности формулировки самих вопросов. Поэтому вряд ли можно рассматривать доктрину, выдвинутую тем или иным средневековым мыслителем, будь то Августин, Фома Аквинский, Бонавентура, Дуне Скот или кто-то другой, в качестве адекватной констатации соответствующих реалий духовной жизни, включая науку и религиозную веру. Теологи и философы средневековья, подобно мыслителям любой исторической эпохи, сделали предметом своих размышлений волновавшие их современников коллизии, проделав громадную работу по их осознанию и артикуляции. Будучи соучастниками и в то же время интерпретаторами разворачивающихся на их глазах духовных событий, они, естественно, могли создать, выражаясь современным языком, лишь одну из моделей духовной действительности, которая не могла не отличаться от своего оригинала.
Поэтому прежде чем анализировать взгляды средневековых мыслителей на проблему веры и разума, целесообразно сопоставить исходные интенции религиозного и научного сознания, как они вырисовываются из текстов Нового Завета и патриотической литературы, с одной стороны, и специфического подхода к познанию мира, в полной мере выявившегося гораздо позже, в науке нового времени, — с другой. Уже на самом поверхностном уровне легко обнаруживается их противоположность.
Наука служит целям ориентации человека в мире, ее усилия направлены на построение адекватной картины мироздания и на использование природных сил для нужд людей. Религия видит свою задачу в том, чтобы указать человеку «путь жизни», сформировать его жизненные установки и способ поведения. Для этого она предлагает человеку обратиться внутрь себя, утверждая, что именно здесь, в глубине души, может быть найден непосредственный контакт с первоосновой бытия, с главным принципом жизнеустроения. Установив этот контакт, человек получает точку опоры, необходимую, чтобы выстоять и сохранить «душу живу» в круговороте житейских обстоятельств.
