Девлет-Мирза Шихалиев - Рассказ кумыка о кумыках
Князья кумыкские суть ограниченные владетели земли и только покровители народа.
Сала-уздени обязаны личною и потомственною службою князьям как жалованные от них на условиях постоянной преданности дачами. Если уздень принадлежит к фамилии сала, он непременно должен иметь хотя бы в числе своих родственников владельца особого квартала и пользоваться доходами с земли поочередно или по старшинству лет. Тот не вполне сала, кто, оставив свою отчизну, переселяется в другую деревню; тогда он лишается права на землю, на родине оставшуюся, и если не приобретет на новом жительстве земли с канавою и с кварталом, то должен стать наряду с второстепенными узденями, хотя и будет называться сала.
Второстепенные уздени, не имея своих кварталов, рассеяны между всеми сословиями; они занимаются иногда полевыми работами на собственных участках, всюду по клочкам разбросанных, а по большей части участвуют вместе с кварталом, где живут и подчиняются их обычаям, потому что тут могут иметь для своей пашни воду, а на своих клочках, из которых весьма немногие имеют канаву, сеют хлеб наудачу. Так как из второстепенных узденей много есть аталыков княжеских, пользующихся отличными почестями, то во время работ князья уступают им иногда свои бийлики как для паханья, так и для сенокоса.
Уздени эти происходят частью от кумыков, вышедших с Султанмутом из-за Сулака, частью из других сопредельных племен и были всегда из таких людей, которые в прежнем своем отечестве пользовались почетным значением.
Догорек-уздени, полагаемые в третьем разряде, происходят от вольных выходцев всех племен, селящихся по кварталам или по деревням на княжеской или узденьских землях; из них если кто будет пожалован от князя землею, кутаном или сделается аталыком, или будет отличен особенным почетом, может называться узденем 2-го разряда; но азату трудно этим воспользоваться до тех пор, пока род его не переродится и не изгладится из памяти народа бывшая принадлежность его к рабскому состоянию.
Вообще, повышение в классах приобретением имения и понижение потерею оных происходит исподволь, а не официальным пожалованием или разжалованием. Требуется много времени, чтоб перешедшего из третьего во второй класс отвыкли называть догерек-узденем и наоборот; переход из низшего в высший класс бывает еще посредством родственных связей, когда какое-либо семейство в продолжение нескольких колен постоянно вступало в супружество с особами высшего класса и тем самым постепенно приобретало себе название почетного узденя. Такие лица с течением времени и при образе жизни узденю приличной, незаметно входят в разряд второстепенных узденей или даже сала точно так, как уздени первенствующих степеней, лишаясь имущества, терпя долго бедность и вступая в супружество с низшими классами, теряют свое значение и исчезают в массе народа. Но примеров таких очень мало, ибо уже сказано выше, что каждый уздень для утверждения своего преимущества должен приобресть приличное званию его соответствующее поземельное имущество, без чего он будет только называться уллу-уздень или сала, но не будет иметь веса. Уздени же, потерею своего богатства приближающиеся к подаянию, поддерживаются своими родственниками.
Чагары, полагаемые в четвертом разряде, происходят от крепостных людей князей и суть те же куллы, но на различных условиях зависимости и от княжеской, домашней службы избавленные и причисленные к известной полосе земли с канавою; число их постепенно увеличивалось по мере того, как князья отпускали в их общество своих холопов, почитавшихся излишними в домашнем штате, ибо князья, не любя заниматься полевыми работами, не находили нужным иметь при себе многочисленной дворни. Табуны, стада, отдача внаем гор и кутанов, пошлина и прочие положенные доходы достаточно обеспечивали их в потребностях домашней жизни, без помощи хлебопашества.
Хотя между чагарами живут и свободные, т. е. догорек-уздени и даже уздени 2-го разряда, но те и другие во время полевых работ повинны исполнять только основную мирщину (булка), кварталу присвоенную. Потом чагары должны оканчивать работу, в частности на них лежащую, т. е. молотить и перевозить весь хлеб.
На чагарах лежит обязанность доставлять в дом княжеский накошенное для него сено и привозить на зиму несколько возов дров. Во всех этих повинностях чагары знают известную установленную меру, более чего князья не вправе от них ничего требовать [47]. Проживающие из них в Андрееве, Аксае и Костеке пользуются различными друг от друга преимуществами: одного можно продавать со всем семейством, но только в тот округ, где он живет, другой может откупиться за самую безделицу, иные избавлены от участия в мирщине, а у других женщины считаются свободными. Составляя в народонаселении Кумыкского владения самый многолюдный класс,
дружные, храбрые и послушные своим старшинам чагары в прежние времена играли важную роль в делах народных, покровительствовали всем угнетенным от аристократии и даже самим аристократам в междоусобных их распрях и взаимных гонениях, давали у себя убежища. Опасно было убить чагара, ибо убийцу весь класс их преследовал. В Андрееве, Аксае, Костеке, Тарках, Брагунах и вообще, где есть чагары, убийца был небезопасен; везде за ним невидимо следили чагары. Сала-уздени, представители аристократии из собственных выгод и для увеличения своего имущества соединены были с чагарами, представителями народа, присяжным братством[30] и в свою очередь также неутомимо и повсюду преследовали своих врагов.
В настоящее время два этих класса, т. е. сала и чагары, составляют надежный оплот при оборонах своих жилищ от неприятельских нападений, особенно в Андрееве лежит на них вся надежда как на людей между собою дружных и во время тревог послушных своим старейшинам.
Разумеется, и беспристрастное и равное для всех поощрение со стороны местного начальства в таком случае имеет у них первое место.
Терекеме [48], малочисленное и робкое племя, по правам почти то же, что чагары, если не ниже. Они происходят из Персии, и поселение их в настоящих местах относится ко временам шаха Надыра. Говорят, когда победоносный Надыр, испытав первую неудачу в войне с горцами, зимовал около Дербенда, на урочище Иран Хараб (что значит бедствие Ирана), были захватываемы из армии его пленные, и многие из них, томимые голодом, добровольно выбегали оттуда целыми толпами. Из всех их, отовсюду собранных, составились в Дагестане и в земле кумыков поселения, которые называют теперь Терекеме. Занятия их в кумыкском владении состоят исключительно в посеве сарачинского пшена по берегам Сулака. Доли из этого продукта они молотят и доставляют в дома княжеские; сверх того дают с каждого дома по нескольку саб подати тем же продуктом, привозят и отвозят женский пол, княжескую семью составляющий, на собственных арбах (которые тогда называют арбами бигяр), доставляют материалы для построек и поправок княжеских мельниц и молотилен, в их деревнях находящихся, посылают собственные арбы для потребностей княжеских в ногайские кочевья и проч. Князья могут дарить их узденям, но с тем, чтобы не переселять их на другие места, а только пользоваться оброком, следовавшим с них князю. Терекеме принадлежат только четырем княжеским родам, а именно: Казаналиповым, Айдемировым, Темировым и Алишевым; равномерно большая часть чагаров им же принадлежит, в особенности Казаналиповы богаты ими.
Куллы, или холопы, или же дворовые люди, происходят большею частью от невольников, купленных у лезгин или других наездников, которые в прежние времена захватывали их в Грузии и свозили в Андреев для продажи кумыкам и приезжающим из Турции и Крыма купцам. Андреев и Джар славились в свое время торговлею невольниками. Но с водворением русского владычества на Кавказе, с построением в Кумыкском владении в 1818 году крепостей и с занятием впоследствии времени нашими войсками Джаро-Белоканской области промысел этот совершенно упал. Ныне изредка являются какие-нибудь пленные, обманом или набегом кой-где захваченные, но и тех неохотно покупают. Холопы, в настоящее время у кумыков находящиеся, исправляют все домашние и полевые работы своих господ, по мере возможности. Владелец их одевает и кормит или, отдав в собственное распоряжение на каждое их семейство по паре быков с арбою, дозволяет им, по окончании господских работ, промышлять на себя, в таком случае господин их не одевает, а только кормит. Вообще рабы кумыков не обременены излишними работами, как можно бы было это предполагать; но вместе со своими господами, составляя одно семейство, работают для них, как для себя. За то владельцы обращаются с ними довольно ласково, извиняют их недостатки и редко прибегают к строгим наказаниям [49].
Отпустить холопа на волю, во мнении мусульман, есть благое и богоугодное дело; почему при болезнях или каких-нибудь потерях в семействе господ отпускают их на волю вследствие данного обета, а иногда увольняют их и за деньги; в том и другом случае холопы, поступив в сословие азатов (отпущенников), долго питают дружбу и привязанность к своим бывшим господам и, если возможно, селятся ближе к ним для того, чтобы в знак благодарности оказывать им свои услуги. Редко случается продажа куллов из одного дома в другой; если это делается, то по крайней необходимости, и продавец подвергается нареканию от своих собратий. Рожденные в доме от наследственных холопов предпочитаются вновь приобретаемым. Если господин пожелает продать дочь своего холопа, то старается на это получить согласие ее родителя, и покупатель, отдав деньги, берет ее в свой дом как невесту, для своего холопа высватанную, с которым тотчас ее соединяет. При этом соблюдаются обряды венчальные, и отданные за нее деньги называются кебинак (калым) [50], в сходность кебинака, между свободными существующего, а не выручкою за продажу невольницы. Кебинак, таким образом холопке назначаемый, простирается до 200 и более руб. серебром, по стоимости ее самой. Но как в семье бывает не без урода, то есть и такие между кумыками сластолюбцы, которые предоставляют себе первую расправу со своими рабынями, а потом уже выдают их за своих холопов, если не хотят или нельзя сбыть их в другие руки.
![Василий Головачев - Ультиматум [сборник]](/uploads/posts/books/103752/103752.jpg)
