Станислав Долецкий - Мысли в пути
— Благодарю вас. Можете не продолжать. Не буду отнимать у вас время. Подробный совет, как вести себя с Ирой, вы получите у вашего районного педиатра. Это молодой, но очень хороший доктор. Скажите ей, что у Иры семейно-наследственная форма снижения аппетита. Только помните, что путь Веры Григорьевны более правильный. Насилие в делах питания, да и не только питания, приносит мало пользы.
Когда они выходили из кабинета, мне стало стыдно: с «тираном» я здорово ошибся. Да и кто их сразу может разглядеть. Дело это непростое.
Толстый мальчик
Каким источником гордости являются у нас в южных республиках толстые дети! Здоровье и полнота, особенно приложимые к малышам, звучат как синонимы. Разнообразная, здоровая и вкусная пища, умело вводимая в рацион многоопытными бабушками, делает свое черное дело. Ребенок приучается есть вкусно и много. Привычка эта остается у него на всю жизнь. Мои южные друзья поражают своей способностью, сохранившейся до более чем зрелого возраста, употреблять такое количество пищи, которого при прочих равных условиях с успехом могло бы хватить на московскую семью.
В Киеве в шестидесятых годах состоялся Всесоюзный съезд детских врачей. Наши украинские хозяева потчевали нас очень вкусной национальной едой. И поглощалась она гостями в дозах, которые нормальному человеку ничего, кроме вреда, принести не могут. Если не сразу, то через некоторое время — обязательно. Беда в том, что большинство присутствующих натренировало себя есть во много раз больше, чем в этом нуждается организм. Приспособительные возможности последнего настолько велики, что он сжигает уйму топлива. Но сажа неизбежно где-то остается. Основные потребности малоподвижного, не очень молодого человека, не занятого физическим трудом, покрываются минимальным количеством пищи.
…Ко мне зачастую приходят ребята с жалобами, далекими от непосредственной сферы хирургической работы. Поэтому, когда у ребенка одышка, нежелание двигаться, плоскостопие, боли в позвоночнике, нарушение функции кишечника и многое другое и он к тому же чрезмерно полный, — у меня возникает стремление связать эти странные и необычные симптомы с полнотой.
Передо мной семья. Мать — худая, маленькая женщина. Отец — высокий, очень полный мужчина. Мальчику лет одиннадцать. Он очень похож на отца. Уменьшенная его копия.
— Гиви, раздевайся и ложись сюда.
Пока он укладывается на кушетку, покрытую обычной зеленой простыней, заимствованной в нашей операционной, я просматриваю документы и слушаю рассказ матери. Мальчик очень подвижен, активен. Ест, как это принято у них в доме, довольно много. Правда, в последнее время его несколько ограничивают в сладком и хлебе. Но, увы, при его характере это трудно.
Видно, что парень испуган, впервые попав в Москву и в необычную обстановку. Но по некоторым интонациям можно судить о его характере. Интересно, что воспитание и характер ребят больше всего выдает не то, что они говорят, а как они говорят. Интонация — это как вершина айсберга. Она дает представление о девяти десятых скрытого под водой объема ледяной глыбы. В справках имеется много разных данных, но суть одна: после месячного пребывания в клинике детской эндокринологии никаких отклонений от нормы у ребенка не установлено, как и бывает в большинстве подобного рода случаев. Не приходится сомневаться, что все необходимые советы родителями уже получены. Но они все-таки нашли путь в мой кабинет и твердо решили отнять время, которое предназначалось более тяжелым или сложным больным.
Зеленая простыня контрастировала с полным белым телом Гиви. Тонкая кожа на животе растрескалась темными рубчиками, наподобие рубцов у женщин, перенесших беременность. Скопления жировой клетчатки особенно заметны в области грудных мышц. Маленькая мошонка и половой член утопают в нависшем лобке и складках на бедрах.
Внимательно осмотрев мальчика, я выслушал сердце и легкие, прощупал живот. Пальцы погружались в толстую подушку, и добраться в подреберье или подвздошные ямки было почти невозможно. Когда я попросил его встать и присесть, он проделал все с неожиданной легкостью и живостью. Гиви наклонялся, демонстрируя силу мышц, полный объем движения в суставах. Обычный хороший мальчик… Наконец его мама задала традиционный вопрос: почему он такой полный и как с этим бороться?
Подробно я рассказал о детях, рождающихся с повышенным аппетитом. Затем — как он подогревается родителями при наличии определенных возможностей. Появляется жадность и даже некоторая распущенность в отношении еды. Всегда находится умиляющийся родственник, который вовремя ввернет: «Пока толстый похудеет, худой сдохнет». Или что-нибудь в этом роде «остроумное» и уместное. Рассказал о сотнях способов, которыми можно «обмануть» аппетит. Отметил, что здесь нужен не только контроль родителей, но и воля ребенка. А ее-то, как правило, не хватает и в этом возрасте, и в более старшем. Вспомнил, что именно поэтому так полезны детям занятия спортом или музыкой. Кроме всего прочего, преодоление разных барьеров вырабатывает настойчивость в характере. Привел прекрасные слова академика Петра Кузьмича Анохина, который, защищая упражнения по системе йогов, писал в «Литературной газете» об основной пользе, приносимой этими упражнениями, — необходимости ежедневно делать над собой незначительное усилие.
…Но когда они вышли из кабинета, я с огорчением подумал: вот вернется мальчик на родину. Опять обильные застолья. Неописуемые возлияния. «Традиции — это худшие привычки, возведенные в правило». Так, кажется, гласит старая (английская) пословица.
На человеке висят вериги наследственности и традиций. Сбрасывать их более чем трудно. Но совершенно необходимо. Достижения науки и техники, обилие новых вещей, предметов и машин требуют не только высокого интеллекта, но и большой физической культуры людей. Нельзя, чтобы рядом с космической ракетой у пульта стояло существо, недавно спустившееся с деревьев. Даже если оно лишено волос и основательно потолстело…
Двадцать лет спустя
Разве с вами не бывало так? Когда-то давно вы чем-то переболели или подверглись операции. Прошло много времени. И вдруг вы получаете письмо или открытку, где написано, что вас просят в определенное время явиться к врачу такому-то «для обследования в связи с перенесенным вами заболеванием и для назначения режима или дальнейшего лечения»…
Пациент может благополучно выйти из операции. Но потом в связи с разными причинами в его состоянии могут наступить перемены. В разную сторону. Вот эти «отдаленные результаты» и будут предметом нашего разговора. Они представляют особую ценность для врачей, поскольку позволяют объективно судить о правильности избранного метода лечения, обоснованности определенного оперативно-технического приема. А в тех случаях, когда мы вовсе отказались от операции или применили консервативное лечение, мы получаем доказательства успешности назначенной терапий.
В условиях педиатрического учреждения отношение к отдаленным результатам своеобразно. Дети растут и развиваются настолько быстро, что их и узнать-то невозможно.
— Неужели вы не помните моего Мишеньку? — обращается ко мне с обидой мать мальчика. — Вы ему три года назад делали операцию.
— А сколько тогда ему было?
— Шесть месяцев…
Разве можно сравнить шестимесячное, безостановочно вопящее существо с этим элегантно одетым мужчиной в голубой поролоновой курточке, запустившим палец в нос и с интересом рассматривающим вещи в моем кабинете!
Несколько лет назад мне пришлось работать с одним доктором. Он проводил серию в высшей степени интересных вмешательств на пищеводе у двухмесячных поросят. Объект на редкость удачный. Не говоря уже о том, что на одном потомстве в 8 — 10 особей можно провести однотипные операции, у них биохимический состав крови и ряд других показателей весьма близки к человеческим. Это позволяет применять сходную диагностическую аппаратуру. Но основное, почему мой коллега работал с поросятами, — это возможность через очень короткий отрезок времени получить отдаленные результаты. Пищевод поросенка по диаметру своему соответствует пищеводу новорожденного. Пищевод 6 — 9-месячной свиньи похож на пищевод взрослого человека. Следовательно, экспериментатор имеет наглядные доказательства правомочности предлагаемой им операции.
Нужно смотреть правде в глаза, чтобы отчетливо сознавать простую истину. К хирургу приходят далеко не все пациенты. Не приходят те, кого нет в живых. И кто нашел пристанище в другой больнице, у других врачей. Так уж бывает. Приходят те, лечение которых еще не завершено. Появляются недовольные операцией. Иногда приходят здоровые люди, понимая, что показаться своему врачу здоровым — это значит не только напомнить о себе или выразить таким образом ему свою благодарность. Это значительно больше. Здоровый пациент действует, как благотворное лекарство. Ведь в чем трудность и беда нашей профессии? Когда все кончается хорошо, в этом нет ничего особенного. Так должно быть. И удовлетворение, следующее за самой успешной и сложной операцией, сменяется другими заботами, ибо — так должно быть. Но каждое осложнение, каждая неудача — всегда несчастье, которое ощущается и переживается врачом тяжело.
