Вильгельм Райх - Психология масс и фашизм
Незнание законов биологической деятельности привело к механизации и замещению живой реальности мистицизмом. Тем не менее проявления космического оргона, т. е. особой биологической энергии мироздания, не имеют ни механического, ни мистического характера. Энергия оргона подчиняется своим особым функциональным законам, которые не поддаются анализу с позиций материализма, механицизма и ригидности. Понятия положительных и отрицательных электрических флюидов здесь также неприменимы. Энергия оргона подчиняется таким функциональным законам, как притяжение, диссоциация, расширение, сжатие, излучение, пульсация и т. д. Я не уверен, что энергия оргона пригодна для какого-либо убийства, а следовательно, и для механистических способов убийства. Эта или следующая война существенно повысит потребность в мерах, обеспечивающих безопасность жизни. Оргонное излучение составляет значительный вклад сексуальной энергетики в дальнейшее развитие человечества. Широкие круги людей когда-нибудь ознакомятся с функциями оргона. В процессе работы с космической жизненной энергией мужчины и женщины будут вынуждены научиться мыслить на функциональной, живой основе, чтобы овладеть космическим оргоном. Аналогично этому они научились мыслить психологически, когда распахнулись двери к знанию детской сексуальности: они научились мыслить экономически, когда были открыты экономические законы. В процессе постижения и овладения механическими законами неодушевлённой природы человек сам был вынужден стать механически ригидным. Таким образом, по мере овладения оргонной жизнедеятельностью каждое новое поколение будет постигать всё живое и учиться любить, защищать и развивать его. Этот вывод по аналогии представляется мне вполне обоснованным.
Поэтому я прошу вас не смешивать вышеприведённое рассуждение с мессианским воззванием. Как я уже неоднократно подчёркивал в своих работах, я считаю себя «ничтожным червём мироздания», лишь орудием определённой научной логики. Мне совершенно не свойственна та иллюзорность, которая помогает заражённому «эмоциональной чумой» генералу совершать злодеяния. Я не верю в то, что я сверхчеловек. Отсюда следует, что я не верю в расовую неполноценность народных масс. На основе открытия оргона я пришёл к заключению, которое имеет важное значение для решения социальной проблемы биологического разрушения личности. Это скромное, но верное заключение, вероятно, можно сопоставить с заключением о том, что силу земного тяготения можно преодолеть, наполнив шар газом, удельный вес которого ниже удельного веса воздуха. Я не располагаю (как полагают многие из моих друзей) средством, которое позволило бы нам немедленно осуществить политические преобразования. «Естественно-биологическая саморегуляция», «естественно-рабочая демократия», «космический оргон», «генитальный характер» и другие открытия служат оружием, предоставленным сексуальной энергетикой в распоряжение человечества для искоренения таких условий порабощения личности, как «биологическая ригидность», «характерологическая и мышечная ригидность», «боязнь удовольствия», «оргастическая импотенция», «формальный авторитет», «покорность авторитету», «социальная безответственность», «неспособность к свободе» и др. Характер данной работы определил то удовольствие, которое доставляют исследования, открытия и понимание спонтанной порядочности и мудрости природы. Это исследование осуществлялось без расчёта на награды, богатства, академическое признание и популярность. При этом, разумеется, совершенно отсутствовало садистское удовольствие от страданий, угнетения, распространения лжи и обмана, войны и убийств. Вот и всё.
Глава XIII – О естественной рабочей демократии
Анализ естественных социальных сил с целью преодоления «эмоциональной чумы»
В настоящей главе представлены общие принципы спонтанного психологического познания. В связи с отсутствием социальной структуры этих данных они не получили дальнейшего развития и не оказали практического влияния на широкую публику.
Стремительным потоком понеслись общественные и политические потрясения. Во всём мире люди спрашивали: куда мы идём? Что необходимо сейчас сделать? Какая партия, какое правительство, какая политическая группа возьмёт на себя ответственность за будущую судьбу европейского общества? Эти вопросы у всех на устах. У меня нет на них ответов. Настоящая глава не даёт политических рекомендаций. Она ставит своей целью привлечь внимание к конкретному, практическому, рациональному явлению, которое не будет упоминаться на многочисленных политических дискуссиях о том, как обустроить мир после войны. Это явление называется естественной рабочей демократией. Теперь я постараюсь описать, что представляет собой естественная рабочая демократия. Обратите внимание: что она собой представляет, а не то, что она должна собой представлять.
В 1937 году, т. е. за два года до начала второй мировой войны, когда грозовые тучи сгущались над Европой, в Скандинавии была издана брошюра под названием «Естественная организация труда в рабочей демократии». Имя автора брошюры отсутствовало. Отмечалось, что брошюра была написана работником лаборатории с согласия других мужчин и женщин, занятых практической работой в данной области. Немецкий текст брошюры был отпечатан на ротаторе. Впоследствии она была переведена на английский язык. Брошюра не получила широкого распространения, поскольку не пользовалась поддержкой никакого политического пропагандистского аппарата и не претендовала на политическую роль. Тем не менее о ней отзывались с энтузиазмом те, кому удалось прочесть её. Она распространялась в узких читательских кругах Парижа, Голландии, Скандинавии, Швейцарии и Палестины. Несколько дюжин экземпляров брошюры были доставлены в Германию контрабандным путём. Одна-единственная рецензия на брошюру появилась в Париже в немецком социалистическом еженедельнике. Она не сыграла сколько-нибудь значительной роли в политических событиях того времени и вскоре сгинула в суматохе повседневной жизни. Брошюра не имела политического характера; напротив, написанная тружеником, она была направлена против политики. Тем не менее в памяти сохранились два момента, которые неоднократно затрагивались в дискуссиях, разгоравшихся среди мужчин и женщин с различной политической ориентацией. Первое, что запомнилось, – это словосочетание «рабочая демократия».
Кроме того, обратили на себя внимание два предложения, которые казались утопичными, чуждыми политике, не от мира сего. Они были проникнуты чувством глубокой безысходности. «Покончим с политикой раз и навсегда! Возьмёмся за практические задачи реальной жизни!»
Как ни странно, политическая газета, посвятившая брошюре большую статью, также уделила основное внимание словосочетанию «рабочая демократия» и двум предложениям, походившим на лозунг. Статья сочувственно отозвалась о рабочей демократии, но решительно отвергла лозунг. Это противоречие показало тем, кто ознакомился с брошюрой, что она не была понята. Брошюру, по-видимому, написал бывший социалист. Она определённо отмежёвывается от всех методов и интересов социалистической партии. Тем не менее, вопреки своему основному лозунгу, она содержит множество политических формулировок и замечаний по политическим вопросам.
Несмотря на недостатки и неясности, брошюра произвела большое впечатление на одного немецкого социалиста, и он доставил её контрабандой в Германию. В течение последующих шести лет войны о ней ничего не было слышно. Однако в 1941 году появилось её продолжение под названием «Дополнительные проблемы рабочей демократии». Эта брошюра, как и её предшественница, также была доставлена контрабандой в несколько европейских стран и даже была «перехвачена» американской тайной полицией (ФБР).
Слова рабочая демократия прижились в неформальных кругах сторонников сексуальной энергетики и вегетотерапии. Слова начали жить своей собственной жизнью. Они постепенно входили в широкое употребление; стали говорить о рабоче-демократических институтах, «рабочей семье» и т. д. К этим понятиям стали серьёзно относиться. В разгар войны из оккупированной европейской страны пришло письмо, в котором один сторонник сексуальной энергетики сообщал о том, что брошюра уже переведена и получит распространение, как только позволят обстоятельства.
В течение последних четырех лет войны я занимался концептуальным содержанием рабочей демократии. Я стремился осмыслить и развить содержание этого словосочетания. При этом я опирался на беседы с норвежскими друзьями, которые имели различные профессии. Чем больше я углублялся в эту концепцию, тем отчётливее становились очертания её могучего потенциала. Наконец я составил себе представление, которое полностью соответствовало большому числу забытых, но существенных социологических фактов.
