Андрей Буровский - Евреи, которых не было. Кн. I
Узнав об этом, жители Херсонеса с перепугу объявили о своем выходе из Византийской империи и присоединились к Хазарскому каганату. Каган прислал в город своего тудуна (управителя). Страхи херсонесцев оказались оправданы: Юстиниан II начал войну, взял и сжег дотла город Херсонес, а всех его жителей продал в рабство. Хазарского тудуна увез с собой в Константинополь. Весь Крым восстал против жестокого Юстиниана. Его возглавил ссыльный армянин Вардан, которого крымские греки объявили новым императором под именем Филиппа.
К хазарам обратились оба – и Юстиниан, и Вардан-Филипп. Хазары считали, что Юстиниан первый начал с ними военные действия (кстати говоря, собирался ли каган убить зятя-Юстиниана, до сих пор неизвестно). К тому же Юстиниан очень неудачно вернул хазарам их тудуна – бедняга умер, пока его везли на родину. Не очень разбираясь, почему умер их тудун и виноват ли в этом Юстиниан, хазары перебили 300 греков, прибывших с тудуном, окончательно поссорились с Византией, поддержали Вардана и двинули армию на Херсонес.
Видимо, Юстиниан II и правда был жестокий, злой человек. Собственная армия восстала против него, и он оказался беспомощным. В 711 году Филипп взял Константинополь, казнил Юстиниана, а его солдаты в суматохе прирезали маленького «соправителя» – Тиверия.
Отвратительная история, нет слов, отягощенная к тому же и детоубийством, и неоднократным предательством. Но вследствие этой истории хазары оказались союзниками Византии. Это было хорошо и само по себе, и в перспективе ведения военных действий с общим врагом – с мусульманами.
Потому что, начиная с 640 года, Закавказье охвачено сплошным пожаром войны с мусульманами. Если мусульмане пока не идут на Хазарию, то вовсе не по доброте душевной – у них просто пока еще нет сил. А вообще-то, они ведут священную войну, газават, и их цель – покорить весь мир и заставить его принять ислам. Это молодая растущая цивилизация, она очень агрессивна и настойчива.
Впрочем, столкновения с мусульманами не избежать даже без всякого газавата: ведь хазары постоянно набегали на богатые страны Закавказья, уже преследуя собственные цели, — грабеж, например. Да еще и Византия подзуживала их. Арабы вынуждены были бы воевать с Хазарией, даже если бы они этого не хотели.
После серии мелких стычек, которые хазары вели на чужой территории, в 692 году арабский полководец Мухаммед ибн-Ог-бай ответил настоящим военным походом и взял Дербент. Последовала серия войн, в которых арабы побеждали чаще: они были и многочисленнее, и лучше подготовлены, чем хазары.
В 735 году наступили самые трагические события: мусульмане вторглись в Хазарию через Каспийский проход и Дарьял. Вел войска Мерван, родственник калифа, и поступил он по-восточному хитро, даже подловато: предложил хазарам заключить мир. Стороны обменялись послами, но хазарского посла Мерван задержал и отпустил на свободу, когда армия вторжения уже прошла узости Каспийского прохода и была в двух шагах от Семен-дера.
Каган так перепугался, что немедленно бежал, даже не попытавшись сопротивляться; армия завоевателей только преследовала хазар, занимала их города и грабила в свое удовольствие. А когда хазарская армия, опомнившись, стала идти с арабами параллельным курсом по левому берегу Волги, опытный Мерван выбрал момент и темной ночью переправил свою армию по понтонному мосту. Внезапный удар по спящему лагерю хазар – и за несколько часов все было кончено, армия перестала существовать.
Сразу же выяснилось, что «арабы, не обладая значительными силами, не захотели остаться в стране, им не понравилась холодная и мрачная северная земля» [149, с. 41].
Что «холодная и мрачная земля» – это сегодняшние Кубань и Ставрополье – отдельная тема. В конце концов, арабы жили в субтропиках, им там нравилось больше. Даже на Кубани они, бедные, мерзли, а зимние ночи на 45-й параллели казались им нечеловечески долгими.
Интереснее другое: мусульмане воевали не для того, чтобы ограбить хазар, подчинить их себе или уничтожить их страну, а жителей продать в рабство. Они воевали, во-первых, для того, чтобы прекратить их набеги; во-вторых, для того, чтобы вовлечь Хазарию в число мусульманских стран.
Единственное условие, которое предъявили арабы поверженному кагану: принять мусульманскую веру вместе со своими придворными. Каган вынужден был согласиться, так как деваться ему было некуда. Муллы запретили кагану пить вино и есть свинину, разъяснили самые основные положения своей веры – и мусульманская армия с множеством пленных и возами награбленного имущества двинулась назад.
ВЫБОР ВЕРЫ
Примерно в это же время Хазарский каганат резко перемещается на север. Новая столица Итиль в низовьях Волги постепенно становится важнее Семендера, население переходит на Нижнюю Волгу или на Дон – особенно к той части излучины Дона, которая ближе всего к Волге. Причина проста – отойти подальше от мест, очень уж доступных для мусульман.
Конечно же, хазары сохранили тесные связи с Византией. Даже крепость Саркел, третий по значению город Хазарии, построен с помощью византийского инженера, Петрония Камати-ра: император Феофил послал своего приближенного, чтобы помочь друзьям-хазарам. Жаль, что, построенный в нижнем течении Дона, сейчас Саркел лежит на дне Цимлянского водохранилища, примерно в 15 км от современного берега.
Более того…
Император Лев Исавр в 732 году – в разгаре войн с арабами и незадолго до разгрома хазар – даже женил своего сына Константина на сестре хазарского кагана. Девушку звали Чичак, что значит – цветок. В крещении хазарская княжна стала Ириной, а ее сын от Константина, названный по деду тоже Львом, сидел на троне в 775-780 годах. У него было прозвище Хазар.
Мне трудно разделить мнение, высказывавшееся и М.И. Артамоновым [150, с. 12], и С.А. Плетневой, что хазары для стран Восточной Европы стали неким щитом, заслонившим Европу от мусульман [149, с. 42].
С тем же успехом можно считать ее спасительницей стран Востока от византийской или от славянской агрессии.
«Я живу у входа в реку и не пускаю русов, прибывающих на кораблях, проникнуть к ним (то есть к мусульманам. – А.Б.). Точно так же я не пускаю всех врагов их, приходящих сухим путем, проникать в их страну. Я веду с ними упорную войну. Если бы я оставил их в покое, они уничтожили бы всю страну изма-ильтян до Багдада», — так писал хазарский царь Иосиф министру калифа Испании Абдуррахмана III, Хасдаи ибн-Шафруту.
Судьба Хазарии скорее как раз в том, что это – срединная промежуточная страна, в которой вечно и все воюют за свои эгоистические интересы (совершенно чуждые самой этой стране).
Наверное, именно поэтому Хазария и не стала христианской страной.
Еще в 680-е годы некий хазарский князек возжаждал таинства крещения, причем и для самого себя, и для всего населения страны. Князек позвал христианского епископа Исраила, и тот старательно, честно искоренял алтари Тенгри-хана, «чудовищного, громадного героя», бога неба и света, боролся с языческими обрядами, такими, как дикие пляски и битвы на мечах в нагом состоянии» [151, с. 90].
Как будто миссия епископа Исраила оказалась довольно удачна: видимо, хазары уже готовы были принять веру в единого бога. Но каган совершенно правильно увидел политическую подоплеку действий князька: желание попросту отделиться от каганата. К худу это или к добру, но христианизация даже отдельного маленького княжества не состоялась, а уж тем более всего каганата.
Христиан много в странах, которые завоевали хазары, особенно в Крыму. На этих землях была даже создана византийскими священниками особая митрополия, в которую входило 7 епархий.
В 860 году многих хазар обратил в христианство св. Кирилл (брат Мефодия).
Обо многих событиях в Хазарии и окрестных странах мы знаем из книги «Житие Иоанна Готского». Но ведь христианство было официальной идеологией Византийской империи; не за что-нибудь, за христианизацию мира велись войны.
Византийцы постоянно использовали христианство для усиления своего влияния в Хазарии. Стоило готам в Крыму подняться против хазар, и византийцы уже готовы принять готов в свое подданство. Не получилось – хазары разгромили повстанцев, казнили их главарей… Кроме епископа Иоанна Готского, за котоporo очень уж просила Византия. А стоило пощадить Иоанна Готского, как византийцы тут же переходят к интригам с целью расширить влияние христианской церкви в Хазарском каганате, а Крым так и вообще присоединить к Византии…
Все логично: уже императора Константина изображали с двумя священными реликвиями в руках: жезлом и державой. Если жезл – это, в сущности, палка, которой пророк должен «пасти свое стадо», то держава – символ куда более сложный: это крест, воткнутый не во что иное, как в земной шар. Такова была претензия византийских императоров – власть, ни много ни мало, над всем миром. Власть, освященная крестом.
