Эдмонд Дюпуи - Проституция в древности
Им запрещен был вход в общественные храмы, запрещено было участие в торжествах культа рядом с матронами. Если же они являлись, то их можно было оскорблять как прелюбодеек, срывать с них украшения, оскорблять их словами и даже действием, но не наносить им ран. Впрочем в Коринфе и в Афинах куртизанки могли участвовать в качестве жриц на празднествах Венеры, но их присутствие в храме считалось осквернением божества[40].
Закон о проституции, изданный Солоном, был весьма суров в отношении распутных женщин. В одной из своих речей Эсхин говорит: «если кто-нибудь сыграет роль сводника по отношению к молодому человеку или женщине, принадлежащей к классу свободных людей, то он должен быть наказан смертной казнью». На практике смертная казнь заменялась денежным штрафом, так как преступления эти находились в ведении эдилов или полиции, которая могла применять только легкие наказания. Зато наложение денежной пени распространялось широко не только на преступивших закон, но зачастую и на целую корпорацию, которая считалась ответственной за всякие нарушения, чинимые ее членами.
С гетерами, особенно если они были греческого происхождения, обращались с меньшей строгостью, чем с диктериадами и авлетридами, танцовщицами и музыкантшами. Впрочем иногда, когда их поведение резко нарушало дух закона, судьи не колеблясь призывали их к скромности.
Для примера укажем речь Демосфена на суде против Нээры, простой куртизанки, которая вышла замуж за афинского гражданина Этиенна. Великий оратор, напомнив о законах, обусловливающих получение звания гражданина, заканчивает речь красноречивым заключением, представляющим достоверный документ закона о проституции:
«Вы не можете оставить безнаказанными оскорбления наших нравов женщиной, которой предки не передали в наследство знания гражданки и которой народ не даровал его. И где только она ни промышляла своим позорным ремеслом! Где только ей ни платили за ее преступные ласки! Разве она не объехала всего Пелопоннеса? Разве ее не видели в Фессалии и в Магнезии в сопровождении Симуса, сына Лариссы и Эвридама, сына Мидия? Или в Хиосе и в большей части Ионии в сопутствии критянина Сотада? И если женщина отдается мужчинам, если она следует повсюду за тем, кто ей платит, то на что она только ни способна? Разве ей не приходится приноравливаться ко вкусам всех тех, Кому она принадлежит? И назовете ли вы гражданкой женщину, которая открыто развратничала во всей стране? И если вас спросят, сможете ли вы утверждать, что совершили справедливый поступок, оправдавши ее? Сделав это, вы навлечете на себя вину позорного и бесчестного поступка! До тех пор, пока она не находилась во власти правосудия, пока всем гражданам не стало известно, что она собой представляет и какие беззакония она творила, до тех пор все ее прегрешения оставались на ее совести и только город можно было обвинить в небрежности: из вас одни не знали о ее проступках, другие, которым все было известно, выражали свое негодование речами, но не имели возможности действовать открыто, потому что никто не вызывал ее на суд и не вынуждал вас вынести свой разговор. Но теперь, когда вы знаете все, когда в вашей власти назначить ей наказание, то вы будете преступны пред лицом богов, если не накажете ее. По возвращении домой — что сможете вы сказать вашим женам, дочерям и матерям, если вы оправдаете Нээру? Кого? — спросят они вас тотчас. Нээру, — придется вам ответить.
Почему она оказалась перед лицом суда? Потому что, будучи чужеземной, она сделалась противозаконно женой гражданина; потому что она отдала свою дочь, торговавшую собой, развратному Феогену, потому что эта самая дочь приносила тайные жертвоприношения в честь Афин, она отдана была в жены Бахусу и т. д. Вы им расскажете обо всех обвинениях, скажете им, с каким старанием, с какими подробностями, с какой точностью собраны были все эти жалобы. И что же вы сделали? — спросят они. Мы ее оправдали, — ответите вы. Честные женщины будут оскорблены тем, что вы заставляете их разделять свои гражданские и религиозные права с Нээрой и ее дочерью, порочные же станут по прежнему свободно предаваться страстям, так как законы и судьи обеспечивают им безнаказанность. Если наш приговор будет небрежным и мягким, нас самих станут обвинять в соучастии в совершенных ею преступлениях; тогда лучше было бы совсем не судить ее, чем вынести оправдательный приговор. Отныне развратные женщины будут свободно брать в мужья тех, кого они захотят, и считать отцом своих детей первого попавшегося. Ваши законы будут бессильны и куртизанка своими ласками сможет добиться всего, что ей захочется. Имейте уважение к нашим гражданам и не препятствуйте дочерям бедных граждан честно выходить замуж.
И в самом деле, теперь, как бы ни была бедна девушка, все же закон дает ей достаточное приданое, если у нее от природы лицо, которое нравится. Но если вы попираете ногами этот закон, если вы уничтожаете силу его, оправдывая Нээру, тогда позор проституток падет на голову дочерей ваших граждан, которые не могут выходить замуж без приданого, а достоинство честных женщин станет достоянием куртизанок, которые безнаказанно будут рожать детей когда им вздумается, будут принимать участие в жертвоприношения, в таинствах храма, словом во всех почестях, которыми пользуются гражданки. Так пусть же каждый из вас помнит, что свой приговор он произносит во имя своей жены, дочери, матери, во имя интересов Афин, законов, храмов и жертвоприношений, во имя того, чтобы честные женщины не стояли рядом с проституткой, чтобы гражданки, воспитанные старательно и мудро их родителями и выданные замуж согласно требованиям закона, не смешивались с чужеземкой, которая по несколько раз в день имела сношения с несколькими мужчинами, всяческими самыми гнусными способами, как кому этого хотелось».
Эта речь Демосфена, личный взгляд которого на супружескую верность граждан нам уже известен, с очевидностью свидетельствует о том, что на куртизанок сначала смотрели в Греции как на простое орудие удовольствия, или же это были маленькие подруги, которые должны были увеселять обаянием своего ума, обольстительностью роскоши и сладострастными ласками. Но они не пользовались никакими правами: общество безжалостно приносило их в жертву суровому уложению о наказаниях.
Так, до тех пор пока законы Солона не были выведены из употребления, свободные куртизанки обязаны были носить особый костюм, которого назначение было отличать их от честных женщин. Костюм этот сделан был из пестрых тканей кричащих цветов, к которым были приколоты букеты цветов. В качестве головного убора разрешался венок из роз. Тунику и пеплум из одинаковой ткани, золотой венок и драгоценности имели право носить только замужние женщины и позднее, в виде особого снисхождения, знаменитые гетеры.
Полиция требовала кроме того, чтобы волосы их были окрашены в желтый цвет, который получался с помощью шафрана или других растений. Впрочем, многие из них предпочитали носить белокурый парик, который приобретался в Германии. Как все проститутки прежних и последних времен, они охотно пользовались гримом, они раскрашивали лицо румянами и белилами, чтобы казаться молодыми; старые замаскировывали бороздки морщин рыбьим клеем. Наиболее выдающиеся гетеры и диктериады призывали художников (pornotrophoi), которые занимались специально декоративными украшениями статуй и придавали красу лицу куртизанки.
«Когда старые гетеры, говорит Дюфур, были раскрашены и разодеты, они усаживались у высокого окна, выходившего на улицу. Отсюда они зазывали прохожих, держа в руках миртовую ветку, которую они помахивали как палочкой чародейки или прикладывали к губам. Если какой-нибудь мужчина останавливался, то женщина делала известный знак, приближая большой палец к безымянному, так что с рукой наполовину зажатой получалась форма кольца. В ответ на этот знак мужчина должен был поднять вверх указательный палец правой руки и тогда женщина исчезала, чтобы пойти ему навстречу».
Сводничество, несмотря на строгие законы, существовало в Афинах открыто. Как всегда этим делом занимались старые куртизанки, которые, привыкли к разврату: они развращали молодых девушек и посвящали их в тайны своего ремесла. Вместе с тем они изготовляли любовные напитки и в качестве акушерок оказывали помощь при родах и, главным образом, занимались устройством выкидышей[41]. Чтобы иметь представление о любовных похождениях у древних Греков, следует прочесть диалога Лукиана[42] и письма Альцифрона, переполненные любопытными подробностями о нравах и обычаях; написаны они в форме переписки между куртизанками и паразитами.
Эти документы свидетельствуют о том, что строгость закона прогрессивно убывала. Свободная женщина в Греции уже чаще отдается проституции и нередко роль развратительницы и сводницы играет собственная мать. Благодаря большей пронырливости и образованности сравнительно с чужеземками, они стали прибегать к проституции, которая давала средства для роскошной жизни; правда, этой роскоши хватало только на молодые годы, за которыми следовала старость и жестокая нужда. Но за это время она приобретала страсть к кокетству, безумным тратам, к игре и пьянству. И, несмотря на свои пороки и алчность, она подчас умела внушать сильную страсть и нередко бывала причиной разорения и бесчестья семьи. Полная суеверия и корыстолюбия, она отправлялась в храмы, где приносила жертву богам в надежде получить богатую добычу, встретить щедрого любовника, которого можно было бы «ощупать» сколько угодно, составить себе состояние на счет какого-нибудь благородного юноши новичка или богатого развратного старика.
