Ольга Володарская - Калиостро. Великий маг или великий грешник
Предполагается, что гроссмейстер Мальтийского ордена дал новому знакомому несколько поручений, а чтобы он мог их выполнить, снабдил его солидной суммой. К этому времени дела могущественного ордена шли неважно. Военная надобность в нем отпала, жаждущих вступить в ряды мальтийских рыцарей становилось все меньше, а освобождение от налогов, которым пользовались владения мальтийцев в разных государствах, все чаще вызывало недовольство правительств этих государств, и орденской казне постоянно грозило оскудение. Возможно, поэтому энергичный Бальзамо показался гроссмейстеру вполне подходящей кандидатурой для агента влияния. Выполнил ли данные ему поручения Джузеппе, неизвестно, однако в Англию он прибыл с весьма солидным кошельком.
Но не исключено, что деньги для путешествия Бальзамо раздобыл в Испании, куда он направился сразу после Мальты. Помимо Испании супруги Бальзамо, возможно, посетили также юг Франции, и везде Джузеппе обучал желающих алхимическим премудростям, составлял эликсиры, вызывал духов и предсказывал будущее.
Глава пятая
ВТОРОЙ ВОЯЖ В ЛОНДОН И РОЖДЕНИЕ ВЕЛИКОГО КОПТА
Его называли самозванцем и шарлатаном, его чудеса объявлялись фокусами, а его благородство подозревали в скрытой корысти.
Мэнли Палмер ХомВ 1776 году чета уехала в Лондон, один из главных центров европейского масонства, и там, сменив свое плебейское имя Бальзамо на аристократическое Калиостро, к которому к тому же он присовокупил графский титул, Джузеппе решил применить на практике добытые им оккультные и алхимические секреты. То ли июльским, то ли — по другим сведениям — декабрьским днем 1776 года дорожная карета с лакеями на запятках остановилась возле дома № 4 на Уэркоум-стрит (или Уайткомб-стрит) в Лондоне. В этот пустующий особняк, принадлежавший некоей мисс или миссис Джулиэтт, въехал новый постоялец с супругой: граф Алессандро Калиостро, он же итальянский полковник Пеллегрини на испанской службе, согласно имевшимся у него документам.
Как пишет публицист и исследователь Юрий Михайлович Каграманов в своем небольшом очерке 1979 года "Граф Калиостро (Из истории идеологии и культуры второй половины XVIII века)", "примерно с этого времени биография Калиостро уже может быть прослежена по более или менее достоверным документальным источникам. Согласно официальным записям, 12 апреля 1777 г. он вступил в масонскую ложу "Эсперанса", не обладавшую большим влиянием и состоящую в основном из выходцев из романских стран. Примерно в это же время он становится счастливым обладателем загадочной рукописи под названием "Описание обрядов египетского масонства", содержащей устав новой, небывалой доселе ложи, основанной на заветах Еноха и пророка Илии. К сожалению, оригинал был уничтожен вместе с другими принадлежавшими Калиостро бумагами после его ареста римской Инквизицией, если речь не идет, впрочем, о том же самом тексте, получившем впоследствии известность как "Пресвятая Тринософия" (этот труд был впервые опубликован в переводе на русский язык под заглавием "Святейшая Тринософия" в 1998 году — его начальные страницы процитированы в первой главе). В другом месте своей заметки исследователь продолжает "Лондонский "дебют" Калиостро окружен особенно густым туманом. Повествования об этом отрезке его карьеры вращаются вокруг двух сюжетов: во-первых, драгоценных камней и металлов и, во-вторых, лотереи. Ему будто бы удавалось угадывать заранее выигрышные номера лотереи, каковые он благоволил сообщать приближенным к нему или просто случившимся около него людям. Сам Калиостро представлял дело таким образом, что толпившиеся вокруг него корыстолюбцы только мешали его алхимически-каббалистическим изысканиям, умоляя его обращаться к сугубо практическим их приложениям. Достоверно во всех этих историях то, что они окончились судебным разбирательством: Калиостро был обвинен в магии и колдовстве, а также и в мошенничестве. Целая череда тяжб в общем завершилась в его пользу, и все же он предпочел не задерживаться более в Англии".
В изложении В. Зотова Бальзамо предстает попытавшимся одурачить честных и порядочных людей, но неудачливым авантюристом, который с трудом сумел выпутаться из неприятностей: "В 1776 году он явился опять в Лондоне и начал свои подвиги с того, что распустил слух, будто он владеет тайною, посредством некоторых каббалистических операций угадывать нумера, выходящие в лото и в лотерею. Нашлись весьма образованные люди, поверившие этому: в числе их были мистер Скотт и мисс Фрей. Сношения между ними кончились, однако, процессом. Они обвинили Бальзамо в том, что он похитил у них драгоценный браслет с бриллиантами, под предлогом, что возьмет у них этот браслет для того, чтобы посредством таинственных химических манипуляций увеличить вдвое вделанные в него бриллианты. Бальзамо был арестован, браслет у него найден, но он уверял, что получил драгоценность в подарок за то, что сообщил мисс Фрей цифры нумеров, выигравших ей в лотерею значительные суммы. Та в свою очередь представила свидетелей, подтверждавших ее показания. И Бальзамо, выпущенный между тем на свободу, со вносом залога, видя, что дело его принимает дурной оборот, бежал в Брюссель. В своих записках он, конечно, оправдывает себя в этом процессе и обвиняет не только противников, но свидетелей и судей".
В своей основанной на многочисленных иностранных источниках биографии Калиостро Елена Морозова сообщает любопытные детали этого лондонского визита графа. По ее сведениям, сняв квартиру "в доме номер четыре по Вайт-комб-стрит, возле Лестер-сквер, Бальзамо попросил домохозяйку миссис Джулиет найти ему секретаря, который бы одновременно исполнял обязанности переводчика, а его супруге — компаньонку. Хозяйка без промедления представила Лоренце некую миссис Блевари, уроженку Португалии, проживавшую в этом же доме; для Джузеппе она отыскала итальянца Доменико Аурелио Вителлины". Под пером Михаила Кузмина в его романе "Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро" встреча супругов Калиостро с этими персонажами приобрела весьма курьезные и комические черты: "Видя, что приезжие достаточно богаты и что Лоренца скучает и, может быть, желая пристроить своих знакомых, она предложит Калиостро взять себе секретаря и компаньонку супруге. У мисс Жульеты как раз была в виду подходящая пара: г-жа Блевари и синьор Вителлины. Первая была разорившейся португалкой, второй — проигравшимся любителем химии.
— Как раз для вас! — ораторствовала мисс Жульета. Мистрисс Блевари знает Лондон как свои пять пальцев и видела лучшие дни; это настоящая леди! Она вас не унизит своим обществом. Мистер Вителлины честнейший малый; он беден, это правда, но со всяким может случиться несчастье. Он хорошо пишет и, как и граф, интересуется химией. Он будет ван полезен, уверяю вас. Это доброе дело, поверьте. К тому же они ваши соотечественники.
Добрая мисс Жульета и португалку причислила к дочерям Италии. Хозяйка совершенно напрасно тратила свое красноречие, потому что граф и графиня ровно ничего не имели против ее протеже, и на следующее утро Лоренца, выйдя в залу, увидела сидевшими у дверей две странные фигуры. Графиня всплеснула руками и, воскликнув: "Вот так уроды!" не отвечая на низкие поклоны, бросилась за мужем.
Знавшая лучшие дни мистрисс Блевари оказалась маленьким, толстым, существом с усами, как у жандарма, черным, как нечищеный сапог, одетым в красную робу, зеленую шляпу и лиловые чулки. Ее толстые кривые ноги висели, не доходя до полу; от пудры, которая обильно осыпалась на ее выступающую грудь и почти так же выдающуюся спину, лицо ее казалось еще чернее и усы задорнее, пальцы были в кольцах с крупными цветными стеклами. Около нее еле сидела задыхающаяся толстая моська, высуня язык, раскорячив ноги и все время чихая. По другую сторону двери осторожно, согнувшись в три раза, сидел старик в зеленых очках и с зеленым козырьком над глазами. Он нюхал табак и тоже поминутно чихал, стараясь делать это не в раз с моськой.
Лоренца, введя Калиостро, снова всплеснула руками и села на диван от смеха. Уроды встали и низко поклонились. Графиня, преодолев смех, подбежала к мистрисс Блевари и быстро заговорила:
— Никогда не снимайте этого платья, дорогая синьора, никогда. Мы так будем ездить по городу, и ваша душка мосенька с нами! Как ее зовут? Психея? Прекрасно! Мне будет казаться, что всегда карнавал! Иногда и синьор Вителлини будет нас сопровождать (тут любитель химии и Психея разом чихнули). Мы весь Лондон сведем с ума!
И она стала крутить португалку. Моська не двигалась вслед за ними, только чихала всякий раз, когда они кружились около нее. На следующее утро Вителлини перевез свой чемодан, а Блевари свой сак, где была испанская шаль, кастаньеты, две бутылки хереса, молитвенник и три рубашки, и семейство графа увеличилось двумя персонами, не считая Психеи".
