Эдмонд Дюпуи - Проституция в древности
На нашем конусе Cteis помещена как раз около той половины изображения Милитты, которая принадлежит фигуре мужчины. Такое положение ее показывает, какого именно специального жертвоприношения требовало это божество от своих многочисленных почитательниц; отсюда столь легкая в этом случае возможность ужасных злоупотреблений и вырождения самой жертвы в позорнейшую проституцию. Этот институт существовал не только в Вавилоне, где он был тесно связан с культом Милитты, но и в Финикии, в Сирии и вообще во всех странах, посещаемых финикиянами и ассирийцами. Равным образом встречался он у моавитян и лидийцев вместе с культом и таинствами Bahhal-Pehhor. Его находят также в финикийских колониях в Африке, в древней Армении — вместе с культом Венеры Anais, у жителей Кипра и Коринфа, и везде этот культ в большей или меньшей мере переходит в самое разнузданное распутство. Существование публичной проституции в Лидии мы должны объяснить себе тем, что жители этой страны, подобно жителям Кипра и Греции, усвоили проституцию от финикиян и ассирийцев вместе с культом Астарты и Милитты. Такое предположение, по-видимому подтверждается свидетельством Страбона, который, говоря о распутстве молодых женщин Армении в храме Anais, прибавляет, что по Геродоту то же самое наблюдается и в Лидии, С своей стороны этот историк приписывает этому разврату азиатское происхождение и говорит, что за исключением проституирования девушек обычаи индийцев в очень многом похожи на обычаи Греции. Но не только в Азии Венера изображалась с атрибутами мужчины. По свидетельству Гида и других авторов, римляне даже в самом Риме посвящали этой богине статуи, которые изображали ее с бородой и половыми частями обоих полов; отсюда странный эпитет «biformis».
На оборотной стороне медали Дмитрия II имеется изображение Венеры с бородой; ее волосы причесаны в виде каски с султаном.
Она в женском платье и в правой руке держит лук. Медаль в Национальной библиотеке также имеет на одной из сторон изображение мужчины, а на другой Венеры, по обеим сторонам которой ряд Фаллусов; так по крайней мере думает Мионэ во Франции, Фрелих и Рихтер в Германии и Дуэн в Англии.
На другой фигуре мы видим воспроизведение медали Пафоса. Здесь налицо все атрибуты азиатской Асторот и греческой Астарты: род Фаллуса под полумесяцем. Среди других археологических данных отметим также изображения на цилиндрах, имеющихся в богатой коллекции Национальной библиотеки. Вот главные из них, согласно каталогу Шабулье. Под N 705 стоящий жрец молится Милитте, сидящей на троне; она держит корону, ноги ее лежат на козе, тело которой заканчивается рыбой. Позади морской козы изображение Cteis. Под N 734 сидящий на троне Ваал или Талам, который поддерживает пирамиду с уступами. Молящаяся женщина приводит к нему молодую девушку с открытой головой и грудью, и он предлагает ей цветок. Над Ваалом диск Венеры и серп луны. Эта молодая девушка — жена, каждую ночь предлагаемая Ваалу в его храме в Вавилоне; так по крайней мере свидетельствует Геродот. Под N 743 — сидящая Anaitis держит корону, тут же две молящиеся фигуры. Над нею полумесяц и звезда Венеры. Позади богини Mir, половина Hom и Cteis. Под N 806 женщина, молящаяся богу войны и Венеры Anaitis, вид спереди. Под N 817 — Милитта и Anaitis. Перед последней жрец, перед Милиттой египетская богиня Коун; в ее руке скипетр, увенчанный цветами и двумя Uroeus. Mir была эмблемой божественного. Ее символизировали в виде маленького куба с закругленными краями и с многочисленными лучами по боковым и нижним его стенкам. Hom же есть символ древа жизни, священного древа, древа познания. Он изображается в различных формах, но при всем этом разнообразии его изображение совсем не напоминает Hom'а, от которого отрезали ветви с соблюдением очень пышного церемониала, напоминающего тот, какой друиды применяли к священному дубу. Что же касается Cteis, то это косоугольник, в котором углы малого диаметра закруглены, а в центре находится резко очерченная точка. Мы не будем останавливаться на истолковании этих рисунков, но мы остановимся на других подлинных и многочисленных памятниках древности, которые вместе с письменными памятниками еще больше утвердят нас в той мысли, что если проституция и не признавалась гражданским законом Греции, то мы все же должны причислить ее к религиозным обычаям, которые проникли к грекам вместе с азиатским культом Венеры. Среди этих памятников мы можем отметить некоторые, хранящиеся в коллекции Дюрана и описанные Витте, и в частности две вазы, две чаши и один камень. На одной из этих ваз изображена сцена в храме Венеры; куртизанка через рабу получает предложение от увенчанного миртом чужестранца, который стоит вне портика и держит в руке кошелек. На другой вазе также изображен чужестранец с миртом на голове. Он сидит на ложе и, видимо, говорит что-то стоящей тут же куртизанке. Подобные же сюжеты и на обеих чашах. Здесь изображена также группа мужчин и куртизанок и, между прочим, зеркало, постоянный атрибут Венеры. «На камне, говорит Лайар, мы видим изображение другой очень непристойной сцены; здесь богиня или одна из посвященных сама держит зеркало на уровне глаз. Остальные пять поверхностей камня изображают различных животных, характеризующих культ восточной Венеры. Эти сцены иллюстрируют, как резко испорченные нравы исказили в культе Венеры первоначальный обряд принесения в жертву невинности.
Наши замечания находят себе подтверждение в том, как некоторые авторы древности описывают распущенность, которой в различных частях Греции сопровождались праздничные мистерии в честь Афродиты и других тождественных с Венерой божеств. Все эти, служившие эмблемой богини, конусы продавались в городах всем желающим, особенно же чужестранцам, приходившим на поклонение в ее храм. Рисунки на конусах были почти всегда одни и те же, из чего можно заключить о сходстве обрядовых приемов в культе Милитты у ассирийцев, в культе Венеры у греков и римлян и в культе Митры у персов. Так, некоторые изображения на камнях и персидские и римские барельефы рисуют Митру, которая, подобно Венере Андрогине на конусе Лайара, помещена между двумя врагами неба, т. е. по правую сторону от себя имеет солнце, а по левую луну (маленький круг, окруженный лучистым сиянием и полумесяц).
Некоторые фигурные памятники позволяют заключить, что бык и лев также являются атрибутами, характерными для Венеры как востока, так и запада. В подтверждение этого мы можем сослаться на большой ассирийский барельеф Yasili-Kaia, найденный Тексье возле Птериума и открытую при раскопках Вавилона таблицу, хранящуюся в коллекции барона Роже. Первый из этих памятников изображает богиню, стоящую на льве, на втором она стоит на быке. Есть и много других памятников, где богиня изображена на львах и на быках. Если бы, несмотря на утверждения историков, можно было еще сомневаться в том, что греческая Венера и религиозная проституция в своей основе имеют культ финикийской Астарты, то в пользу этого можно было бы найти еще один фактический аргумент в древностях, найденных на острове Кипре. Население этого острова было финикийское, но здесь же с незапамятных времен существовали и колонии греков. Культ Афродиты произошел отсюда, и фантазия поэтов изображала богиню, выходящей из морской пены. Жюль Сури, в своих «Исторических этюдах», на основании археологических данных утверждает, что искусство и все божества Греции перешли к ней из Азии.
«Между имеющимися в Лувре финикийскими идолами Кипра, — говорит этот автор, — есть один с короной на голове; два ожерелья на его шее спускаются на грудь; правая рука богини лежит на груди, левая положена на священное чрево, откуда вышли все боги и люди. Не есть ли это характерный жест Венеры Книдской и Венеры Медицейской?
Жест тот же самый, но в нем отнюдь нельзя видеть выражения чувств стыдливости, волнения и боязни. Богиня — всеобщая мать, ее многочисленные создания черпают из неистощимых сосков ее все новую и новую жизнь, и богине чуждо желание скрыть свои мощные груди: она с гордостью показывает их людям и богам. Ее народ, который, как голуби, влюбленно воркует в тени густых кипарисов священного леса, тысячи гиеродул обоего пола, которые служат богине; толпы пилигримов, которые приходят во время празднества и вкушают наслаждения в святилище и палатках жриц, — все это существенно отличает добрую бога-ню и ее храм от того представления о целомудрии и стыдливости, которые чаруют утонченное чувство цивилизованного человечества. В сущности эта грубая терракота и произведения греческих скульпторов — символ одного и того же; можно сказать, что метаморфоза этого идола верно отражает те этапные пункты, какие прошла старая азиатская цивилизация, прежде чем она через посредство народов Малой Азии преобразилась в цивилизацию греческую».
Крейцер и Гиньян также нашли на Кипре явственно восточные формы этого культа обожествления производительной силы[149]; именно, они нашли андрогину Афродиту, соединяющую в своем лице оба начала, мужское и женское, и священный конус с изображением, отдельно, женского начала. Но в древнейшие времена, рядом с этими странными и глубоко поучительными эмблемами, которые, по-видимому, берут свое начало в Индии, появляется образ обаятельной богини Киприды, самое имя которой показывает, что весь остров Кипр был в ее власти. Поклонялись ей везде, но идея божественности производительного начала нигде не проявлялась в столь явном восточном ритуале и атрибутах; нигде этот культ не был более сладострастен и более проникнут сексуальными наслаждениями, чем в Коринфе и на горе Эрикс.
