Юрий Сокольский - За кулисами истории
Порядок, заведенный Натальей Борисовной, состоял в том, что приемным считался только один день в неделю — среда (да и то после полудня). Все остальные дни художник спокойно работал в своей мастерской. По утрам он долго занимался гимнастикой, в любую погоду окунался в студеную воду фонтана. Ежедневно много ходил пешком. Спал всегда на открытом воздухе — на балконе, под высоким стеклянным навесом, даже зимой. Этой идеей увлек его еще в молодые годы один студент-медик, который проповедовал сон на морозе как могучее средство чуть ли не от всех болезней.
У Натальи Борисовны тоже было увлечение — она пропагандировала вегетарианскую еду. Ее вегетарианство было очень строгим: исключались яйца, молочные продукты. Зато чрезмерно большое значение придавалось сену, которое шло в различном виде, — и суп из сена, и котлеты из сена, и кисель из сенного отвара.
По средам в Пенаты приезжали друзья и знакомые (а иногда и вовсе незнакомые люди), всех усаживали за большой круглый стол. Средняя часть стола вращалась, на ней были расставлены различные блюда: вареная картошка, соленые огурцы, моченые яблоки и т. п. Гости сами накладывали еду в свои тарелки, а потом грязные тарелки складывали в особые ящики. Гостей, таким образом, принимали без помощи слуг, — и это тоже было введено Натальей Борисовной.
Страсть к сену ее и погубила: зимой вместо меховой шубы она носила пальто, подбитое сеном и стружками. Естественно, часто простужалась, развился туберкулез. Не помогло и лечение за рубежом. Репин пережил свою супругу на 16 лет. По рекомендации врачей он устранил вегетарианский режим и стал употреблять мясную пишу.
И. Е. Репин прожил 86 лет, он умер в Пенатах, где и похоронен.
Адмирал Колчак
Офицеры военно-морского флота до революции являлись кастой. Им, «чистым», нельзя я было смешиваться с другими людьми, «нечистыми». По Невскому проспекту столицы морские офицеры могли перемещаться только в карете, автомобиле или верхом на лошади — ходить пешком по тротуарам Невского им было нельзя. Морской офицер, обязательно дворянин, должен был жениться только на дворянке. Когда лейтенант П. П. Шмидт задумал жениться на особе недворянского происхождения и подал (как тогда полагалось) рапорт командиру корабля о своей предстоящей женитьбе, то командир предупредил лейтенанта, что в случае этого неравного брака ему придется оставить флот. Шмидт выбрал любовь — и был уволен (не помог и дядя-адмирал).
Высокомерие и заносчивость многих морских офицеров перед матросами часто проявлялась в том, что первые за малейшие провинности сурово наказывали вторых. Морской офицер, который не был строг к своим подчиненным, был демократичен в обращении с ними, бывало, не воспринимался как равный своими сослуживцами и вытеснялся из офицерской среды.
Александр Васильевич Колчак в этом отношении был «белой вороной». Сразу же после окончания морского училища он стал полярным исследователем и снискал не меньшую славу, чем легендарный Г. Я. Седов. Колчак вместе с отрядом матросов-добровольцев и несколькими штатскими специалистами пешком и на шлюпках прошли вдоль почти всего Северного морского пути, составляя новые и уточняя старые топографические карты. Ему и его спутникам приходилось попадать в очень тяжелые и даже драматические ситуации, терпеть холод, голод, испытывать различные лишения и опасности. Спутники Колчака, в том числе и рядовые матросы, проявили себя мужественными, выносливыми, смелыми и благородными людьми. Колчак уважал своих спутников по полярным экспедициям, и это человеческое уважение он распространял на всех матросов вообще (так называемых нижних чинов).
Впоследствии, когда во время Первой мировой войны А. В. Колчак стал адмиралом и командующим Черноморским флотом, он не только сам не допускал рукоприкладства, но и запрещал оное на вверенном ему флоте. Некоторые из подчиненных адмирала, у которых все еще чесались кулаки, считали такую меру неоправданным либерализмом. Но в дни Февральской революции выяснилось, что Колчак был прав. На Балтийском флоте, где рукоприкладство культивировалось, матросы расквитались с господами офицерами: за один день было убито 260 офицеров, включая адмирала Р. Н. Вирена. А на Черноморском флоте обошлось без эксцессов.
Это, конечно, не значит, что Колчак готов был брататься с матросами. Нет, адмирал старался соблюдать дистанцию, блюсти некоторые морские обычаи, если они не были оскорбительными для людей. Когда (уже после Октябрьской революции) по решению матросского комитета все офицеры флота должны были быть разоружены, адмирал Колчак, чтобы не отдавать свой кортик в руки нижних чинов, выбросил его за борт корабля.
С началом Гражданской войны Колчак уехал в Сибирь, в Омск, решив там отсидеться, не вмешиваясь в политику. Жизнь распорядилась по-другому. В октябре 1918 г. в Омске расположилось правительство так называемой Уфимской директории — кабинет министров, составленный из эсеров, во главе с Н. Д. Авксентьевым. Войска, подчинявшиеся эсерам, бежали под натиском красных на восток. Еще недавно эсеровское правительство было на берегу Волги (в Самаре), теперь оно осело на берегу Иртыша. Недовольные белые офицеры свергли это правительство, расстреляв 20 эсеров-министров. Решительно настроенные офицеры предложили возглавить свое движение высшему по чину из находившихся в то время в Омске военных — адмиралу Колчаку. Тот не отказался: считал, что наступил его черед спасать Родину.
Став неожиданно для себя во главе разномастного движения, объединенного только общей ненавистью к красным, Колчак должен был учитывать интересы различных сил. Здесь были боевые и отчаянные белые генералы В. О. Каппель, В. Н. Пепеляев и М. В. Ханжин, лихие и двуличные казачьи атаманы Б. В. Анненков, А. И. Дутов и Г. М. Семенов, чрезмерно самостоятельный командующий чехословацким корпусом Р. Гайда, богатые обещаниями представители Антанты генералы П. М. Жанен и А. И. Нокс. Конфликт с Гайдой, поддержанным Ноксом, оказался для Колчака роковым.
Поезд, в котором следовал Колчак, был остановлен чехами недалеко от Иркутска. Из штабного вагона были выедены трое: сам А. В. Колчак, премьер-министр В. Н. Пепеляев и гражданская жена адмирала (с которой он провел вместе последние 10 лет жизни) А. В. Темирева. Мужчин отправили в Иркутск, женщину отпустили на все четыре стороны.
В Иркутске Колчак и Пепеляев предстали перед судом, который устроили над ними взявшие в то время власть в городе эсеры. Они не могли простить белым убийство своих товарищей в Омске. Судебный процесс продолжался целый месяц (прошло всего 5 заседаний), за это время к власти в городе пришли большевики. Они провели последнее, шестое заседание, после чего Колчак и Пепеляев на следующее утро были казнены.
Анна Васильевна пережила Колчака на целых 35 лет. Все эти годы она жила в столице, в Москве, — учительствовала. Как и все, заполняла множество анкет, но к ней не было никаких претензий. Анкеты тогда были очень объемными: надо было подробно писать о себе, о супруге, о родителях, о братьях и сестрах, об обоих дедушках и обеих бабушках — чем занимались до революции, во время революции, после революции, а если умерли — где похоронены. Зато о любовниках не требовалось писать ничего, и поэтому Темирева осталась жива.
Золото Российской империи
Золотой запас России многие годы хранился в столице, в сейфах Министерства финансов. После того как в 1917 г. немцы овладели Ригой и создалась угроза их наступления непосредственно на Петроград, Временное правительство перебазировало золотой запас в глубь страны, в Казань. Во время Гражданской войны Казань оказалась во власти белой армии. По мере отступления белых на восток золотой запас также перемещался на восток. В конце 1919 г. все золото Российской империи, размещенное в 24 вагонах[1], находилось в эшелоне, в котором по Сибирской магистрали ехали командующий войсками адмирал A. В. Колчак и премьер-министр правительства B. Н. Пепеляев. Белых преследовали по пятам красные, их армией командовал М. Н. Тухачевский.
Вблизи Иркутска эшелон был остановлен недовольными Колчаком чехословаками. Колчак и Пепеляев были арестованы и отправлены в Иркутск, где к тому времени власть захватили эсеры. Колчака и Пепеляева судили, через месяц расстреляли, тела сбросили в прорубь на реке Ангаре.
Между тем за вагоны с золотом развернулась ожесточенная борьба. Больше всех вагонов с золотом досталось красным. В январе 1920 г. Тухачевский отправил на запад, в Москву, 18 вагонов с золотыми слитками. Это золото послужило основой золотого запаса Советской республики.
Белым досталось только два вагона. Командование белыми частями (после Колчака) принял на себя начальник штаба генерал К. В. Сахаров. По его распоряжению эти два вагона (назовем их N 19 и 20) отправили во Владивосток. Там слитки из золота перегрузили на пароход и доставили в Японию. Генерал Сахаров сдал это золото в один из японских банков. Вероятно, один-два слитка он и его ближайшее окружение взяли себе, ибо через некоторое время эти генералы оказались в Париже, тогда как весь остальной личный состав белой армии (генералы, офицеры, нижние чины) остались доживать свой век эмигрантами в Китае (в Харбине, Шанхае и других городах).
