Роб Данн - Дикий мир нашего тела. Хищники, паразиты и симбионты, которые сделали нас такими, какие мы есть
В этой связи Чарльз Дарвин задал простой вопрос: почему в такой ситуации люди сбросили волосяной покров, а другие млекопитающие – нет? Дарвин совершенно справедливо утверждал, что если носительство эктопаразитов предрасполагает к смертельно опасным болезням, то это касается не только человека, но и других животных. Стал бы, например, голый медведь – как ни смешно представить себе такое зрелище – меньше страдать от блох? Но голых медведей не существует в природе, более того, нет даже медведей с редким мехом. Ответ на этот парадокс может быть сведен к двум особенностям, которые отличали группы древних людей от групп, например, медведей.
Во-первых, несмотря на то, что древних людей обычно описывают как кочевников, тем не менее большую часть года они оседло жили на одном месте. В таких группах плотность паразитов могла достигать фантастического уровня. К концу дня мы все возвращались к месту ночлега; как правило, это была пещера. Известно, что там мы впервые встретились с клопами, насекомыми, питавшимися кровью спящих летучих мышей. Одна из ветвей рода этих насекомых дезертировала и нашла нового хозяина в лице человека, превратившись из паразита летучих мышей в постельного клопа. Для того чтобы это произошло, мы должны были стать предсказуемыми обитателями пещер – настолько, чтобы клопы могли днем спокойно спать на наших примитивных лежанках, дожидаясь возвращения хозяев на ночлег. Такая оседлость людей означала, что те паразиты, которые не перепрыгивают с одного хозяина на другого, все же могли в любое время нас найти. Постельные клопы могли дожидаться нашего возвращения на ночлег – больше от них ничего не требовалось, так как им не надо было прибегать ни к каким ухищрениям для того, чтобы добраться до нашего тела. Сегодня мы также знаем, что у животных, живущих группами, особенно такими группами, которые тесно сбиваются в местах ночлега (например, морские птицы в колониях или летучие мыши в пещерах), эктопаразитов намного больше, чем у животных, ведущих одиночный образ жизни. Из-за подобного образа жизни мы обзавелись блохами (и болезнями, которые они переносят), хотя у других приматов блох нет. Вероятно, ключевой причиной стал наш образ жизни и теснота, в которой мы жили.
Второй причиной, отличающей человека (помимо образа жизни – по крайней мере исторически благоприятствовавшего заражению эктопаразитами), явилось изобретение одежды. Это произошло приблизительно в то же время, когда мы избавились от волосяного покрова. Так как мы приобрели способность изменять температуру нашего тела (а также наш уровень защиты от влияния окружающей среды), преимущества волосяного покрова исчезли, остались только его эволюционные издержки. Если какой-то признак дает его носителю больше преимуществ, нежели издержек, то такой признак, как правило, сохраняется. Если же признак приводит только к затратам, то он исчезает. Другими словами, как только мы научились изготавливать для себя одежду (которую можно было неоднократно стирать!) из меха других животных – неважно, произошло ли это 200 тысяч лет назад или даже раньше, – она стала такой же уютной средой обитания для эктопаразитов, как и наша собственная пушистая растительность.
В этом контексте было бы интересно сравнить наши организмы и наших паразитов с паразитами и организмами наших предков до того, как они утратили естественную растительность. По идее, у наших предшественников заболеваемость инфекциями, которые переносят блохи, вши и другие паразиты, была намного выше, чем у нас. Но мы не можем провести такое сравнение – во всяком случае пока. Наши нынешние ближайшие сородичи: гориллы, шимпанзе и орангутанги – сильно отличаются от наших предков. Тем не менее нельзя не обратить внимания на тот факт, что помимо паразитов, донимающих нас с вами, у человекообразных обезьян имеются и другие эктопаразиты, которых нет у людей, – например, меховые клещи. Были ли такие паразиты у наших прямых предков – мы не знаем, хотя это и представляется весьма вероятным.
Впрочем, если мы обратимся к сравнительно недавней истории, то найдем в ней множество красноречивых свидетельств. В июне 1812 года Наполеон Бонапарт двинул через Польшу в Россию огромную армию. Замыслы Наполеона были поистине грандиозными. Но иногда одного честолюбия мало. Известно, что при попытке покорить Россию погибло около пятисот тысяч наполеоновских солдат (пятеро из шести). Менее известный факт: солдаты в основном гибли не на полях сражений, а умирали от болезней. Людей косил сыпной тиф, переносчиком которого являлись вши, и дизентерия. Солдаты начали умирать еще до встречи с русскими. Из России вернулись 40 тысяч солдат, что сравнимо с численностью населения небольшого городка. Это все, что осталось от почти 600 тысяч солдат, которыми можно было целиком заселить какую-нибудь столицу тех времен. С другой стороны, русские страдали от болезней в гораздо меньше степени. Но почему? Одной из причин могли быть волосы. Французы носили парики, тем самым предоставляя место для обитания вшей – переносчиков сыпного тифа. Русские париков не носили. То есть по сравнению с французами они были безволосыми, что в итоге их и спасло. И это не единственный пример, в котором эктопаразиты играют значительную роль. По некоторым оценкам, Вторая мировая война стала первой в истории человечества войной, в которой больше солдат погибло на полях сражений, чем от болезней, переносимых эктопаразитами.
Но не только история дает нам примеры влияния на жизнь человека взаимоотношений между обществом, волосатостью, паразитами и заболеваемостью. Можно также исследовать другие биологические виды, которые, подобно нам, совершили переход к большим, относительно оседлым сообществам. Мы снова можем обратиться к муравьям, пчелам, осам и термитам, но нам нет нужды спускаться так далеко по эволюционному древу. Совсем недалеко, буквально на соседней ветви млекопитающих, мы обнаруживаем слепыша. В Африке обитает множество видов слепышей. Питаются они в основном клубнями растений и большую часть жизни проводят под землей. У некоторых видов есть матки и рабочие особи, как у муравьев. Некоторые виды утратили зрение. Среди всех слепышей есть только один вид, утративший волосяной покров. Этот вид, подобно людям, постоянно обитает в практически неизменных условиях. Так как в Африке тепло и о сохранении тепла речь не идет, затраты на сохранение меха стали выше, чем преимущества, и слепыши, как и мы, потеряли свой мех. Разница между слепышами и людьми заключается в том, что наряду с голыми слепышами существуют виды, покрытые мехом, и мы можем сравнить количество эктопаразитов у них и у голых разновидностей. Насколько нам известно, у голых слепышей эктопаразитов нет. Напротив, все обнаруженные до сих пор особи шерстистых слепышей были буквально покрыты паразитами. Вероятно, так же выглядели наши предки, постоянно расчесывавшие места укусов, от которых некоторые особи заболевали.
Возможно, мы стали голыми из-за вшей, клещей и мух (блохи едва ли играли какую-то роль во всей этой истории, так как распространились среди людей сравнительно недавно, прибыв из Нового Света, да и чума – относительно недавнее приобретение человечества). Возможно – подчеркиваю, лишь возможно, – что слепыши стали голыми по этой же причине. Как и всегда, когда речь идет о функциях нашего организма и об их происхождении, ни в чем нельзя быть на сто процентов уверенным. Наверное, возможны и другие объяснения. В конце концов, все дебаты относительно отсутствия волосяного покрова выглядели бы довольно глупо, если бы этот признак не был одним из наших определяющих. После того как мы стали голыми, изменились и многие другие наши биологические признаки. Так как наша кожа стала более уязвимой, в ней образовались сальные железы, ведь нам надо было защищаться от перегревания под жарким солнцем. Вид обнаженного тела стал приятно нас возбуждать (в некоторых папуасских племенах мужчины прикрываются одной лишь тыквой, но появление без тыквы считается неприличным). Акт обнажения лежит в основе порнографической индустрии, ежегодно приносящей до ста миллиардов долларов прибыли. Наша кожа потемнела, чтобы защитить плоть от солнца, но потом у некоторых народов снова посветлела. Белизна кожи повинна в тысячах смертей, вызванных раком кожи, но, с другой стороны, избыток меланина в темной коже может явиться причиной рахита в умеренном климате. Наша обнаженность во многом определяет наши поступки и поведение, наше отношение друг к другу. Обнаженность является ядром всех изменений, как и те существа, что в какой-то мере привели к ней, – вши, клещи, мухи и прочие паразиты. То же самое касается патогенных микроорганизмов, обитающих в их кишечниках, которые – как бы малы они ни были – оказались достаточно могущественными, чтобы лишить человечество волосяного покрова, выбивая из популяции особей, покрытых густым мехом.
