Анна Семенович - Нейропсихологическая диагностика и коррекция в детском возрасте
Введение
Настоящий раздел завершает часть, посвященную нейропсихологической диагностике и консультированию. В начале мы отмечали необходимость тесного контакта психолога с окружением ребенка, поскольку он со всеми своими особенностями и трудностями включен в сложную систему семейных и социальных отношений. В этой связи уже говорилось, что тесное партнерство с матерью (воспитателем, педагогом) позволит вам получить уникальную информацию о проблемах ребенка.
Но не менее важно, более того, необходимо объяснить им ваше заключение; на конкретных примерах продемонстрировать, в чем коренятся основные препятствия к нормальной адаптации ребенка. Почему он не может освоить ту или иную учебную программу, конфликтует с окружением, гиперактивен и т. д.? В чем его слабые и сильные стороны? Наконец, почему и зачем необходимо ему (с их помощью) заниматься по предложенной вами коррекционной (абилитационной) программе?
Именно поэтому данный раздел написан в жанре диалога специалиста с окружением ребенка. Обсуждение именно детей с наличием фактора левшества выбрано по той причине, что этот феномен, как правило, воспринимается как необычный и вызывает наибольшее число вопросов. С другой стороны, такие дети действительно могут демонстрировать достаточно экзотическую картину своего развития. Пристально рассмотреть и обсудить их проблемы следует и потому, чтобы вы сами еще раз обдумали — что же стоит за таким знакомым и таким непонятным словом «левша».
Это важно и с той точки зрения, что коррекция и абилитация детей с наличием фактора левшества не являются чем-то абсолютно специфичным. Прочитав представленный материал и усвоив идеологию нейропсихологической коррекции и абилитации, изложенную в следующей части учебника, вы убедитесь, что эта идеология универсальна. Важно только правильно квалифицировать трудности ребенка и подобрать адекватную именно ему программу психолого-педагогического сопровождения. Ведь и у правшей, и у левшей могут быть не сформированы пространственные представления, фонематический слух, кинетические процессы и т. п. Вместе с тем, безусловно, дети с наличием фактора левшества обладают рядом неординарных свойств, которые необходимо учитывать.
Глава 1. ВГЛЯДИТЕСЬ В СВОЕГО РЕБЕНКА!
Сегодня он младший в семье, любимец и баловень, ходит в детский сад. Конечно, у него есть свои причуды. Что-то он делает с удовольствием, а что-то — не заставишь никакими посулами или «карательными мерами». Это все сегодня.
Остановитесь в повседневной суете, всмотритесь в своего ребенка. Взгляните насколько возможно непредвзято, как бы со стороны. Что он умеет? Что получается хорошо, а что — ну никак при всем вашем старании?
Вы горды, если рисунком вашего ребенка восторгаются окружающие или в свои пять лет он может напеть, а то и наиграть тему симфонии Моцарта. В семье растет талант! И вы взахлеб рассказываете знакомым о достижениях своего чада; скрупулезно изучаете свою родословную, находя там доказательства унаследованной гениальности.
Ну, а если что-то не так? Вон Маша уже всей группе вслух читает «Винни-Пуха», а ваш еле-еле складывает буквы в слоги. Соседский мальчик умеет складывать и вычитать в пределах сотни, а вы все бьетесь над вечной задачей: «У тебя три яблока, я взяла одно…» Вы чувствуете, что ваши гигантские усилия уходят в песок, а результат — рев, нежелание учиться, атмосфера в доме накаляется, пахнет валерианкой.
Остановитесь! Ведь вам тоже не нравится делать то, что заведомо не получается, и, вы как можете, избегаете этого, но по-своему, по-взрослому. Это ваш ребенок! Все, что он делает или не делает, — от вас, и ваш долг протянуть ему руку и помочь стать самым лучшим. Главное, вы должны понять: что-то сдерживает ребенка. Он ведь не просто так не может освоить алфавит, неловок, задевает за все углы, роняет ложку за завтраком, никак не справляется со шнурками.
Все люди — разные. Но прежде, чем стать разными взрослыми, они были детьми, и каждый прошел свой особенный путь — путь развития психики от рождения до зрелости. Любая психическая функция (речь, память, движение, восприятие, эмоции) рождается, развивается и стареет вместе с нами. Ее формирование растянуто во времени. Причем одни функции окончательно созревают уже к 3–4 годам, а другие приобретают завершенный вид лишь к 12–14. Понимание этого обстоятельства является определяющим для верного подхода к анализу психического развития (онтогенеза) ребенка.
Психический онтогенез обладает рядом объективных закономерностей. Но в каждом отдельном случае он принимает индивидуальное очертание. Иллюстрируя это положение, можно представить себе прямую линию — уровень, на котором условно расположены все дети, развивающиеся по среднестатистическим, общепризнанным нормам. Выше этого уровня соответственно дети с опережением данных норм, а ниже — отстающие по тем или иным показателями Подчеркнем, что все это нормальные, объективно здоровые дети. Но каждый из них развивается по своим индивидуальным законам.
Прекрасно, что в последнее время стало уделяться все больше внимания одаренным детям. Но не менее важно понять медленно развивающихся, изучить причины отставания, помочь им. Если махнуть рукой: «Неумеха, тупица, лентяй», — не надо тогда тратить свои (физические и духовные) силы, можно легко и спокойно убедить себя, что, вот, не повезло в жизни с ребенком. Между тем он растет и развивается, но его особенность в том, что происходит это несколько медленнее, чем хотелось бы.
Общее нормальное состояние таких детей, а также исходная пластичность и восприимчивость их мозга к помощи извне неизбежно приведут к наращиванию потенциала. Если же налицо пренебрежение, отвержение или безразличие, высоких результатов, как в спорте, ожидать не приходится. Иными словами, не востребованные вовремя (внешним миром, социумом) психические функции будут тормозить и искажать весь дальнейший ход психического онтогенеза. Причем очевидно, что неполноценно будут развиваться не только познавательные процессы, базис для которых закладывается на самых ранних (подчас — внутриутробных) этапах развития. Отставание в познавательной сфере неизбежно повлечет изменение в сфере интересов, потребностей и эмоций растущего ребенка, поскольку психическая жизнь, как и все в природе, стремится к заполнению пустоты.
И не стоит потом удивляться, что ребенок бьет окна и взрывает математический кабинет, если с раннего детства вы отмахнулись от его явных трудностей в освоении элементарных арифметических знаний. Дефектологи, логопеды и нейропсихологи, консультируя детей с задержками речевого и интеллектуального развития, тех, кто с трудом усваивает азбуку, счет, долго не может научиться читать и писать, демонстрирует неадекватное поведение, почти в каждом случае видят то, что пропустили родители, не заметили воспитатели, не поняли учителя. Иногда это происходит из-за сумасшедшей нашей жизни, кажущейся важности других проблем (а разве может быть что-нибудь важнее судьбы ребенка?!), а иногда — и от некомпетентности специалистов.
Наука очень медленно накапливает и анализирует факты. А сколько времени еще пройдет, пока новое знание обернется конкретными рекомендациями и будет широко транслировано среди практиков! До недавнего времени многие детские трудности были просто необъяснимыми. То, что не понималось, игнорировалось, и дети часто оказывались беспомощными, оставаясь один на один со своими недетскими проблемами.
Славный, подвижный, очень симпатичный мальчик приходит с бабушкой на консультацию. Жалобы (повторяющиеся, к сожалению, от раза к разу) — плохо пишет, неправильно держит ручку и карандаш, делает много ошибок. Несколько раз у мальчика наблюдались случаи заикания — в 2 и в 4 года (сейчас ему 6 лет). Многие звуки произносит нечетко, логопед в саду жалуется, что их трудно автоматизировать.
Мальчик легко общается, импонирует его внимательный взгляд, сосредоточенный вид, желание подробно ответить на вопросы. Но сразу напрягается, когда его просят нарисовать или написать что-нибудь. Берет карандаш в правую руку, держит его как-то неестественно, выполняет задание неловко, очень мед ленно и так давит на бумагу, что рвет ее. В этот момент в речи действительно появляется нечто, похожее на заикание. Просим взять карандаш в левую руку под ироничное замечание бабушки, что он никогда этой рукой ничего не делал.
Однако мальчик без сопротивления берет карандаш левой рукой, рисует [довольно легко и не так напряженно, да и держит его правильнее, удобнее. Правда, линии проводит не очень уверенно, написание букв не столь определенно, но выполняется все мягче, спокойнее. Подробно расспрашивая бабуш ку, узнаем: да, действительно, в год, когда мальчик начал брать ложку, чашку Ей игрушки, он делал это левой рукой. Но ему ненавязчиво всякий раз напоминали, что лучше все делать правой рукой, пару раз перекладывали предметы из левой руки в правую. Позже эта проблема вообще не возникала.
