Вадим Каргалов - Полководцы XVII в
Это военно-дипломатическое поручение боярин выполнил успешно. Он вернулся в Москву 10 февраля 1699 года, а на следующий день на банкете у Лефорта представился царю в немецком платье, с Мальтийским крестом на груди, и был обласкан Петром.
Впрочем, милость царя оказалась мимолетной: Шереметеву по-прежнему не доверяли полностью. В дневнике иноземца Корба 13 марта 1699 года записан следующий многозначительный эпизод: «На вопрос царя, кому за его отсутствием поручить управление Москвою, один из бояр дал совет, что эту обязанность можно возложить на Бориса Петровича Шереметева. Так как царь знал, что этот советчик противится его начинаниям, то дал ему пощечину и спросил гневным голосом: „Неужели и ты ищешь его дружбы?“» По «боярскому списку» Шереметеву велено быть «у города Архангельского» — подальше от Москвы. Впрочем, весной 1700 года, когда царь готовился к плаванию в Азов, «боярин и военный кавалер мальтийской свидетельствованный Борис Петрович Шереметев» был вызван вместе с другими знатными боярами в Воронеж, но какой-либо военной должности он не получил.
Приближалась война со Швецией, и о воеводе Б. П. Шереметеве вспомнили. Он был назначен командовать «нестройной поместной конницей», а нанятые за границей генералы и любимцы царя возглавили дивизии регулярной армии, двинувшейся в августе 1700 года к шведской крепости Нарве.
И воевода Шереметев начал воевать — так, как умел и как привык, и как умели и привыкли воевать его лихие, но «нестройные» дворянские и казачьи полки. В августе 1700 года конница Бориса Петровича Шереметева стремительно ворвалась в занятую шведами Ливонию. В записках И. Желябужского указывалось, что «боярин и военный свидетельствованный кавалер Борис Петрович Шереметев, с конницею, с царедворцы, и с смолняны, и с черкасы ходил от Ругодива под Колывань (Ревель), и с шведы был у него бой, и шведов многих побил и в полон побрал». Главные силы русской армии (тридцать четыре тысячи человек) в середине сентября 1700 года осадили Нарву.
Шведский король Карл XII в начале октября высадился с гвардией и тремя полками в Пернове (Пярну) и двинулся на выручку осажденной крепости; в его распоряжении находилось двадцать три тысячи отборного войска. Немногочисленная конница Шереметева (пять-шесть тысяч человек) отступила к Нарве.
18 ноября шведская армия была уже в десяти верстах от Нарвы. Петр I уехал в Новгород, передав командование иностранцу фельдмаршалу герцогу де Кроа. Военный опыт Шереметева остался без внимания…
На военном совете Шереметев предлагал оставить под Нарвой небольшой осадный отряд, а главные силы вывести из лагеря и дать сражение шведам в «поле», на удобных позициях. Предложение русского полководца явилось единственно разумным в той обстановке. Боевые порядки русской армии оказались растянутыми, артиллерийские батареи находились на внутренней линии, обращенной к крепости, полки сидели в своих траншеях, и маневрирование силами во время сражения было почти невозможно. Инициатива заранее отдавалась шведам: они могли наносить концентрированные удары по любым участкам растянутых русских позиций.
Предложение опытного русского полководца не приняли. Герцог де Кроа сомневался, сумеют ли офицеры удержать в повиновении русских «варваров», если их вывести из-за укреплений, и решил оставить осадную армию на прежних позициях…
Расплата наступила немедленно. Утром 19 ноября, после двухчасовой артиллерийской подготовки, шведы атаковали русский лагерь.
Конница Шереметева стояла на крайнем левом фланге, рядом с дивизией генерала Вейде, на которую и направила удар шведская армия. Фронт русской обороны был прорван, солдат Вейде начали теснить влево, прямо на позиции Шереметева. Дворяне погнали коней к реке, под огнем шведов начали переправляться на другой берег. Более тысячи человек утонуло во время переправы…
Организованной обороны уже не существовало, каждый полк отбивался отдельно. Командующий герцог де Кроа и другие офицеры-иноземцы поспешили сдаться шведскому королю. Де Кроа даже приказал русским генералам и офицерам прекратить сопротивление, ссылаясь на свои права командующего.
Солдаты генерала Головина, стоявшие на правом фланге, начали отступать к мосту через реку Нарову. Однако Преображенский и Семеновский полки, дивизии Вейде и Трубецкого продолжали отбиваться. Сражение становилось затяжным, и король Карл XII предложил «почетную капитуляцию»: шведы обязались пропустить все русские войска с оружием, знаменами и шестью полковыми пушками на другой берег Наровы.
Гвардейские полки и полки генерала Головина действительно перешли реку с оружием и знаменами, но когда начали переправляться потрепанные полки дивизии Вейде, шведы нарушили соглашение, разоружили русских солдат, а самого генерала и многих офицеров взяли в плен.
Поражение русской армии было тяжелым, она потеряла более семи тысяч человек и всю осадную артиллерию (сто сорок пять орудий).
Борис Петрович Шереметев принял командование над полками, отступавшими по лесным дорогам к Пскову. Не царское благорасположение, а сама война поставила его во главе потерпевшей поражение армии (генералы Головин и Вейде оказались в плену, генералы-иноземцы изменили). При общем недоверии к командирам-иноземцам, не было в армии авторитетнее полководца, чем Борис Петрович Шереметев.
В Пскове воевода привел в порядок полки, подготовил город к обороне. Но Карл XII не решился идти в глубь России. Он увел армию, оставив в Прибалтике сильный корпус генерала Шлиппенбаха.
Когда миновала угроза шведского вторжения, Борис Петрович Шереметев сам перешел к активным действиям, выйдя «изо Пскова под Печерский монастырь с полками». Вновь русская конница вторглась в пределы Ливонии.
О боевых действиях Бориса Петровича Шереметева на «свейском рубеже» подробно рассказывает в своих записках думный дворянин Иван Желябужский. Они начинаются как раз с выдвижения полков Шереметева в Печерский монастырь в начале зимы 1700 года:
«А из Печерского монастыря посылал от себя под Репину, шведскую мызу, сына своего Михаила Борисовича Шереметева с полками, и под тою мызою был бой, и на том бою шведов, конницу и пехоту, побили, и взяли у них 2 пушки чугунные, да 3 знамя драгунских, да в полон взяли майора, да 30 человек драгун. Всего их было полторы тысячи. А пехоты нашей не было».
Как видите, речь идет не о мелкой стычке, а о настоящем бое, выигранном русской конницей. Первом победоносном бое русско-шведской войны!
«Того же году декабря с 21 числа генваря по 5 число нынешнего 1702 года, ходил из Пскова с полками генерал и фельдмаршал Борис Петрович Шереметев вниз устья Великия реки за Свейской рубеж под мызы шведские Перлы и Еверстовы (к югу от Дерпта), и у тех мыз был с шведами бой.
А у шведов был генерал их Шлиппенбах, а с ним было войска 8500 человек конницы и пехоты. А с боярином Борисом Петровичем было войска, одной конницы 8 полков драгунских, колмык, уфимских татар, саратовских стрельцов, всего 600 человек, также и псковичи были.
И на том бою шведов побили, пушки и знамена взяли, 8 пушек, 18 знамен, 150 человек языков. В том числе взят их полковник, да ротмистр, генеральский сын, и иные прочие начальные люди. А генерал их Шлиппенбах с бою ушел с немногими людьми.
А сам боярин с немногими людьми дрогуны за те их мызы пошел к Юрьеву Ливонскому, все мызы их велел жечь. И не дошед за 10 верст Юрьева Ливонского, он боярин вернулся назад. А из Юрьева стрельба была пушечная великая, и на шведов страхование, и от такова ужаса они сами посады свои выжгли.
А пехота наша к бою не поспела, пришла после бою.
А как боярин Борис Петрович с полками пришел из походу свейского, вначале перед ним ехал драгунского полку нового полковник Никита Полуехтов, а перед ним везли 16 знамен шведских, а за полковником везли 8 пушек, 10 телег с припасы полковыми и барабаны».
Победа была громкой. Генерал Шлиппенбах потерял три с половиной тысячи солдат, почти половину своего корпуса, а Петр I, узнав об этом, воскликнул: «Славу богу! Мы уже до того дошли, что и шведов бить можем!»
«А на Москве на Красной площади для такой радости сделаны государевы деревянные хоромы и сени для банкету, а против тех хором, на той же Красной площади, сделаны разные потехи».
В Псков «прислан был с Москвы к боярину Борису Петровичу Шереметеву с милостивым словом и с золотыми Александр Меньшиков февраля в 14 день ныняшнего 1702 года. По указу государеву раздаваны полковником и начальным людям золотые, а драгуном и солдатом всякому человеку дано по рублю».
Особенно щедро наградили Бориса Петровича Шереметева. Он первым из русских генералов был пожалован чином фельдмаршала, орденом Андрея Первозванного и царским портретом, осыпанным бриллиантами. Но что самое важное для Шереметева, ему было возвращено полное доверие царя, который оценил по достоинству полководца и стал прислушиваться к его советам. Пример тому — подготовка к походу под Орешек. Ободренный победой, Петр I тут же приказал новому фельдмаршалу готовиться к новому походу. Но Шереметев не согласился с поспешным наступлением и предложил целую программу реорганизации своего корпуса: надо сформировать драгунские полки, придать им конную артиллерию, организовать штаб, укомплектовав его опытными и знающими офицерами. И наступление было отложено до следующей весны…
