Тайный дневник девушки по вызову. Часть 2. Любовь и профессия - де Жур Бель

Мы некоторое время боролись на диване, потом он сдался.

– Нет настроения, да? – спросил Н. – Да ладно, все нормально.

Мне было не по себе. В конце концов, я же только что вернулась после траха. Но секс на работе – вопрос другой, он не связан с интересом или желанием.

Я понимала, почему мне ничего не хочется. Дело было не только в несколько разочаровавшем меня трио, не только в усталости от недавней встречи с клиентом.

– Знаешь, что этот месяц для меня значит?

– Знаю. – Н. обнял меня за плечи. – Ты все еще его не забыла, да?

Он имел в виду не Д. К. и не Этого Парня. Он имел в виду того, который был до них. И не ошибся. Всякий раз, когда у меня случается пауза между одним мужчиной и другим, мои мысли возвращаются к нему. Я могу тешить себя мыслью о том, что то или иное событие помогло мне справиться – буйные радости с Этим Парнем в прошлом году, например, – но каждый раз оказывается, что это не так.

– Я не скучаю по нему. – Н. одарил меня взглядом, полным сомнения. – Я теперь уже едва помню, какой он был. Я скучаю по своему представлению о нем.

По представлению, которое я отметала, как чушь собачью, пока не встретила его. По представлению о том, что существует один-единственный человек, которого полюбишь, один правильный человек, с которым проведешь вместе остаток своей жизни или значительную ее часть. Так что, возможно, он не был моим единственным. По крайней мере, встреча с ним помогла мне поверить, что «тот самый единственный» существует.

Он расстался со мной в ту ночь, которая, как я думала, будет первой ночью нашей новой жизни. И в отличие от всех моих прочих друзей Н. никогда не велел мне заткнуться по его поводу и не говорил, что пора бы уже выбросить его из головы. Потому что, когда мы с Н. познакомились, одной из причин того, что секс между нами был таким ураганным (а дружба впоследствии – столь глубокой), стали похожие раны, которые он тогда залечивал, нанесенные девушкой по имени Дж., которая отвергла его столь же драматическим образом.

– Ты хочешь, чтобы я ушел или остался?

– Мне стыдно выгонять тебя так поздно.

– Да ладно, – проговорил Н.

Он оделся, подобрал свою сумку и тихо ушел.

Позже я услышала, как что-то упало через почтовую щель. Поздновато для почты, подумалось мне. Спустилась вниз, чтобы посмотреть, – плитка «Йорки» [36]. Мой любимый. Н. понимает – он всегда все понимает.

Воскресенье, 17 октября

– Придешь ко мне попозже?

– Тебе сегодня лучше? – уточнил Н.

– Да, немножко, – ответила я. – Тебе нужно что-нибудь в магазине?

– Как всегда, можешь зайти посмотреть себе огурчик. Может быть, выберешь один для нас.

– Ну да, сейчас загляну в Кингстон и куплю один-единственный огурец. Совершенно не вызывая никаких подозрений!

– Ладно, тогда возьми два.

– Не уверена, что сумею пристроить оба одновременно.

– Тогда, может, морковку?

– Не пойми меня неправильно, – сказала я. – Я люблю двойное проникновение. Но когда размер вещи превышает определенные пределы, она просто выдавливается. Как будто я слишком тесная.

– Это вопрос объема, а не размера. Даже у Дж. время от времени были проблемы, и если входило что-нибудь одно чересчур большое, то второй предмет выталкивался. К сожалению, обычно вторым был я.

– Вы с ней, должно быть, прикладывали массу усилий в поисках чего-нибудь, что в нее не поместилось бы!

Его история с Дж. была почти легендой, как по причине ее очень низкого болевого порога, так и по многим другим.

– О, с огурцом она справлялась прекрасно, – уверил он. – Но не весь же салат-бар!

– Хочешь сказать, люстра была бы слишком, а вот бра над кроватью вполне подошло бы?

– Ага, типа – двухместный диванчик, но не вся софа, – он хихикнул. – Во всяком случае, фистуя ее спереди и трахая сзади, я обычно мог продержаться самое большое несколько минут.

– Может, это и к лучшему. Не могу себе представить, кому бы могло понравиться заниматься этим часами. Например, в таком положении и на часы-то не посмотришь.

– Зато счастливые часов не наблюдают.

– Ой, как смешно, можно подумать!

Вторник, 19 октября

Менеджер позвонила рано: срочный вызов на обеденный перерыв.

– Но я же на работе, – заныла я. На самом деле, я уже опоздала на работу. – Я не могу улизнуть отсюда ради клиента.

– У тебя что, даже обеда нет? – удивилась она. – Раз, два – и все, дело сделано. Вряд ли это нарушит твое плотное расписание.

– Нет. Совершенно невозможно. Перезвони ему и отмени.

«И все же, – подумала я, – наверное, я могла бы успеть. Только-только. И пока не пришел первый чек с зарплатой, деньги, безусловно, пригодились бы…»

– Уже не смогу-у, дорогая, – вздохнула она. – У него все утро встречи.

– Пошли тогда кого-нибудь другого.

– Ты же знаешь, у меня нет никого, кто с тобой сравнится.

Никого, на кого можно было бы навьючить лишнюю работу, не предупредив заранее, – вот что это значит. Почему, скажите мне, я до сих пор этим занимаюсь?! Я же понимаю, какой это риск: кто-то может перехватить звонок, засечь меня, когда я вхожу или выхожу со встречи, а то и хуже – обнаружить мой онлайн-профиль на сайте агентства. Но я всегда отличалась генетической неспособностью говорить «нет».

– Нет!

Ну, может быть, не всегда.

– Дорогая, он платит двойную цену. За такое ма-а-аленькое одолжение. Я обещаю: это абсолютно, совершенно точно больше не повторится.

Я вздохнула. В другой день я бы переспорила ее. Но под столом у меня лежала аккуратно припрятанная сумка, и, во всяком случае, никто из наших точно не вернется с обеда раньше времени. Я переоделась в туалете и засунула сумку в техническую кладовку. Уже выходила из дверей, чтобы встретить заказанную машину, и тут нарвалась на коллегу.

На своего начальника Джайлса. Вот дерьмо!

Он даже головы не повернул – должно быть, не узнал меня.

Благодарение Траху Всемогущему за его маленькие милости!

Среда, 20 октября

Заходим в итальянский ресторан. Официант кивает нам и сразу идет за напитками. Мы делаем заказ, не заглядывая в меню.

– Ты уверена, что больше ничего не хочешь? – спрашивает Н. – Давай! Я угощаю.

– Ну, какой же ты джентльмен, милый! – улыбаюсь я. – В честь чего такая радость?

Н. принимается разглядывать свои руки.

– Я хотел, чтобы ты первая узнала… я кое-кого встретил.

– Ох ты… я… – Как? Когда? Мы встречаемся взглядами, и он улыбается. – Ты рассказал ей обо мне? – Я гадаю, уж не та ли это девушка из клуба, с которой он разговаривал, перед тем как мы поехали в отель.

– Она знает.

– И спокойно к этому относится?

– Если только мы больше не будем спать вместе – да.

– Что ж… Я– Никак не ожидала, что он первым кого-то найдет. – Я так рада за тебя…

Официант возвращается с напитками: лимонад для

Н., виски с содовой для меня.

– Что-то не так, я вижу.

– Ничего.

– Посмотри на меня. – Я поднимаю глаза. – Бог ты мой, ты ведь не плачешь, нет?

– Я? Еще чего! – Сморкаюсь в негнущуюся крахмальную салфетку. – Просто я за тебя так рада! Ты сдвинулся с мертвой точки. Она вполне может оказаться той самой единственной.

– С точки зрения статистики – не факт. – Н. пожимает плечами.

– Мне знакомо это выражение в твоих глазах. Это не просто трах. Что-то другое. – Он не отрицает. – Как ее зовут?

– Генриетта.

– Тогда – за тебя и Генриетту, – говорю я.

– И что, никаких шансов еще разок переспать с тобой? – спрашивает Н. – Ради старой дружбы.

– Мне казалось, ты сказал ей, что у нас все кончено.

– Ну, нельзя ведь винить мужчину за попытку! – смеется он.