Кровь, пот и чашка чая. Реальные истории из машины скорой помощи - Рейнолдс Том
С учетом полученной информации…
(а) Как вы думаете, что с ней?
(б) Нужна ли ей скорая, чтобы отвезти в больницу?
(с) Тест на беременность: почему ей не пришло в голову его сделать? Длинный день
Иногда день тянется бесконечно. Сегодня из-за достаточно необычных обстоятельств день действительно тянулся и тянулся. Вот чем я был занят.
10:00 Пришел на работу, заварил чай.
10:01 Поступил первый вызов на транспортировку пациента из больницы Ньюэма в клинику Сент-Барт.
10:02 Порезал палец о дверь шкафчика, пытался остановить кровотечение, искал пластырь.
10:23 Бросил искать пластырь – их на станции нет, – поехал в больницу Ньюэма.
10:26 Прибыл в больницу Ньюэма, попросил пластырь; у них его тоже не оказалось, так что теперь у меня на пальце здоровенная марлевая повязка.
10:28 Встретился с пациенткой, очень симпатичной дамой, а также с медсестрой, которая будет ее сопровождать; не понял ни слова из того, что говорила сестра из-за ее проблем с английским.
10:30 Получил карту пациентки, пролистал. Теперь понимаю лучше.
10:32 Спросил старшую сестру, почему пациентка (с кардиомонитором и помпой для переливания крови) едет в амбулаторное отделение. Узнал, что «так надо».
10:45 Уложил больную на каталку, загрузил их с медсестрой в скорую помощь, выехал в Сент-Барт.
10:55 Сопровождающая медсестра сказала, что ее укачивает.
10:55 и 20 сек. Дал медсестре гигиенический пакет.
11:37 Прибыл в клинику Сент-Барт.
11:38 Завез пациентку в амбулаторное отделение, персонал рецепции сильно удивился, увидев перед собой больную на каталке.
11:40 С проблемой обратились к старшей сестре, она также в недоумении.
12:00 Ждем, пока старшая сестра дозвонится до больницы и выяснит, почему пациентку доставили в амбулаторное отделение.
12:30 Все еще ждем… Сообщил в диспетчерскую причину задержки: в амбулатории нет кушетки/каталки, чтобы переложить пациентку.
13:00 Все еще ждем.
13:30 Все еще ждем. Сообщил в диспетчерскую, что пациентка по-прежнему на моей каталке, а персонал клиники решает, что с ней делать дальше.
14:00 Все еще ждем.
14:30 Все еще ждем. Сообщил в диспетчерскую, что не сплю; старшая сестра обещала разобраться как можно скорее.
14:45 Переложили пациентку на кушетку в смотровой, чтобы ехать дальше на вызовы; ее обещали в скором времени перевести в палату. Сопровождающая медсестра осталась с ней.
14:48 Можно ехать на следующий вызов.
14:49 Выяснилось, что в баке почти не осталось бензина, а в машине нет топливной карты, чтобы заправиться. Придется вернуться на станцию, чтобы взять топливную карту из другой машины, которая сейчас не задействована.
15:20 Вернулся на станцию за топливной картой (заодно выпил чаю).
15:30 Поехал на заправку. Завез инфузионную помпу обратно в больницу. Там сильно удивились, что пациентку госпитализируют в Сент-Барт.
15:48 Машина заправлена, можно ехать на следующий вызов.
16:00 Вызов: к роженице, за пределами нашей зоны.
16:09 Прибыл по адресу, схватки (подтверждаю) каждые 2 минуты, предыдущий ребенок родился 3 часа назад, спешно еду в заранее предупрежденную клинику.
16:12 У пациентки отходят воды: в скорой настоящий потоп.
16:20 Прибыли в больницу.
16:42 Передал пациентку акушерке, бегу обратно в машину.
16:30 Сообщил диспетчерской, что должен заехать на станцию и вымыть машину изнутри.
17:20 Вернулся на станцию, все вымыл.
17:45 Сменная команда уже на месте, ждет, пока высохнет пол в машине.
18:00 Отправляюсь домой.
18:37 Дома! Упал на диван, пишу этот пост.
– Конец—
Вот как можно, проработав 8 часов, выполнить всего два вызова…
После публикации этого поста коллега-блогер подарил мне пачку пластырей. Больше не придется искать их по всей станции. Успокоительное
Сегодня мне полагалось работать, но (и тут мне потребуется все ваше сочувствие) я получил отгул из-за травмы на работе. К счастью, ничего серьезного, в отличие от прошлого раза, когда я проглотил частицы крови ВИЧ-положительного пациента.
Во вторник нас вызвали в большой конференц-центр на «остановку сердца/клиническую смерть/припадок». На месте нас встретил охранник (охрану выставили у обоих въездов, чтобы сразу сопроводить нас к пациенту). Пришлось подниматься по лестнице, таща с собой кучу оборудования из машины. Наш чемоданчик первой помощи, кислород и все, что положено к нему – дефибриллятор, отсос и инвалидное кресло, – весят немало, поэтому мы сильно запыхались, пока добрались до пациента.
Первое, что мы увидели (и! очень! обрадовались), что пациент отнюдь не мертв, а лежит на полу в окружении охраны, и сверху на нем сидит медсестра из пункта первой помощи. Подойдя поближе, мы поняли, что припадка у мужчины нет, но он активно сопротивляется, отбиваясь от окружающих его людей, явно в помутненном состоянии. «Ага! – подумали мы, – постиктальный период!»
В постиктальном периоде сами судороги прекращаются, но пациент остается дезориентированным, сонливым или агрессивным. В данном случае мужчина был и дезориентирован, и агрессивен; не отвечал тем, кто пытался говорить с ним, и издавал только какие-то животные звуки. Обычно подобные эпизоды длятся не более получаса, поэтому мы решили подождать, пока больной успокоится, чтобы усадить его в скорую.
Иногда агрессия возникает просто оттого, что человека физически удерживают на месте: он растерян, напуган и чувствует только то, что его держат, поэтому начинает сопротивляться. Я предложил охранникам попробовать его отпустить, в результате чего мужчина сначала попытался встать, но тут же упал снова (не беспокойтесь, мы его подхватили), а медсестра заработала шишку на голове. Мне удалось взять у больного анализ крови на сахар (тот оказался в норме), а мой напарник дозвонился матери пациента, так что мы получили о нем кое-какие сведения. В целом мужчина был здоров, эпилепсией не страдал, но за прошлые 2 года подобные припадки у него случались уже дважды. Все время беседы мать слышала в трубке, как кричит ее сын. Раньше он никогда не проявлял агрессивность.
Ожидание затягивалось, и мы переложили больного на кушетку, где его было удобнее держать. Через 10 минут его состояние не изменилось, хотя обычно к этому времени наступает усталость. Мы начали обсуждать, что еще можно сделать, чтобы помочь пациенту непосредственно на месте. Его невозможно было везти в машину, так как мужчина продолжал сопротивляться; оставалось только прибегнуть к успокоительному. Я побежал обратно в скорую и попросил диспетчерскую прислать нам дежурного врача или кого-то еще, имеющего право вводить успокоительные препараты.
Минут через 10–15 к нам явилась команда врачебной помощи – новая служба, в которой врачи из Королевского госпиталя в Лондоне являются на срочные вызовы: что-то вроде вертолетного подразделения, но без вертолетов, выезжающего не на травмы, а на такие вот медицинские происшествия.
Врач (очень приятный человек) и фельдшер быстро осмотрели пациента, выслушали, что нам удалось узнать, и решили, что успокоительное – отличная идея.
Пропустим следующие 40 минут, которые мы потратили на седацию пациента с помощью все больших доз препарата. Для медиков, которые меня читают: ему понадобилось 10 мг галоперидола и 17 мг мидазолама. В какой-то момент врач уже хотел полностью «выключить» пациента и сделать интубацию. К счастью, успокоительного хватило, чтобы вывезти его из конференц-центра и загрузить в нашу скорую, после чего мы помчались в больницу Ньюэма и добрались как раз в тот момент, когда пациент начал просыпаться (действия лекарств хватило всего на четверть часа). Врачи немедленно ввели его в кому и интубировали.
