Сергей Бубновский - Правда о тазобедренном суставе. Жизнь без боли
14.07.2003 Новый Баптистский госпиталь
Все максимально доброжелательны. Сдал поочередно анализы, поговорил об анамнезе истории болезни с анестезиологом. Сделали рентген в двух проекциях. Переехали в другую клинику, где доктор проконсультировал Д.М. Громадное впечатление от эндопротеза. Показал Rg-снимки – две одинаковые ноги. На Rg-снимках в России видел железяку, вставленную в область таза (сейчас, конечно, подтянулись в этом вопросе).
От моего правого ТС ничего не осталось. Господи, как я еще ходил и работал? Это лишний раз доказывает правильную концепцию кинезитерапии, ориентированную на мышечную систему. Главное – питание и кровоток, за которые она отвечает.
Переехали в пригород Бостона. Прекрасно. Чистые дороги. Никто не подрезает. Все едут достаточно быстро, комфортно, никто никому не мешает. Здесь, оказывается, виноват тот, кто въехал. Поэтому друг друга пропускают.
Едем по Америке. На всю громкость врубили Сашу Дедыка (солист Мариинки, тенор), и под русские романсы на «пятисотом» «Мерседесе» приближаемся к месту отдыха. Бунгало Джорджа в 50 метрах от океана. Песок, вода чистая, тишина.
Проснулся в 5.40. Чувствую, спать не хочется. Искупался, поплескался, позанимался. Почему все спят? Видимо, поэтому все американцы толстые. Да и есть не умеют, хотя все вроде бы делают правильно.
15.07.2003
Позанимались в местном тренажерном зале. Разбитые станки, но их хватает. Джордж жал ногами на тренажере около 120 кг, не понимая этого. Врач запретил ему приседать со штангой, а это движение почти идентично. И это спустя месяц после 2-го протезирования сделал 70-летний человек. Значит – можно!
16.07.2003
На веранде пьем чай. Джордж научил свою жену Риту русскому мату, звучит из ее уст забавно. Мне стало как-то спокойно, хотя я от души хохотал над ними.
17.07.2003
Вот и наступил мой «день освобождения». Теперь уже скрывать ни к чему, 27 лет страданий позади. Америка дала добро. И это не случайно. Сначала я помог ее гражданину Джорджу Кукеру, поставив правильный диагноз и подготовив его к первой и второй операциям по эндопротезированию. Теперь он помог мне, организовав весь этот процесс освобождения от болезни, страданий и ограничений. Неужели я снова смогу ходить без боли?
О большем даже страшно думать.
Мы снова в Вестоне (окраина Бостона). Приехала моя дочь Ира, изящная, красивая, стройная. У меня глаза отдыхают, глядя на нее. Бальными танцами она занимается с 8 лет.
Поел последний раз в 16.00 – блинчики с вареньем и голубику с клубникой. Перед сном проделал все необходимые очистительные процедуры. В Америке думают не только о человеке, но и об эстетике медико-гигиенических процедур. Вместо отвратительной кружки Эсмарха (клизма) предлагается милая упаковка с двумя флаконами слабительного.
Джордж сказал, что хватит и одного флакона. Но я подстраховался. Влил в себя оба, да еще воды в один добавил. Очччень приятно. Надо периодически проделывать. Затем помыл себя не менее приятным (хотя и обеззараживающим) жидким мылом (у нас бреют волосы паха (гм..?), и в прекрасном настроении, написав еще одну главу к будущей книге, лег спать. Сны, надо сказать, были малоприятные: войны и прочие. Но я в них выжил. Что дальше?
Я придумал выражение (собственно, так оно и есть): «Освобождение из тюрьмы собственного тела». Хотя кто-то, зная меня, может сказать: «Если уж у него тело тюрьма, то что же у других?» Тем не менее я был очень и очень ограничен в своих действиях в первой половине жизни. Теперь начнется новый этап – более продуктивный и профессиональный. Без выкрутасов и экстримов. Хватит!
Продолжение «хроники выздоровления»
1-й день после операции
19.07.2003
Два дня кошмара позади. Очень грамотная работа в послеоперационном отделении. Пытка, как всегда, заключалась в нахождении в вынужденной позе. На спине. Шевелил только стопой вперед-назад, в сторону. На следующий день после операции (считается 1-й день) пришла врач-физиотерапевт (по-нашему, специалист ЛФК) и показала ряд упражнений. Нога чужая, кажется, никогда не смогу ею владеть. Постоянно сплю, подкалываю в вену специальной кнопкой морфин через капельницу. Кроме того, дают антибиотики, при этом объясняют, что они слабые, то есть нетоксичные. Каждые несколько минут кто-то заходит, меряет давление, пульс, температуру, заставляют дышать через специальный тренажер. Можно сказать, спать не дают. У нас о таком взаимодействии и внимании медперсонала даже в V.I.P. мечтать нельзя.
При повышении температуры заставляют дышать в тренажерный дыхательный аппарат более активно. На кровати специальные турники, можно подняться, подтянуться на растяжке, типа мини-МТБ – поднимаю и опускаю ногу. Очень интересными в первый день показались упражнения:
1) лежа на спине стараться нажать бедром на кровать (практически не получилось);
2) прямыми ногами поочередно двигать пяткой вперед, смещая поочередно таз (тот же эффект);
3) стараться сжать ягодицы (тот же результат). Больно;
4) после дыхательной гимнастики (втягивать через трубочку воздух) покашлять.
При этом испытываешь сильнейшую болевую иррадиацию в тазобедренный сустав.
Вроде все простенько, а попробуй сделать. Можно себе представить мое настроение. Но на следующий день (то есть 19.07) все проделал несколько раз легко. Сумел встать, побриться. Посидел на высоком, извините, горшке. Забавная процедура. Высокий стул с отверстием. Но я, по-старинке, опершись руками в стены, как в Российском военном госпитале, где не было никаких приспособлений. С меня сняли все катетеры. Поел бульон и кусочек мяса. Невкусно, но это первая, похожая на нормальную пища за трое суток. Забавно. Встал на весы, они показали 244,5 фунта, то есть 110 кг. А мне казалось, я похудел (вес эндопротеза меня утяжелил). И вот, наконец, в 14.00 по местному сижу и пишу. Коряво, но пишу. (Надо поскорее поставить мозги на место.) Прогулялся на четырехопорном костыле по коридору. Ноги не чувствую, хотя и ставлю на нее вес тела. Странное ощущение: с одной стороны, ноги одинаковой длины и стоять не больно, с другой – некоторое ощущение дисбаланса, когда я наступаю на правую ногу, но переместить вес тела без рук (опоры) не могу.
Пришла физиотерапевт. Мы с ней довольно бойко пробежались по коридору. Показала ряд новых упражнений сидя:
1) качание маятника (вправо-влево);
2) колени прижал кулаками и разводил колени в стороны (5 раз);
3) разгибание голени сидя (5 раз);
4) постучать по бедру (больному) и погладить его, наклоняясь вперед до носка;
5) сидя, взять бедро и поднимать его вверх.
Во время ходьбы при переносе веса тела с правой ноги (прооперированной) на левую (здоровую) слегка (!) руками опираюсь на опору.
Естественно, самостоятельно эти упражнения я повторяю.
Да, очень важно. Запреты в первые дни после операции:
1) не отводить прямую ногу в сторону (абдукция);
2) при приведении (аддукции) нельзя заводить крест-накрест ноги;
3) нельзя сгибать бедро (поднимать прямую ногу) или садиться ниже 90°;
4) нельзя лежа ротировать (поворачивать) стопу внутрь;
5) в первый день нельзя наклоняться вперед (во второй уже можно).
Эти запреты только на 6 недель.
Все четко, ясно, понятно. Никаких криков недовольства. В коридорах стоят открытые полки с разными мелочами (маникюрные ножницы, пластыри, перевязочный материал, бутылки с водой простой и сладкой). Все лежит. Никто не ворует. Если мне надо пластырь, я возьму, и никто глазом не поведет. Значит – надо.
Завтра на костылях уже побегу. Не дали на второй день, как я ни просил. Не положено – и все! А еще вчера все виделось неясно. Хорошо у них в Америке лечиться. Быстро и без лишних запретов. Чисто. Дороговато, конечно!
3-й день после операции
20.07.2003
Потрясающе разные состояния все три дня после операции.
1-й день – выход, туман.
2-й день – меланхолия по поводу психологического непонимания выхода из этой ситуации. «Неужели эту ногу можно поднять?» Правда, к концу дня, когда влили мою собственную, взятую до операции, свежую кровь в вену, заметно оживился. Стал носиться по лестницам на костылях.
С костылями забавная история.
«Американский» специалист (у них он физиотерапевт) дает костыли под мой рост, то есть они аккуратненько упираются в подмышки. Я ему говорю: «Споткнусь, упаду, особенно при ходьбе по лестнице…» Он недоверчиво покачал головой, как это, мол, по лестнице? Я изменил высоту ручек. Резко укоротил. Теперь они упирались в верхние ребра. Он удивился. Я и… быстро пошел, почти побежал, особенно по ступенькам. Тогда и услышал: «Сумашедший русский».
Хочу на волю, к тренажерам, к воздуху. Начался психоз нетерпения из-за пребывания в палате. Да еще Джордж, старый хрен, тянет. Все по правилам хочет. Чтобы пришел главный врач и отпустил меня. Ну придет, скажет о’кей! Для этого еще необходимо страдать одну ночь?
