Рафаил Нудельман - Прогулки с Билией
Так заканчивают свое объяснение происхождения, смысла и судьбы первого текста ТАНАХа американские авторы. Добавим уже от себя: этот эпос вобрал в себя и самые замечательные, чарующие воображение, самые распространенные на всем Ближнем Востоке легенды — о создании человека «по образу и подобию богов», о райском саде и потопе, о Вавилонской башне и т. п. Положенные на этот баснословный, но благодаря давности и распространенности почти достоверный фон, все прочие рассказы J тоже могли быть восприняты как почти достоверные. Поэтому религиозная идея и светская идеология (частично заимствованные из вавилонских и угаритских предисточников), искусно переплетенные с мифом, могли действительно стать в таких условиях общенародными.
С другой стороны, все это могло происходить, конечно, и совершенно иначе: текст J мог не иметь таких «скрытых намерений»; он мог действительно отражать пусть и легендарное, но имевшее реальную фактическую основу еврейское прошлое; становление монотеистической религии могло начаться задолго до создания этого текста, а в нем найти лишь свое гениальное воплощение — и так далее; вы можете все это продолжить вместо меня. И тогда гипотезу Кута-Орта придется признать неверной.
Следует помнить, взвешивая степень ее достоверности: эта гипотеза относится именно к тексту J, то есть только к тому, что является содержанием первых книг ТАНАХа. В Торе есть и отдельный рассказ о Сауле и Давиде — это Первая и Вторая книги Царств; но они написаны другими авторами; как считается — уже после Соломона. В тексте же самого J никаких прямых упоминаний о Сауле, Давиде и Соломоне нет, и все, что в него «вложили» Кут и Орт, — это их самостоятельная историческая реконструкция. Таких реконструкций в последние годы появилось немало. Гипотеза Кута и Орта затрагивает небольшой отрезок истории — какое-нибудь столетие. Однако эта смелая реконструкция заслуживает, на мой взгляд, отдельного рассказа, который я ей и посвятил.
Часть вторая. Перечитывая библейские свитки
Глава первая. Споры о Кумране
Не так давно западные журналисты брали интервью у Изхара Хиршфельда, профессора Еврейского университета в Иерусалиме. Интервью было приурочено к выходу новой книги Хиршфельда, посвященной раскопкам в Кумране и так называемым «свиткам Мертвого моря». Книга Хиршфельда вышла на иврите, но одновременно появилось сообщение о ее предстоящем выходе на Западе, и в нем говорилось: «Книга профессора И. Хиршфельда переворачивает все прежние представления историков о Кумране».
А в чем они состоят, эти «прежние представления»? — спросит пытливый читатель. И что это за Кумран вообще?
Увы, пытаться рассказать, не будучи специалистом, в чем состоят «все прежние представления историков о Кумране», было бы, по меньшей мере, самонадеянно. Но к счастью, это не потребуется. Чтобы ответить на вопрос пытливого читателя, достаточно припомнить лишь самые основные факты.
Речь идет о том самом Кумране — древнем еврейском поселении вблизи Мертвого моря, на полпути между Иерихоном и Эйн-Геди, — в пещерах вокруг которого в середине прошлого века были найдены знаменитые рукописи и фрагменты, написанные (частично на иврите, частично на арамейском) в период от II века до н. э. до I века н. э. и содержащие поистине бесценный материал для понимания иудаизма того времени и зарождавшегося тогда христианства. Эти-то рукописи и называются «свитками Мертвого моря», или иногда еще — «Кумранскими рукописями». Понятно, что находка таких материалов не могла не всколыхнуть в свое время научный мир, и она его действительно всколыхнула, да так, что волны этого толчка не утихают до нынешнего дня. Книга профессора Хиршфельда — еще одно тому подтверждение. Другим подтверждением могут служить споры, что вспыхнули недавно в связи с публикацией статей израильских археологов Ицхака Магена и Юваля Пелега, в которых они подвели итоги своим десятилетним раскопкам в том же Кумране. Широкому читателю эти «древние новости» вряд ли известны, и поэтому представляется важным о них рассказать.
История обнаружения, собирания, публикации и анализа свитков Мертвого моря изобилует не только поразительными научными открытиями, но и живописными деталями поистине приключенческого толка. Достаточно сказать, что впервые и совершенно случайно обнаружил эти свитки арабский пастух, что потом бедуины продавали их историкам «по сантиметрам», что израильские специалисты добывали эти кусочки библейских документов через цепочку подставных лиц на иорданских базарах, что эти драгоценные документы тайком вывозились из Палестины… — но все это многократно описано в популярных книгах, количество которых тянет уже на приличную библиотеку. Стоит только, быть может, упомянуть о другой стороне этой истории — не столько научной и даже не столько приключенческой, сколько скандальной. Ибо мало того что значительная часть собранных с таким трудом и важных для всего научного мира свитков и их разрозненных фрагментов долгие десятилетия укрывалась от глаз специалистов-историков, так еще и собранный в Кумране археологический материал до сих пор им во многом недоступен.
Первые свитки и фрагменты были собраны в пещерах Мертвого моря в период с 1947 по 1956 год. Их значение было осознано сразу же после открытия, и еще в 1953 году был учрежден международный комитет по их изданию. Лет десять спустя многое увидело свет в виде семитомной оксфордской серии «Открытия в Иудейской пустыне», но в частных руках оставалось еще несколько тысяч фрагментов, представлявших собой обрывки примерно сотни рукописей, и вот их-то публикация была вдруг по непонятным причинам приостановлена, а доступ к ним ограничен узким кругом в два десятка человек. Эти люди долгие годы публиковали отдельные фрагменты, зачастую даже без серьезного анализа. Все призывы прекратить эту недостойную практику и опубликовать весь материал оставались втуне, и непристойная свара ученых вокруг этих свитков продолжалась до самого начала 1990-х годов. Затем сторонники общедоступной публикации пошли на решительный, хотя и беспрецедентный шаг. Гершель Шанкс, издатель важнейшего в библейского археологии журнала «Biblical Archeology Review» (BAR), каким-то хитрым способом раздобыл фотографии неопубликованных фрагментов и самовольно издал их (с помощью калифорнийских профессоров Р. Айзенмана и Д. Робинсона) в виде двухтомника «Факсимильное издание свитков Мертвого моря». Тем самым все они стали наконец доступны для широкого научного изучения.
С археологическими находками в Кумране дело обстояло примерно так же. Уже в далеком 1951 году французский Библиеведческий институт направил известного археолога, доминиканского священника Ролана де Во, на раскопки в Кумран, но большинство предметов, найденных им на этих раскопках, долгое время оставались недоступны для свободного научного анализа, их описания не были опубликованы, и специалистам приходилось полагаться на безапелляционные суждения самого де Во. В результате важнейший вопрос: что представлял собой древний Кумран? — долго не получал однозначного решения. Строго говоря, не имеет он его и поныне. Споры, как говорится, продолжаются. А между тем этот вопрос, как ученым сразу же стало ясно, тесно связан с вопросом о том, кто был автором Кумранских рукописей (то есть свитков Мертвого моря), а это, в свою очередь, связано с вопросом, каково место этих рукописей в истории иудаизма и христианства.
Начнем с конца — со значения Кумранских рукописей. Уже первые свитки, найденные в пещерах вокруг Кумрана в конце 1940-х — начале 1950-х годов, удивили историков своим содержанием. Кроме двух копий Книги пророка Исаии и некоторых ранее неизвестных версий Книги Бытия и Псалтири, здесь были также документы ритуального характера, позднее получившие у специалистов название «Устава общины». Они получили такое название, потому что описывали правила поведения членов некой религиозной общины, причем во многом принципиально отличавшейся от тогдашней еврейской общины, но в чем-то предвосхищавшей общину и принципы раннего христианства, как они изложены в Новом Завете. Возникало впечатление, что эта странная община была «переходной» от иудаизма к христианству. Кто же в нее входил? Известный израильский историк профессор Сукеник первым, еще в 1953 году, высказал предположение, что кумранскую общину составляли ессеи — небольшая секта в тогдашнем иудаизме, известная по описаниям Филона Александрийского и Иосифа Флавия, а также греческого историка Плиния Старшего. Если верить Флавию, ессеи насчитывали не более четырех тысяч человек во всем тогдашнем Израиле, были рассеяны по всей стране и отличались резко критическим отношением к тогдашним руководителям иерусалимского Храма, подчеркнутым стремлением к почти монашескому аскетизму и чистоте и углубленным интересом к «тайнам Торы». Плиний, в отличие от Флавия, сообщал, что ессеи не рассеяны по стране, а живут кучно и в основном на западном берегу Мертвого моря, неподалеку от Эйн-Геди.
