Минас Багдыков - Лики прошлого
Внешне это был человек среднего роста, коренастый, с грубыми чертами лица, темнокожий, но с необыкновенно выразительными, излучающими добро глазами, лицо же его было освещено интеллектом и неповторимой улыбкой, сменяющейся добротой и сарказмом.
При близком знакомстве поражала его разносторонняя образованность, а эрудицией и коммуникабельностью он буквально поражал каждого.
Общение с ним было делом не только интересным, но и в большей степени полезным, а советы, которые он давал, точные и жизненно реальные.
С ним всегда состоялся диалог, что резко отличало его от начальников того времени. В беседе им сразу же намечалась система общения, выстраивалась единая канва, объединяющая собеседников, не взирая на то, с кем ему пришлось встретиться, с человеком какого интеллектуального уровня, всегда находился снимающий напряжение скетч, анекдот или же интересный смешной случай, но главное — без пошлости.
Первая встреча с этой незаурядной, запоминающейся личностью у меня произошла в доме моего учителя на одном из юбилейных торжеств. Присутствовали коллеги профессора, казалось, интеллектуальный цвет медицинского института, однако Рубен Иванович незаметно стал центром внимания банкетного стола, и взоры присутствующих были обращены к нему, к его непредсказуемым по остроте и изяществу репликам, и по случаю и к месту прочитанному отрывку из стихотворения.
Меня, молодого человека и врача, практически завершившего работу над кандидатской диссертацией, которому впервые было дозволено присутствовать на таком званом обеде, поразило обилие знаний, умение ими пользоваться к месту и полезностью для всех.
Изумило и то, что Рубен Иванович совершенно свободно и к месту пересыпал свои выступления ненавязчиво кусками от поэтических произведений неизвестных нам авторов античности до эпиграмм современных поэтов, каламбурами, чем не только поражал присутствующих, но и, по-видимому, заставлял задуматься каждого, опытных и интересных лекторов о пользе и значении искусства, литературы для понимания и общения с людьми.
Для меня же этот вечер стал какой-то точкой отсчета, сигналом к немедленному гуманитарному самообразованию, основой и потребностью в духовной жизни, окружения себя людьми интересными, нестандартно мыслящими, понимающими в искусстве, литературе, науке.
Со стороны пришлось наблюдать, как он возглавлял отдел культуры города в то неоднозначное, тяжелое время, где само слово культура выглядело однобоким, смешноватым в его изначальной трактовке.
Теперь уже стало понятным, что основным стержнем его многолетней деятельности на этом поприще было не позволить разрушить налаженные между людьми системы общения, что давало возможность самобытным руководителям отделов, таким, как Луковский, возглавлявший областную филармонию, Алиев — цирковое искусство, многим другим быть по-настоящему полезными людям и обществу.
Позже и он стал директором цирка, что не замедлило сказаться на особенности развития этого неповторимого дела.
Именно здесь во всем блеске раскрылся его талант не только тонкого ценителя возможностей человеческого мастерства, но и интеллигента, понимающего, что искусство принадлежит человечеству.
В своей деятельности Рубен Иванович как бы увидел наши дни и проложил путь в будущее.
Им впервые в СССР при Ростовском цирке было создано училище для подготовки программ на заграничного зрителя.
По тем временам это был смелый, рискованный шаг, но прообраз того, что только в наши дни стало возможным создавать.
Интеллигентность этого на вид громадного человека для меня ярко проявилась в его бережном отношении к четвероногим артистам — цирковым животным. Им в вольерах были созданы оптимальные комфортные условия. Он лично проверял, каков рацион питания, какова профилактика и лечение больных, неформально заботился об их здоровье.
Помнится, как-то во второй половине субботнего дня на кафедру позвонил Рубен Иванович с просьбой сделать рентгеновское исследование тигрице дрессировщика Вальтера Запашного.
Было известно, что Запашный был не только выдающимся дрессировщиком, акробатом, но и ветеринарным врачом, его способность к непредсказуемым эксцентрическим выпадам была весьма известна. Что на этот раз? Но главное — звонил Рубен Иванович. Рентгеновская установка для экспериментальных животных была разобрана и вместе со мной и рентгенлаборантом отправлена в цирк.
Встретив нас, дрессировщик объяснил, что у него имеются подозрения на то, что его прима-львица страдает воспалением легких, а посему необходимо рентгенологическое исследование органов грудной клетки. Задача до предела проста, но как ее реализовать практически? Ему-то просто, он на ты с животным, а нам каково! Установили аппарат, положили на пол кассету с рентгеновской пленкой под аппарат, а напротив клетку для львов, туда-то и поместили нас. Дрессировщик львицу вывел на поводке, подвел к аппарату и та свободно, гордо улеглась на пленку. Все было просто, естественно и казалось, что это мирное животное уже с нами на ты. Перед самым снимком лаборант решила, что львицу необходимо подвинуть сантиметров на пять, спокойно вышла из клетки и, стоя рядом с Запашным, стала носком ботинка сдвигать животное. Снимок выполнили, воспаления легких у львицы не оказалось.
Вальтер Запашный показал нам, как содержатся четвероногие артисты, какие великолепные условия им были созданы, показал детский сад, где резвились народившиеся львята, а те, что были слабее, жили у него дома в гостинице.
Особую заботу руководству цирка составляла реализация программы питания животных свежими продуктами. Скажем, пума на завтрак должна была съесть живого кролика, а обезьянка — только свежие фрукты.
Все же главной заботой Рубена Ивановича были люди с их своеобразным образом жизни, вечно на колесах, вечно в дороге. Их следовало встретить, обогреть, создать уют быта домашнего, детей устроить учиться в школу, заболевших лечить. Попутно вдохнуть в талант культуру, сделать номер ярким, привлекательным, а самого исполнителя значимым.
И, по-видимому, самое главное — это умение скомпоновать программу, сделать ее выигрышной не только внешне, но и по содержанию, полезной для горожан, чтобы они могли приобщиться к лучшим образцам мировой исполнительской культуры.
Когда сейчас показывают представителей циркового искусства прошлого, называя при этом их классиками, лично я с благодарностью вспоминаю имена тех, кто дал возможность в различные периоды моей жизни видеть этих классиков, пережить как зрителю чудеса цирка. Все это стало какой-то значительной частицей нашей жизни, жизни нашего города и за все это мы должны быть благодарны талантливому человеку, интеллектуальной личности — Рубену Ивановичу Тараеву.
* * *Дерзновенная мечта людей подняться в небо оставалась несбыточной до сравнительно недавнего времени, сверстниками которого явилось практически наше поколение.
Живы еще немолодые люди, рожденные в 30-е годы, мечту о полете воспринимающие как недалекое будущее, а что говорить о тех, кто родился в начале нашего века?
На них, видевших и переживших развитие и становление самолетостроения от планерных до реактивных, возможности покорения космического пространства до победной поступи человека по Луне, все же лежал оттенок какой-то романтики, победы преодоления невозможного.
Люди этого поколения практически так и не смогли оторваться от сознания их детской мечты, сказок полета человека на ковре-самолете.
Они еще жили грезами своего детства, в сказочном мире, видимо, поэтому первопроходчик Ю. Гагарин и выход человека в космическое пространство были встречены ими с восторгом победителей.
Долгие годы в нашем городе жил необычный человек, который сам был летчиком, сказочником, любил детей, создавая для них замечательные произведения, понятные и полюбившиеся целому поколению ребят. Он открывал для них мир прекрасного, таинственного, доброго и благородного, на его книгах воспитывались те, кто уже стал бабушками и дедушками, их дети и внуки, живущие в это недоброе извращенное время.
А было время, когда по улицам нашего города шел гордо и спокойно небольшого роста, чуть полноватый человек с седеющими волосами, всегда в летной форме и радовался, глядя на детвору, державшую полюбившуюся им написанную книгу-сказку.
Фамилия его также была какой-то сказочной, необычно звучащей, как будто из другого мира — Аматуни, уходящая своими корнями далеко в седую древность истории.
Он был из тех людей, в крови которых сохранились чистые гены, с кого в прошлые века зарождалась армянская нация. Казалось бы, какое дело современному летчику до сказочного мира детворы? Однако душевная чистота, романтизм, радость полета, желание быть не запачканным грязью бытовщины, постоянная забота о нравственной душевной чистоте хрупкого мира детства, ответственность перед чистотой их грез и мечтаний побудили этого на вид серьезного человека позаботиться о душах молодого поколения.
