Айзек Азимов - Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы
Что вы его тайком от короля,
Боясь соперничества, отдаляли,
От горя он сошел с ума и умер.
Акт II, сцена 2, строки 127–129[265]Это пример того, как Вулси очерняли после его падения, приписывая бедняге поступки, которых он не совершал. В пьесе Вулси не оправдывается — наоборот, цинично объясняет: беда Пейса заключалась в том, что он был слишком чист и благороден.
Конечно, Вулси использовал Пейса на дипломатическом поприще — например, поручал ему договориться с швейцарцами об их нападении на Францию (когда Франция еще была врагом Англии) и использовал в качестве своего агента в переговорах об избрании Вулси папой. Вулси не было необходимости мешать карьере Пейса, удаляя его от двора; просто этот Пейс оказался очень способным агентом.
Самое забавное, что Пейс и не думал сходить с ума и умирать. Да, Вулси заменил его, но во время пребывания Кампейуса в Англии Пейс был жив и здоров. В действительности он на шесть лет пережил самого Вулси.
«…На Карнарвоншир…»Мы снова возвращаемся к Анне Буллен, которую мельком видели на пиру у Вулси. Теперь она беседует с безымянной старой дамой. Анна сожалеет о несчастье королевы Катерины и говорит, что она сама не мечтает о высоком титуле. Старая дама не соглашается с возражениями Анны и говорит:
Нет, вас можно
И крошечною Англией прельстить.
А я и на Карнарвоншир согласна,
Будь королевством он.
Акт II, сцена 3, строки 46–48Карнарвон — самое северо-восточное графство Англии, гористая местность, бедная и настолько удаленная от Лондона, что ее всегда считали символом сельской глуши.
Анне почти тут же предоставляется возможность доказать свою искренность. К ней прибывает камергер с подарком от короля. Он говорит Анне:
Король вам шлет свое благоволенье,
И вам оказана большая честь:
Дается вам маркизы Пембрук титул…
Акт II, сцена 3, строки 60–63На самом деле этот титул был пожалован Анне 1 сентября 1532 г. — намного позже, чем сказано здесь. В пьесе Анну награждают этим титулом, когда Кампейус находится в Англии, хотя в действительности она получила его через три года после отъезда кардинала.
Несмотря на предыдущие возражения, Анна с благодарностью принимает титул. Вопреки ожиданиям публики, камергер не делает никаких широковещательных заявлений, только бормочет себе под нос:
Кто знает, может быть, от этой леди
Зажжется вдруг алмаз и озарит
Весь остров наш.
Акт II, сцена 3, строки 77-79Чтобы сделать такой прогноз, камергер должен быть настоящим пророком, но Шекспир пользуется преимуществом человека, которому все известно задним числом, и срывает аплодисменты публики, не хуже автора знающей, что Анна Буллен стала матерью королевы Елизаветы I.
«…К папе я взываю»Королева предстает перед судом так же, как в свое время Бекингем. Дело о разводе было заслушано 18 июня 1529 г., через восемь лет после казни Бекингема.
Одинокая и не имеющая друзей королева противостоит всесильному королю и его всесильному министру, и моральная победа остается на ее стороне. Катерина отказывается отвечать на вопросы и настаивает на некомпетентности суда. Она гордо заявляет, что была Генриху хорошей женой, и обличает Вулси. Наконец она говорит:
Я повторяю — вы (Вулси) мне не судья!
Здесь, перед всеми, к папе я взываю…
Акт II, сцена 4, строки 118–119Катерина смело воспользовалась своей козырной картой. Если бы король, Вулси или Кампейус сумели убедить Катерину согласиться на развод, дело можно было бы завершить, не обращаясь к папе, испытывавшему серьезные политические трудности. От Катерины требовалось только одно: заявить о своем желании уйти в монастырь, и папа согласился бы с таким решением.
Но, отказав королю в разводе, отвергнув суд и громко воззвав к папе, Катерина придала делу совсем другое направление. Согласиться на просьбу тети императора о разводе — одно, а расторгнуть королевский брак против ее воли — совсем другое. Как ни крути, а император держал папу за горло.
«…Мэри, моею дочерью»Королева уходит. В отсутствие Катерины король Генрих начинает рассказывать, как он впервые понял, что его брак следует считать незаконным:
Впервые растревожили мне совесть
Епископа Байонского слова,
Он был тогда у нас послом французским
И прислан был для обсужденья брака
Меж Орлеанским герцогом и Мэри,
Моею дочерью…
Акт II, сцена 3, строки 171–175Конечно, принцесс королевского рода выбирали для брака, руководствуясь политической целесообразностью. В 1518 г., когда Англия была в дружеских отношениях с Францией, Марию предложили в жены сыну короля Франциска, хотя в то время ей было всего лишь два года. Когда союз с Францией был разорван и Англия перешла на сторону Священной Римской империи, потенциальным женихом Марии считался сам император. Но 30 апреля 1527 г. был заключен новый союз с Францией, забрезжила возможность брака Марии если не с самим Франциском, то с его вторым сыном Генрихом (Анри) Орлеанским (который через двадцать лет стал французским королем Генрихом II).
Вполне возможно, что епископ Байонский в ходе переговоров о браке усомнился в законности происхождения Марии, стремясь принизить ценность брака с французской точки зрения и добиться от Англии уступок в других отношениях. Однако можно предположить и другое: это было сделано с подачи самого Генриха VIII, который уже тогда прикидывал в уме возможность развода и решил, что будет лучше, если такую инициативу проявит человек со стороны.
«…Милорд Кентерберийский»Изложив эту трогательную историю, король просит высказать свое мнение церковных иерархов и обращается к самому высокопоставленному из них. Он говорит:
Призвал я вас, милорд Кентерберийский,
И дали вы на суд свое согласье.
Акт II, сцена 3, строки 217–219В то время архиепископом Кентерберийским был Уильям Уорем. Он занял этот пост в 1504 г. Именно этот человек короновал Генриха и Катерину в 1509 г. В данный момент ему около восьмидесяти лет, и тягаться с Вулси (который занимает второй по значимости пост архиепископа Йоркского) он уже не может.
Уорем дает согласие на развод; ничего другого старику, запуганному королем и кардиналом, не остается.
«Слуга любимый, Кранмер…»Но на папского легата Кампейуса слова Генриха влияния не оказывают. Апелляция Катерины к папе заставила его только развести руками, потому что без рассмотрения этой апелляции папой он ничего сделать не может. Он предлагает отложить суд до тех пор, пока королева не согласится на нем присутствовать.
Это заявление застает Генриха врасплох и выводит его из себя. Видимо, он ждал, что суд над Катериной продолжится в ее отсутствие и быстро примет решение о разводе, после чего все пройдет как по маслу. Поняв, что так не будет, он бормочет:
Ученый муж, слуга любимый, Кранмер,
Скорей вернись! Я знаю, твой приезд
Мне возвратит покой.
Акт II, сцена 3, строки 238–240Кранмер — ученый клирик, на два года старше самого короля; он один из тех, кто весьма заинтересован событиями, происходящими в Германии.
Там в 1517 г. некий монах по имени Мартин Лютер начал оспаривать некоторые тезисы католической церкви, до того казавшиеся незыблемыми. Затем произошло то, что на первый взгляд казалось одним из теологических диспутов, часто возникавших в среде интеллектуальных теологов, но не оказывавших серьезного влияния на организационную структуру церкви.
Однако благодаря ряду обстоятельств доктрины Лютера распространились, как степной пожар. (Одним из этих обстоятельств стало то, что хитрый монах использовал для проповеди своих взглядов недавно изобретенный печатный станок и широко распространял свои убедительные и красочно изложенные брошюры.) К 1520 г. они достигли Англии, после чего Кранмер и другие теологи начали оживленно обсуждать тезисы Лютера. Главным из них был тезис о том, что папа не обладает властью над всей церковью и что значительную часть Писания, одобренную католической церковью, вовсе не следует принимать на веру только потому, что так велел папа.
Генриха VIII, считавшего себя ученым, взгляды Лютера очень раздражали. В 1521 г. он написал книгу в защиту традиционного католицизма, отвергавшую учение Лютера. Король настаивал на том, что написал ее сам, хотя многие подозревали, что она была составлена каким-то ученым клириком. Настоятель Виндзорского аббатства отвез книгу в Рим, и догадливый папа (под сильным нажимом этого настоятеля) присвоил Генриху титул Защитник веры. (Этот титул остался за Генрихом даже после окончательного разрыва с папой и принадлежит английским монархам по сей день.)
