Айзек Азимов - Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы
Но надо лишь всегда быть наготове.
Идем.
Акт V, сцена 2, строки 9–11У Холиншеда сказано, что это сражение выиграли Лир, Корделия и французы. Шекспир выбирает другой вариант. Конечно, у него есть для этого более основательные причины, однако ясно, что поражение французов более соответствует его националистическим предрассудкам.
«Пускай нас отведут скорей в темницу»Пленная Корделия хочет увидеться с сестрами — возможно, чтобы упросить их освободить отца. Однако Лир отказывается. Он наконец понял, что в этой жизни важно, а что нет. Король говорит:
Нет, нет!
Пускай нас отведут скорей в темницу.
Там мы, как птицы в клетке, будем петь.
Ты станешь под мое благословенье,
Я на колени стану пред тобой,
Моля прощенья. Так вдвоем и будем
Жить, радоваться, песни распевать,
И сказки сказывать, и любоваться
Порханьем пестрокрылых мотыльков.
Так будем узнавать от заключенных
Про новости двора и толковать,
Кто взял, кто нет, кто в силе, кто в опале,
И с важностью вникать в дела земли,
Как будто мы поверенные Божьи.
Мы в каменной тюрьме переживем
Все лжеученья, всех великих мира,
Все смены их, прилив их и отлив.
Акт V, сцена 3, строки 8–19Можно сказать, что Лир с лихвой искупил свои прошлые грехи. Если бы Лир, разделив свое королевство, умер или если бы дочери Лира заставили себя дождаться его смерти, отнесясь к нему с благоразумным терпением, Лир остался бы таким, каким был изначально: злобным и глупым тираном, неспособным отличить настоящую любовь от заверений в любви.
Но, пройдя через череду испытаний, Лир обрел несколько мгновений безоблачного счастья, и эти мгновения стоят всей его предыдущей жизни.
Потеря свободы и всего остального значения не имеет. Лир говорит:
При виде жертв подобных
Нам боги сами курят фимиам.
Акт V, сцена 3, строки 20–21 «…В государственной измене»Но Эдмунду мало лишить Лира и Корделию свободы. Он намерен стать королем Британии, а потому должен устранить других претендентов. Следовательно, Лира и Корделию необходимо убить. Эдмунд раскрыл свои намерения в монологе перед битвой и теперь поручает это грязное дело своему офицеру. Когда приходит герцог Альбанский и требует передать пленников ему, Эдмунд под благовидным предлогом выпроваживает его.
Гонерилья и Регана ссорятся из-за Эдмунда. Овдовевшая Регана имеет преимущество и объявляет Эдмунда своим супругом.
Естественно, герцог Альбанский вмешивается в ссору. Он прочитал письмо, которое передал Эдгар, и теперь решительно заявляет:
Я их арестую. Ты, Эдмонд,
Виновен в государственной измене
Совместно с этой золотой змеей.
Акт V, сцена 3, строки 83–85На «золотую[19] змею» Гонерилью это не производит никакого впечатления. Немного позже она говорит:
Здесь моя держава, не твоя.
Кому судить меня?
Акт V, сцена 3, строки 160–161Разоблачение намерения убить мужа также оставляет ее равнодушной. Половина Британии принадлежит ей, а герцог Альбанский имеет власть только потому, что является ее мужем. Он бессилен.
Гораздо больше ее тревожит Регана, сестра-соперница, которая претендует на Эдмунда. Регане становится плохо; когда она жалуется на тошноту и рези в животе, Гонерилья бормочет:
Это и понятно. Я разбираюсь в ядах хорошо.
Акт V, сцена 3, строка 97Отравить сестру — совершенно в ее духе.
«Боги правы…»Но Эдмунд имеет право на суд, когда победителя определяют с помощью поединка. Если никто не захочет сражаться, сам герцог Альбанский готов выйти на поле боя. Однако в этом нет необходимости: соперник есть. Это Эдгар, все еще переодетый, но на этот раз явившийся в полных боевых доспехах.
Начинается бой, и Эдмунд терпит поражение. Регану уже увели; Гонерилья, видя Эдмунда во власти его противника, приходит в отчаяние.
Раненый и умирающий Эдмунд понимает, что все кончено. В отличие от Гонерильи он не творит зло ради зла. Когда в Эдмунде умолкает честолюбие, верх берут его положительные качества.
Эдгар называет себя и мрачно говорит:
Но боги правы, нас за прегрешенья
Казня плодами нашего греха.
За незаконность твоего рожденья
Глазами поплатился наш отец.
Акт V, сцена 3, строки 172–175Эдмунд покорно соглашается:
Да, правда. Колесо судьбы свершило
Свой оборот. Я здесь и побежден.
Акт V, сцена 3, строки 175–176Однако перед смертью незаконный сын успевает пережить недолгий триумф. Приносят мертвых Регану и Гонерилью, и Эдгар не может не воскликнуть:
Да, был любим Эдмонд! из-за него
Одна сестра другую отравила
И закололась.
Акт V, сцена 3, строки 241–243Теперь нетрудно доказать, что честолюбие не главная черта Эдмунда. Он был незаконным сыном, а потому всю жизнь терпел насмешки и оскорбления, хотя его вины в этом не было. Он искал любовь и наконец нашел ее. Это была мрачная и трагическая любовь, и все же она позволяет Эдмунду умереть счастливым.
«…И разорвалось»Эдгар рассказывает о своем путешествии со слепым отцом. Вооружаясь для поединка с Эдмундом и не будучи уверенным в победе, он наконец открылся старому Глостеру. Затем Эдгар сообщает:
Удар был слишком резок. Чересчур
Сошлись в нем вместе радость и страданье.
Их столкновенья сердце не снесло
И разорвалось.
Акт V, сцена 3, строки 198–201Умирающий Эдмунд слышит его слова. Как бы там ни было, но отец любил его. Эдмунд говорил об этом в своем первом монологе (акт I, сцена 2):
Любовь отца к внебрачному Эдмонду
Не меньше, чем к тебе, законный брат.
Акт I, сцена 2, строки 17–18Конечно, одной отцовской любви Эдмунду было мало, так как богатым она бы его не сделала, поскольку все наследство должно было достаться только законному сыну, но, во всяком случае, Эдмунд не забыл о ней. Когда Глостеру выжигали глаза, Эдмунда не было; возможно, он узнал об этом только от Эдгара и ощутил угрызения совести.
Когда Эдгар заканчивает свой рассказ, Эдмунд говорит:
Ты меня растрогал,
Моей душе на благо, может быть.
Акт V, сцена 3, строки 201–202Перед тем как испустить последний вздох, Эдмунд успевает предупредить герцога Альбанского, что он велел убить Лира и Корделию. Может быть, их еще удастся спасти.
«У нее был нежный голосок…»Увы, предупреждение Эдмунда опоздало. Его офицер повесил Корделию, но Лир, собрав последние силы, убил палача. Лир свободен, но Корделия мертва. Входит старый король с мертвой дочерью на руках. Лир не может поверить, что Корделия мертва, и в последние мгновения своей жизни пытается убедить себя, что она не умерла. Он говорит:
Корделия, Корделия, чуть-чуть
Повремени еще! Что ты сказала?
Ах, у нее был нежный голосок,
Что так прекрасно в женщине…
Акт V, сцена 3, строки 273–275 «Мою бедняжку…»Лир не замечает окружающих. На мгновение он узнает Кента, и Кент пытается объяснить, что, когда короля настигли несчастья, он сохранял ему верность. Он говорит:
А где слуга ваш Кай?
Акт V, сцена 3, строка 285Видимо, так называл себя переодетый Кент, но это имя упоминается в пьесе впервые.
Лир не обращает на это внимания и остается безучастным к известию о смерти Эдмунда. Думая только о Корделии, он стонет:
Мою
Бедняжку удавили! Нет, не дышит!
Акт V, сцена 3, строка 307Похоже, что слово «бедняжка»[20] выражает его любовь к Корделии. Поскольку в английском языке существительные не имеют рода, это может значить и «бедный дурачок» (то есть шут). Нам очень хочется, чтобы Лир вспомнил шута (даже если это будет известие о том, что беднягу тоже повесили), но рассчитывать на такое прочтение не приходится. В тот миг Лир просто не может думать ни о ком, кроме Корделии. Перед смертью Лиру чудится, что его дочь ожила. Он говорит:
Вы видите? На губы посмотрите!
Вы видите? Взгляните на нее!
Акт V, сцена 3, строки 312–313После этого Лир умирает — возможно, счастливым.
Финал «Короля Лира» считают самым жестоким и душераздирающим у Шекспира. Почему Эдмунд не заговорил раньше? Тогда Корделия осталась бы жива. Шекспир вполне мог сделать это, поскольку в «Хрониках» Холиншеда говорится, что войска Корделии одержали победу и вернули Лиру трон, после чего он правил еще два года.
