Николай Никонов - Певчие птицы
Воробей домовый — самый обычный из городских, хотя и не самый многочисленный в селах, городах и деревнях. Он отличается крупным черным пятном под клювом (галстуком) у самцов и отсутствием особых пятнышек-скобочек на щеках. Эти скобочки сразу отличают другого воробья — полевого или деревенского, более распространенного на окраинах городов и в сельской местности.
Замечу, что воробьи домовые, казалось бы, так приспособившиеся к жизни около человека, постепенно вымирают, число их сокращается год от года и уже на моей памяти сократилось в десятки раз. Тридцать лет назад я видел осенние стаи воробьев (хотя птичка эта оседлая, но осенями табунится), слетавшие с придорожной травы с гулом, подобным отдаленному грому.
Я помню, как, усевшись на крышу сарая, птицы размещались плотной шеренгой во всю длину конька.
Воробей домовыйВоробьи гнездились тогда под каждой застрехой, во всяком незанятом скворечнике и дупле. Что же послужило причиной уменьшения численности воробьев? По-видимому, главное — отсутствие лошадей. Лошадь, превратившаяся в крупных городах почти в музейную редкость, — вот прежний добрый кормилец невзрачных птичек круглый год и особенно зимой. Полупереварившимся овсом и навозом питалась и грелась вся чиликающая воробьиная братия. Теперь не стало комьев навоза на дорогах, одетые в асфальт улицы и бетонные дома уже не дают воробьям ни приюта, ни места для гнезда, и вот сокращается численность вида без всяких, казалось бы, истребительных причин. Я не думаю, что домовые воробьи скоро станут редкими, как зубры, — птица эта очень изобретательна и уже понемногу приспособилась нищенствовать по бульварам, по скверам и около булочных. Она толчется везде вместе с попрошайками-голубями и урывает себе кусочки. Но не лучше ли нам вспомнить для примера Китай, где воробьев сначала полностью истребили, а потом вынуждены были ввозить и охранять. Дело в том, что домовый воробей вовсе не такая вредная птица, как думают многие. Вред, приносимый воробьями при склевывании гороха и ягод, с лихвой окупается несчитанно великим количеством садовых и огородных вредителей, которых воробьи уничтожают летом. Вряд ли так полезен поселившийся на короткое время скворец, собирающий свой корм на луговинах и в полях, как прожорливая семья воробьев, с ранней весны до первого снега оглядывающая каждую огородную былинку. Посмотрите, как хлопотливо прыгают они по грядам, как старый суровый воробей гоняется за жуками по комьям земли и, поймав, задорно подскакивает к трепещущему крыльями желторотику. Очень хлопотливы серые «дворняги», ведь за лето надо прокормить два-три выводка. А кому не придавало бодрости бойкое чириканье, когда с первым ласковым теплом воробьи клубками начнут гоняться за воробьихами, и токовать, и драться, и падать прямо под ноги прохожим.
Воробей полевойМожет быть, вы просыпались раным-рано, слушали особый гомон этих птиц, приветствующих свежее новое утро, еще задолго до солнца…
Итак, бросьте им зимой горсточку крошек и зерен, воробьи заслуживают такого внимания.
Далеко не столь полезен более красивый воробей — полевой. В окраинных районах он везде вытесняет домового, и за численность его нечего опасаться. В последние годы в связи с развитием садоводства и великим множеством скворечников (которые предприимчивые садоводы стали делать даже из железа?!) для полевых воробьев создались прекрасные условия. Кормясь в садах и на полях, этот воробей приносит вред посевам и ягодникам, хотя и здесь вред несколько окупается уничтожением насекомых. Вопрос вреда и пользы полевых воробьев еще ждет своего научного разрешения.
Я уже сказал, что воробьев ловят только мальчишки, и сам я в раннем детстве деятельно охотился на этих птичек с обыкновенным ящиком, под который подставлялась палка с веревкой и сыпался прикорм — овес. Прячась за сараем, я азартно подстерегал немудрую добычу, смотрел, как воробьи сбираются своей забавной поскочью на приваду под ящик. Дерг! Хлопается ящик, и я бегу доставать теплых, кургузых, клюющихся птичек, чтобы через день-другой их выпустить и снова ловить.
Воробьи, при всей привязанности к жилью и людям, в клетке очень дики (особенно полевые). Раз заподозрив неладное, они уже не идут в ловушки за исключением молоденьких большеголовых и глупых воробушков, которые часто попадают летом в западни на любую зерновую приманку. Содержать воробьев в клетке может, конечно, лишь чудак или мальчишка. Но если вы желаете получить ручную птичку, преданную хозяину, как добрая собака, выкормите червями и хлебом в молоке птенчика-воробьенка, лучше из вида домовых. Я не встречал более привязанных потешных и нахальных птиц, пожалуй, за исключением выкормышей скворцов.
Ласточки
Деревенская, городская и береговушка. В городах и селениях еще очень обыкновенны ласточки — птицы, также относящиеся к певчим, хотя содержание их, несмотря на очевидную красоту, слишком затруднительно. Ласточки — настоящие дети воздуха. К беспрестанному полету приспособлено все их стройное обтекаемое тело, крепкие острые крылья, гладкое оперение. Когда видишь ласточку в полете в белом небе, над крышами, создается впечатление, что она плавает в воздухе без усилий, — вот так же легко и невесомо плавают рыбы.
Самый обыкновенный вид ласточек — деревенская вилохвостая касатка, так любовно назвал птичку народ. Распространенная по всему сельскому Уралу, она широко известна и в европейской части и в Сибири. В городах касатку замещает меньшая по величине, более скромная в своей двухцветной окраске и с хвостом без длинных «вилок» — ласточка городская.
Наконец, ласточка береговая — еще меньше городской, с поперечной полоской по зобику — известна своими колониями по берегам рек в обрывах и, как правило, тоже близ жилья. Если два первых вида строят под карнизами глиняные гнезда-чашки, скрепляя глину клейкой цементирующей слюной, то береговушка роет норы, довольно длинные, до 2 метров. Большая колония береговушек из года в год гнездится под Свердловском на полуострове Большом Конном возле электростанции в старых зольных отвалах.
Все ласточки прилетают в мае, по установлении теплой погоды, выводят птенцов один раз и отлетают в конце августа, после стрижей. Раньше всех прилетает деревенская касатка — в первой декаде мая, за ней — городская и береговая.
Ласточка-касаткаКасаток я видел в клетках. Были эти ласточки выкормлены из слётков. Такие выкормыши неплохо живут в больших садках на лучшем соловьином корме. Но для истинного любителя хорошего пения птички совершенно неинтересны. Даже красивая касатка поет свою щебечущую песенку не более месяца, у городской же и береговой я никогда не слышал песни за исключением беспрестанного приятного чиликанья, с которым они кружатся над улицами, выгонами, парками, гоняясь за насекомыми — воздухоплавателями.
Ласточки дороги нам как вестники устойчивой погожей весны, тепла, близкого лета, по которому наскучилась душа. Их встречаешь всегда с затаенной радостью: припоминаются летние деньки, жары, широкие грозы, блики зарниц, теплые дождички. Какой-то приятный мир вносят ласточки в вечернюю тишину улиц. Их голоса хорошо слушать утром, спросонок. Негромкие голоса. Но к ним привыкаешь, как ко всему родному, домашнему.
Городская ласточкаА когда с первыми заморозками сбитые в небольшие стаи ласточки отлетят, с тоскливой сладостью вспоминаются проникновенные стихи старого поэта:
Взгляну ль по привычке под
крышу —
Пустое гнездо над окном.
В нем ласточек речи не слышу,
Солома обветрилась в нем…
Не нужно только путать с ласточками стрижей, также живущих в городах летом, но не относящихся к певчим птицам. Главное их отличие — большая величина, одноцветная темная окраска (у ласточек брюшко белое) и визгливый свист-крик вроде — «стрижжи-стрижжи».
Певчие птицы лугов, болот и речных урем
В этом разделе мне хотелось рассказать о птицах, связанных образом жизни с близостью воды, с местами сырыми, влажными, топкими, всегда заросшими густой травой, кустами или даже лесным тростником, багульником и сосновым криволесьем. Для певчих птиц растительность имеет самое важное значение, и потому они встречаются в таких местах помногу как в видовом, так и в количественном отношении.
Следует оговориться, что болота, торфяники, сырые низины и речные уремы обильно заселены птицами лишь с поздней весны, летом и в начале осени. Остальное время года, особенно зимой, луга и болота пустынны, даже на удивление, и очень унылы. Глубокий снег закрывает траву, заносит кусты до макушек. Метели и вьюги безраздельно царствуют на обширных низинах. Все живое отлетает, забивается в спячку или уходит в лес, где все-таки теплее и тише. Мертвая, пустая, заваленная снегом страна — вот зимнее болото, и, кроме нескольких приспособившихся к жизни в тростниках птиц, вроде красавицы белой лазоревки, пернатые здесь — редкие гости. Зато в разгаре весны и лета нет более населенных веселых живописных мест, чем луговины с кустами, тенистые уремы и открытые нетопкие болотца-кочкарники. Как буйно растет тут все на влажной, теплой и жирной земле; кусты и трава тянутся к солнцу на глазах. Все благоухает, горит и сверкает в ярком благостном свете. Нежные глаза фиалок, желтая простота калужницы, белокрыльник, разбредающийся по самой воде, сочные, пропитанные водой цветочки трефоля, белый сердечник, седоватая пушица — сколько цветов млеет на солнце и прячется в прохладе, нежится в воде и взбегает на кочки. Вот малиновые кисти дербенника, по-народному плакун-травы, цветущей до первого снега. Вот прекрасная орхидея-ятрышник, притаившаяся среди осок… Кокушник, лютики, дурманный подбел… И над всем этим живым скоплением красок, ласкающим и удивляющим глаз, звучат голоса птиц. Свистит чечевица, поют дубровники, трещат камышевки, скрипит дергач, цокают, щелкают соловьи. Идешь и не перестаешь дивиться то перемазанным в пыльце шмелям, то бабочке-авроре с оранжевыми уголками белых крыльев, то величавому соломенному махаону, пролетающему над кустами, подобно тропическому птицекрылу.
