Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием - Эрнст Эрдзард
В 1939 году уже собирались объявить о результатах, как разразилась Вторая мировая война – и публикацию пришлось отложить. Исходные документы сохранились, так что в 1947 году руководители программы встретились вновь для их обсуждения, однако, к несчастью, сделанные выводы так никогда и не были преданы официальной огласке. Хуже того – больше этих документов никто никогда не видел. Видимо, результаты первого всестороннего исследования гомеопатии были утаены, утеряны либо уничтожены.
Тем не менее существует одно очень подробное описание нацистской исследовательской программы, составленное доктором Фрицем Доннером и опубликованное посмертно в 1995 году. Он начал работать в штутгартской гомеопатической больнице в середине 1930-х годов и принял участие в национальных испытаниях в качестве практикующего гомеопата. По словам Доннера, утверждавшего, что он видел все соответствующие документы, ни одно из исследований не дало результатов, которые говорили бы в пользу гомеопатии: “К сожалению, широкая общественность до сих пор не знает, что эти сравнительные исследования в области инфекционных болезней – скарлатины, кори, коклюша, тифа и др. – показали, что гомеопатия лечит ничуть не лучше, чем плацебо”. Он также добавляет: “Эти испытания не дали никаких положительных результатов… кроме окончательно установленного факта, что представления [гомеопатов] основываются на беспочвенных домыслах”.
Если Доннер говорит правду, его заключение – убийственное обвинение гомеопатии. Первая же программа всесторонних строгих испытаний этого метода, проведенная исследователями, которые симпатизировали ему и в какой-то мере даже были обязаны доказать его эффективность, привела к однозначно отрицательному выводу. Разумеется, мы не знаем наверняка, точен ли отчет Доннера, а документов, без которых это невозможно установить, так и не нашли. Следовательно, было бы неправильным выносить гомеопатии смертный приговор, основываясь на представлениях лишь одного человека об исследованиях, проведенных семьдесят лет назад. Но даже если мы не станем принимать во внимание предполагаемые отрицательные результаты той нацистской программы, показательно, что со времени первых исследований Ганемана и до конца Второй мировой войны, то есть за полтора столетия, никто не опубликовал никаких убедительных научных данных в поддержку принципов гомеопатии.
Чудо от Nature
После Второй мировой войны официальная медицина в Америке и Европе неумолимо продвигалась по пути прогресса благодаря дальнейшим научным прорывам, например открытию антибиотиков. Между тем гомеопатическая традиция уцелела лишь за счет покровительства влиятельных приверженцев метода. Например, его убежденным сторонником был король Великобритании Георг VI – настолько, что назвал одного из своих скаковых жеребцов Гиперикумом в честь гомеопатического средства на основе зверобоя [27]. В 1946 году этот конь даже выиграл скачки “1000 гиней” в Ньюмаркете. Два года спустя король Георг сыграл важную роль в том, чтобы гомеопатические больницы признали относящимися к недавно учрежденной Национальной службе здравоохранения.
В Америке, невзирая на общую тенденцию к отходу от идей Ганемана в сторону применения методов лечения с более надежной научной основой, гомеопатия выжила благодаря влиянию людей вроде сенатора Рояла Коупленда. Будучи одновременно гомеопатом и политиком, он сумел убедить своих коллег, что в закон “О продуктах питания, лекарствах и косметических средствах” 1938 года следует включить и гомеопатическую фармакопею США. Закон был призван защищать больных от методов лечения, эффективность которых не доказана либо опровергнута, однако же притязания гомеопатии по-прежнему основывались лишь на непроверенных рассказах и наставлениях Ганемана. Поэтому включение в текст документа полного списка гомеопатических средств привело к тому, что закон стал демонстрировать незаслуженное доверие к лекарствам, действие которых лишено научного обоснования.
В Индии гомеопатия не просто сохранилась, но даже процветала во всех слоях общества, причем ее положение не имело никакого отношения ни к политическим маневрам, ни к высочайшему покровительству. Этот метод в 1829 году туда привез доктор Мартин Хонигбергер, трансильванский врач, примкнувший к свите махараджи Ранджита Сингха в Лахоре. Гомеопатия быстро распространилась по всей Индии. Она имела успех в основном потому, что ее воспринимали как оппозицию имперской медицине, которую практиковали британские оккупанты. Отношение к британской медицине было настолько скверным, что в середине XIX века потерпели крах даже программы вакцинации и попытки изолировать заболевших чумой.
Более того, индийцы, решившие заниматься официальной медициной, зачастую сталкивались с предубеждениями при попытках устроиться на работу в Индийскую службу здравоохранения, поэтому реалистичнее (и дешевле) для них было выучиться на гомеопата. К тому же складывалось впечатление, что гомеопатия и индийская аюрведа вполне гармонично сочетаются, и даже ходили слухи, будто сам Ганеман изучал традиционную индийскую медицину.
Шли десятилетия. Десятки миллионов индийцев привыкли лечиться исключительно гомеопатическими средствами. Индия импортировала гомеопатию с Запада, а в 1970-х годах экспортировала ее обратно. В то время, когда западные пациенты искали на Востоке альтернативные системы медицины, в частности акупунктуру и аюрведу, они заодно снова обратились к гомеопатии. На Западе многие считали, что гомеопатия – это экзотический, натуральный, холистический и индивидуализированный метод лечения, своего рода противоядие от корпоративной медицины, продвигаемой гигантскими фармацевтическими компаниями в Европе и Америке.
Между тем западные ученые по-прежнему насмешливо кривились. В 1950–1970-х годах было проведено несколько научных испытаний эффективности гомеопатии, однако настолько плохо организованных, что их результаты оказались ненадежными. Одним словом, все еще не существовало никаких достоверных данных, подтверждающих, что ультраслабые растворы могут служить действенными лекарствами, в применении которых есть смысл. Поэтому ученые продолжали считать абсурдным, что на таком принципе можно построить какую бы то ни было медицинскую систему.
Ученые даже подтрунивали над гомеопатами: например, ехидно советовали применять гомеопатические средства, раз уж они так разбавлены, что содержат только воду, при единственном болезненном состоянии – обезвоживании. А иногда в шутку предлагали друг другу гомеопатический кофе, который, сколько его ни разводи, становится только крепче, ведь гомеопаты убеждены, что чем меньше концентрация действующего вещества, тем сильнее лекарство. По той же логике получалось, что больной, забывший вовремя принять гомеопатический препарат, рискует умереть от передозировки.
Гомеопаты признавали, что неоднократное разведение неизбежно приводит к отсутствию в конечном растворе действующего вещества. Естественно, химический анализ всегда подтверждал, что в их “высокоактивных” средствах не содержится ничего, кроме чистой воды. Однако гомеопаты были твердо убеждены, что это особенная вода, поскольку она сохраняет память о веществе, когда-то в ней содержавшемся. Это побудило Австралийский совет по борьбе с мошенничеством в сфере здравоохранения высмеять гомеопатию, обратив внимание на то, что эта память очень уж избирательна: “Странно, что вода, которую предлагают в качестве лекарства, не помнит ни мочевых пузырей, где она когда-то находилась, ни химических веществ, контактировавших с ее молекулами, ни содержимого канализационных труб, в которых она побывала, ни пронизывающего ее космического излучения”.
В июне 1988 года смех внезапно оборвался. Научный журнал Nature, пожалуй, самый уважаемый в мире, опубликовал статью с броским заголовком “Сильно разведенная иммунная сыворотка против иммуноглобулинов Е запускает дегрануляцию базофилов человека” (Human basophil degranulation triggered by very dilute antiserum against IgE). Потребовались дополнительные разъяснения, прежде чем значение статьи смогли оценить и неспециалисты, однако очень скоро стало понятно, что это исследование подтверждает некоторые заявления гомеопатов. Если выводы статьи верны, значит, ультраслабые растворы, в которых не содержится действующего вещества, и в самом деле способны влиять на биологические системы. А это возможно только в том случае, если активное вещество оставило в воде память о себе. В свою очередь, это означало, что гомеопаты с самого начала были правы.
