Александр Жабинский - Другая история литературы. От самого начала до наших дней
Нечто подобное, только в более развернутом виде, являет нам Экклезиаст: «Видал я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все суета и томление духа… Суета сует, все суета!». Отдаленно эти воззрения напоминают и буддизм с его «срединным путем». Хотя по сути своей даосские жрецы – это гадатели, продавцы реликвий, маги, исполняющие также и шаманские обряды, все же нельзя не отметить, что для выживания популяции такое учение – первейшее дело. Даосизм и конфуцианство не что иное, как два варианта приведения в единую систему религиозных обрядов магии и почитания предков, причем упорядочиванию магии посвящен также иудаизм, а христианство – дальнейшая эволюция этой системы.
Из книги Д. Дубровской «Миссия иезуитов в Китае»:
«Иезуиты прилежно изучили китайскую классику в поисках ответа на вопросы хронологии, задаваясь вопросом, были сказкой или реальностью времена легендарных правителей древности Яо и Шуня. В результате они обнаружили указание на то, что китайцы находились раньше под влиянием монотеизма, имевшего немало точек соприкосновения с древним иудаизмом…
Времена монотеизма и были теми добрыми старыми временами Золотого века, на который ссылается Конфуций. По мнению отцов, «порча» выразилась в возникновении доктрины даосизма и в дальнейшем развитии учения Лао-цзы. Далее закон был безнадежно испорчен появлением в Китае буддизма (в начале христианской эры), когда нигилистические теории кармы ввели в обиход агностицизм, приведший к торжеству атеизма».
Иезуит М. Тиндал писал в XVIII веке: «Я настолько далек от мысли, что максимы Конфуция и Иисуса Христа различны, что полагаю: простые и ясные положения первого помогут проиллюстрировать более туманные положения последнего».
Таким образом, китайские учения Конфуция и Лао-цзы могли возникнуть под влиянием средневековых европейских религий и идей времен церковной реформации, проходившей в XI веке, и в таком случае они прекрасно укладываются в нашу синусоиду на линию № 4, это реальный XII век.
Сравнительное изучение древних цивилизаций заставляет обратить внимание на факт удивительного параллелизма: середина 1-го тысячелетия до н. э. (линии № 4–5) отмечена появлением новых форм религии, среди которых этический монотеизм в Иудее, зороастризм в Персии, буддизм в Индии, даосизм и конфуцианство в Китае. Этот же период известен зарождением философии (Греция, Индия и Китай), литературы (там же) и науки (Греция). Со всемирно-исторической точки зрения еврейские пророки, греки Солон и Фалес, азиатские мыслители Заратустра и Будда, Конфуций и Лао-цзы жили в одну и ту же эпоху – и что важно, именно это показывают нам стандартная «греческая» синусоида и ее «индийско-китайская» разновидность. А «римская» и «арабская» волны синусоиды близко «сводят», к нашему удивлению, Иисуса Христа (линия № 5) и пророка Мухаммеда (линия № 4).
Зачастую с этим вынужденно соглашаются историки. Они признают, что «в середине I тысячелетия до н. э. происходят решающие сдвиги в идеологии ряда народов. Пророческое движение в царствах Израиля и Иуды и трансформация ветхозаветной религии. Возникновение зороастризма в Персии. Возникновение буддизма и реформа ведийской религии. Возникновение конфуцианства и даосизма в Китае. Мистерии и орфизм как греческий эквивалент религиозных переворотов на Востоке». Так пишет А. Зайцев в книге «Культурный переворот в Древней Греции VIII–V вв. до н. э.» и продолжает: «Люди могут по собственной инициативе, предпринимая не освященные традицией действия, существенно улучшить свою судьбу».
На самом же деле, как это доказывают наши исследования, религиозные перевороты «древнего мира» аналогичны, параллельны и равны религиозным переворотам Средневековья. Интересно, что историки не всегда могут «найти» авторов этих переворотов в древности. Так, Валерий Перелешин, один из лучших переводчиков «Дао-дэ-цзина», пишет об авторе этого знаменитого труда Лао-дзы:
«Но кто был этот Лао-цзы? Был ли это Ли Эр? Был ли это Лао Дань, многократно упомянутый в книгах Чжуан Чжоу, среди «персонажей» которого немало измышленных им самим?… Современные китайские исследователи полагают, что все три догадки об авторе «Дао-дэ-цзина» не исключают одна другой».
Так что ничего толком неизвестно ни об авторе, ни об условиях создания книги. Время ее написания тоже не более чем догадка. Название ее непереводимо, о чем прямо пишет переводчик:
«Начать с того, что ключевое слово «Дао» непереводимо. Это, конечно, не «Путь», не «Разум», не «нравственное начало», не «образ действия» и не «космос». Ближе всего подходит к нему Логос эллинистической философии, но введением этого термина были бы внесены в перевод совершенно чуждые Китаю неоплатонические и христианские оттенки… Как же перевести «Дао»? Вслед за Чжэн Линем я перевожу «Дао» как «Истина», хотя оговариваюсь, что «Дао» – НЕ Истина, что оно конкретнее и активнее.
Ту же трудность встречаем и при переводе слова «Дэ». Это, скорее всего, греческая «калокагафия», сочетание добра и красоты, а не мудрость, не добродетель и не природа».
Научное изучение «Дао-дэ-цзина» началось только в XVII веке, и, как мы только что прочли, переводчики старались «не допустить» неправильного прочтения текстов, чтобы не проявилось, сколь близки воззрения «древних китайцев» религии греков и христиан.
Немного ранее, в XVI веке, началось научное изучение еще одного важнейшего литературного памятника, известного ныне под названием «Ареопагитики». Это произведение, если исходить из современной его датировки, относится к линиям № 4–5. По литературному мастерству, словарю, важности поднимаемых тем и по их охвату «Ареопагитики» вполне сравнимы с приведенными выше китайскими трудами той же линии веков, особенно если сделать скидку на провинциальность тогдашнего Китая. И как ни удивительно, и на этот раз, как и в случае с Лао-цзы и написанном им (или не им?) «Дао-дэ-цзином», сами литературоведы сообщили читателям, что и хронология, и вся историческая обстановка вокруг этого памятника недостоверны. В. Р. Скрыпник пишет:
«Ареопагитики» – один из самых влиятельных и самых загадочных памятников религиозно-философской мысли Средневековья. Вплоть до XVI века автором памятника считался Дионисий Ареопагит, ученик апостола Павла и первый Епископ Афин, живший в I веке. Исследованиями Лоренцо Валла, Эразма Роттердамского и других в XVI столетии было установлено, что Ареопагитики скорее всего были созданы неизвестным автором в V веке».
Прежде всего, оценим мастерство, проявленное комментатором при составлении слов во фразы. Ведь из прочитанных вами двух предложений можно сделать только один вывод: после серьезного научного изучения «Ареопагитиков» были получены столь же серьезные и неоспоримые научные выводы. Но если чуть-чуть внимательнее прочесть написанное Скрыпником, то вдруг становится ясным, что все научные выводы – не более как словоблудие. В самом деле, оказывается, чрезвычайно авторитетные ученые Лоренцо Валла, Эразм Роттердамский «и другие» УСТАНОВИЛИ, что «Ареопагитики» созданы НЕИЗВЕСТНЫМ АВТОРОМ, да к тому же «скорее всего», так что даже и этот вывод остается сомнительным.
А когда же это произошло? Историки определяют время очень уклончиво, и V век появляется в их рассуждениях лишь потому, что автор знаком с неоплатонизмом, прежде всего работами Прокла (412–485, линия № 4), с его учением о церковной иерархии, о котором, конечно, никак не могло быть известно в традиционном I веке. Только это послужило основой для датировки памятника. А мы обращаем ваше внимание на то, что 2-й трак синусоиды регрессный, направление веков в нем обратное и автор «Ареопагитиков» мог знать Прокла, если жил в любом веке начиная с линии № 5 и выше. Кстати, I век, к которому первоначально относили автора этих текстов, тоже относится к линии № 5, но только «римской» волны, так что и сам Ареопагит, от имени которого первоначально произошло название произведения, был современником их автора. Да и сам мог быть их автором, вопреки удивительному научному мнению Лоренцо Валла, Эразма Роттердамского, В. Р. Скрыпника «и других».
«Ареопагитики» включают в себя четыре трактата: «Мистическое богословие» содержит доказательства непознаваемости и неизреченности существа Бога; «Об именах Божиих» – повествует о свойствах Бога; «О небесной иерархии» – описывает структуры небесного мира; «О церковной иерархии» – истолковывает церковное богослужение. Важнейшие идеи этого труда: о неизреченной, непознаваемой природе Бога, который одновременно и трансцендентен, и имманентен миру; о положительной (по-гречески китафатической) и отрицательной (по-гречески апофатической) теологии, учение о божественной и церковной иерархии; учение о сверхумном экстазе как высшей форме познания Бога.
