Виктория Савина - Общественное здоровье и права человека: конфликт публичного интереса и индивидуальных свобод
Представим себе общество, в котором существует только один индивид – А. У него уже существует ряд прав: право на жизнь, свободу передвижения, слова и т. д. Иными словами, негативные права существуют, поскольку для их существования нет необходимости в наличии другого человека. Негативные права: это свобода от вмешательства других людей и, соответственно, они рождаются вместе с человеком. Основным правом человека, естественно, является право на жизнь. Для того чтобы выжить, человек должен обладать правом распоряжаться плодами своего труда, поскольку, если они будут у него отобраны, он умрет. Соответственно, вторым важнейшим правом является право собственности. Если же теперь предположить наличие позитивного права, то оно будет противоречить праву собственности и мы приходим к конфликту прав, причем простого обоснования для появления позитивного права найти нельзя. Отсюда следует вывод, что позитивное право не может считаться правом [11] и должно занимать подчиненное положение по отношению к негативным правам[12].
Второй тип прав называется привилегиями, которые устанавливают отношения между А и В с точки зрения некоего события Х. А имеет право на Х, но В не имеет никаких обязанностей по отношению к А. В качестве примера можно привести ситуацию, когда А хочет посмотреть на В, а В не имеет обязанности позволять А смотреть на себя и может поставить ширму, которая будет мешать А смотреть на него. Однако В не может выколоть глаза А (то есть не дать ему смотреть). Очень часто именно привилегии, права второго типа, называются свободами (liberty)[13].
Как понятно из этого обсуждения, наиболее важными и легко идентифицируемыми являются негативные права. Именно эти права являются исторически самыми древними, и их защита обычно и обсуждается в тех случаях, когда говорят о правозащитной деятельности. Защита позитивных прав намного сложнее, хотя бы потому, что обеспечение этих прав требует четкого определения возможностей общества по осуществлению права.
Интересно, что первоначально права формулировались как обязанности человека. Одним из самых древних перечней таких обязанностей является список десяти заповедей[14].
– «Да не будет у тебя других богов перед лицем Моим» (20:3);
– «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли» (20:4);
– «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно» (20:7);
– «Помни день субботний, чтобы святить его» (20:8);
– «Почитай отца твоего и мать твою» (20:12);
– «Не убивай» (20:13);
– «Не прелюбодействуй» (20:14);
– «Не кради» (20:15);
– «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» (20:16);
– «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, [ни поля его,] ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его,] ничего, что у ближнего твоего» (20:17).
Из десяти этих обязанностей [15] три первых относятся к религиозным обязанностям, три охраняют право на жизнь, на частную собственность и запрещают лжесвидетельствование. Одна заповедь охраняет семейные устои (гарантии отцовства) и последняя («Не желай…») запрещает ряд привилегий для того, чтобы облегчить выполнение предшествующих заповедей. Интересно, что в список заповедей попали права, которые мы назвали бы правом на отдых («Чти день субботний») и правом на социальную защиту («Почитай отца твоего и мать твою…»). При этом право на социальную защиту является единственным позитивным правом [16] в данном списке.
Эти обязанности (и соответствующие им права) затем стали основой для разработки религиозных правовых систем, таких как иудейская правовая система [17] и позднее система исламского закона (шариат). Надо заметить, что иудейская религиозная правовая система как таковая не сохранилась, поскольку государство Израиль стало использовать систему английского общего права, в то время как исламская правовая семья является основой правовых систем ряда стран. Несмотря на то что большинство стран мира в настоящий момент используют светские правовые системы, в них легко можно заметить влияние религиозных систем, прежде всего систем, основанных на Священном Писании (иудаизм, христианство[18], ислам).
Возникает вопрос: а почему именно эти права являются основополагающими? На этот вопрос есть, в принципе, два основных ответа:
1) за этими правами стоит некая высшая ценность;
2) просто так случайно повелось.
В религиозных системах высшая ценность человеческой жизни как основы всех прав человека является следствием уникальности акта Творения. Как отмечает Б. Вайсс, у рабов Бога нет никаких прав, принадлежащих им изначально, кроме тех, что им даровал Бог, единственный, кто обладает прирожденными правами (Вайсс Б. Дж., 2008). Соответственно, если Бог создал человека, вдохнул в него жизнь, то только он имеет право и отобрать эту жизнь. Этим и объясняется требование «Не убивай». Аналогичным образом появляются требования охраны собственности и семьи. Закон мира есть закон Бога, открытый человеку через Священное Писание, поэтому и не нужно искать объяснений, почему требования закона именно таковы. Например, в иудаизме существуют «бессмысленные» законы – шуким, такие как: запрет есть свинину или священникам (коханим) прикасаться к покойникам. Маймонид говорил, что можно предлагать свои интерпретации появления того или иного закона, однако это собственное мнение интерпретатора, а у Бога могла быть масса других причин для установления этого правила (Блех Б., 2007). Иными словами, в религиозных системах закон является производным от «Божественного откровения», а права человека и его обязанности должны быть производными от сформулированных в Писании принципов[19]. Поскольку Господь создавал не «коллектив», а конкретного человека (Адама), то, соответственно, общественные интересы не могут быть выше интересов индивидуальных, коль скоро индивид не нарушает закона Божия. На самом деле даже в случае нарушения требований божественного закона религиозные системы часто не стремятся использовать власть общества и государства для наставления нарушителя «на путь истинный». Например, часто упоминаемое в исламе побивание камнями за прелюбодеяние имеет ряд ограничений, которые делают доказательство преступления крайне сложным[20]. Например, четыре должным образом осведомленных честных свидетеля должны дать показания о том, что собственными глазами наблюдали коитус, при этом ложное обвинение наказывалось поркой, так же как и лжесвидетельствование (Вайсс Б. Дж., 2008). Отсюда следует, что религиозные системы четко становились на сторону индивидуальных прав в споре между индивидуальным правом, общественным благом и общественной моралью. Известно, что в исламе запрет соглядатайства и неприкосновенность жилища имели прерогативу над исполнением долга запрещения осуждаемого (Кук М., 2008). Логика здесь была достаточно простая: Бог видит греховное поведение и сам наказывает виновного. Наказание следовало только тогда, когда человек открыто вел себя непристойно, то есть бросал вызов обществу.
Более того, религиозные монотеистические системы исходят из того, что все люди созданы равными. Иными словами, с правовой точки зрения люди идентичны. Все люди являются потомком одного человека, и, соответственно, они равны. «Создан был изначально один человек, дабы сохранить мир между человеческими существами, чтобы ни один из них не мог сказать другому: „Мой отец выше твоего отца“. Классовые различия теряют смысл, когда мы осознаем, что произошли от одного корня» (Блех Б., 2007).
Не удивительно поэтому, что перенявшие религиозную основу светские системы эволюционировали в сторону все большего невмешательства общества в личную жизнь и примата индивидуальных прав над общественными интересами. Коль скоро человек не мешает другим, не нарушает их негативных прав, то это его личное дело, как он себя ведет, и общество не вправе мешать ему[21].
Тут, правда, появляется одно осложнение. Что означает «не нарушает прав других людей»? Больной туберкулезом, который гуляет по улице, нарушает права других людей на жизнь или нет? Больной сифилисом муж, совершающий половой акт с женой, нарушает ее право на жизнь или нет? На самом деле эти случаи принципиально не отличаются от ситуации с неосторожным управлением повозкой: человек должен вести себя осторожно, чтобы не навредить другому человеку, но не делает этого. Если же человек специально расхаживает по улице и кашляет на других (зная, что заразен), то он совершает такое же действие, как тот, кто подсыпает яд в колодец. Общество может вмешаться для защиты прав и свобод граждан, но чаще всего будет это делать не ex ante[22], а ex post[23], когда уже вред был нанесен, так сказать, для восстановления справедливости.
