Аркадий Казанский - Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I
Не теряя надежды заполучить престол, Карл решил обратиться в протестантизм для привлечения симпатий англичан; с этой целью он в 1750 году инкогнито посетил Лондон и сменил веру, однако после прибытия во Францию вновь стал соблюдать католические обряды. В 1766 году после смерти отца он стал считаться якобитским претендентом на престол как Карл III, однако папа римский Климент XIII решил не признавать за ним этого титула, вместо этого признав законными монархами Великобритании Ганноверов. С этого момента якобиты утратили международную поддержку и окончательно стали маргинальной группировкой.
В 1772 году претендент женился на принцессе Луизе Штольберг-Гедернской из саксонского рода Штольбергов, ровеснице своей дочери, переехал с ней во Флоренцию, после чего стал использовать титул «граф Олбани» (рангом ниже более обычного для Шотландии титула герцог Олбани). В 1780 году Луиза тоже ушла от него к итальянскому поэту Витторио Альфьери, утверждая, что муж дурно с ней обращается. В 1783 году он узаконил свою внебрачную дочь Шарлотту (к тому времени подарившую ему троих внуков – тоже внебрачных, от французского епископа де Рогана) и дал ей титул «герцогини Олбани», однако не мог дать ей прав претендовать на престол. В дальнейшем он жил вместе с дочерью во Флоренции и Риме, где скончался в возрасте 67 лет 31 января 1788 года. Шарлотта пережила отца меньше чем на два года.
Карл Эдуард был сперва похоронен во Фраскати, где его младший брат, кардинал Генрих Бенедикт Стюарт, был епископом, но после смерти последнего в 1807 году останки Молодого претендента были перенесены в Рим, в собор Святого Петра.
После Карла Эдуарда, не оставившего законных детей, якобитским претендентом стал кардинал Стюарт (как «Генрих IX и I»). С его смертью в 1807 году род Стюартов пресёкся.
О судьбе двух последних и хорошо знакомых ему людей Данте осведомлялся у Чакко. Водяная пыль взметается над бурными порогами; души как бы толкут пыль; поэт здесь называет зиму и жгучую вьюгу прямым текстом. Все названные выше персонажи виновны в кровавых войнах, за что и казнятся среди содомитов.
S'i» fossi stato dal foco coperto,
gittato mi sarei tra lor di sotto,
e credo che «l dottor l'avrìa sofferto; [48]
ma perch'io mi sarei bruciato e cotto,
vinse paura la mia buona voglia
che di loro abbracciar mi facea ghiotto. [51]
Будь у меня защита от огня,
Я бросился бы к ним с тропы прибрежной,
И мой мудрец одобрил бы меня; [48]
Но, устрашенный болью неизбежной,
Я побоялся кинуться к теням
И к сердцу их прижать с приязнью нежной. [51]
Данте, если бы не боялся обжигающей ледяной воды, бросился бы в объятия столь великих людей, своих хороших старых знакомых, но Вергилий удерживает его, хотя и одобряет подобный поступок. Правда, ледяная вода сама устрашает желающего броситься в неё, принося страшную неизбежную боль.
Poi cominciai: «Non dispetto, ma doglia
la vostra condizion dentro mi fisse,
tanta che tardi tutta si dispoglia, [54]
tosto che questo mio segnor mi disse
parole per le quali i» mi pensai
che qual voi siete, tal gente venisse. [57]
Di vostra terra sono, e sempre mai
l'ovra di voi e li onorati nomi
con affezion ritrassi e ascoltai. [60]
Lascio lo fele e vo per dolci pomi
promessi a me per lo verace duca;
ma «nfino al centro pria convien ch'i» tomi». [63]
Потом я начал: «Не презренье к вам,
А скорбь о вашем горестном уделе
Вошла мне в душу, чтоб остаться там, [54]
Когда мой вождь, завидев вас отселе,
Сказал слова, явившие сполна,
Что вы такие, как и есть на деле. [57]
Отчизна с вами у меня одна;
И я любил и почитал измлада
Ваш громкий труд и ваши имена. [60]
Отвергнув желчь, взыскую яблок сада,
Обещанного мне вождем моим;
Но прежде к средоточью пасть мне надо». [63]
Отчизна у них с Данте одна – эти изгнанные короли жили под покровительством папского двора, мечтавшего вернуть королей католиков на трон Англии. Поэт чтит заслуги этих людей гораздо выше, чем презирает их грехи. Отвергнув желчь осуждения людских пороков, он взыскует яблок сада – райских яблок с древа познания добра и зла – хочет попасть в Рай, обещанный Вергилием. Но перед этим ему нужно пасть в самую глубину Ада, к средоточью – к центру Земли
«Se lungamente l'anima conduca
le membra tue», rispuose quelli ancora,
«e se la fama tua dopo te luca, [66]
cortesia e valor dì se dimora
ne la nostra città sì come suole,
o se del tutto se n» è gita fora; [69]
ché Guiglielmo Borsiere, il qual si duole
con noi per poco e va là coi compagni,
assai ne cruccia con le sue parole». [72]
«Да будешь долго ты руководим, —
Ответил он, – душою в теле здравом;
Да светит слава по следам твоим! [66]
Скажи: любовь к добру и к честным нравам
Еще живет ли в городе у нас,
Иль разбрелась давно по всем заставам? [69]
Гульельмо Борсиере, здесь как раз
Теперь казнимый, – вон он там, в пустыне, —
Принес с собой нерадостный рассказ». [72]
Якопо Рустикуччи благословляет Данте на дальнейшие подвиги и, между прочим, интересуется у него, какие нравы царят сегодня в Авиньоне и Франции. Он ссылается на то, что Гульельмо Борсиери (Жульельмо Биржевик = биржевой жулик) передаёт нерадостные вести об их родине.
Кого он называет биржевиком? Это – очень интересная личность.
Из академической статьи:
Джон Ло перевернул всю мировую экономику, впервые в истории заменив полновесные золотые и серебряные монеты бумажными банкнотами. А вся его жизнь похожа на авантюрный роман.
Он родился в 1671 году в Эдинбурге (Шотландия) в семье ростовщика и ювелира. В 1683 году его отец прикупил плохонькое и небольшое поместье Лористон, к которому прилагалось дворянство. Принятый в лучших домах Эдинбурга внешне привлекательный Джон быстро «познакомился со всеми видами распутства». Но скоро Эдинбург ему наскучил, и 20-ти летний Лористон отправился покорять Лондон.
В Лондоне Джон (из Лористона ставший просто Ло), видимо, унаследовав таланты отца делать деньги, более чем удачно занимался различными спекуляциями с картинами, драгоценностями, ценными бумагами. Кроме того, он разработал собственную систему игры в карты, что часто приносило ему солидные выигрыши. Ко всему прочему «Красавчик» Ло пользовался бешеным успехом у женщин, не отличаясь при этом особенной разборчивостью в любовных связях. Один из его любовных треугольников в апреле 1694 года закончился дуэлью, на которой Ло убил соперника, за что был арестован и приговорен к смертной казни. Однако ему удалось бежать из тюрьмы и выбраться из Англии в славный город Амстердам. Короче говоря, наш герой был феноменально удачлив.
В Амстердаме Джон Ло серьезно занялся экономической теорией. Изучив труды банкиров и экономистов того времени, Ло издал книгу, в которой главной причиной экономического застоя определил нехватку денег и предложил наряду с серебряными и золотыми монетами пустить в обращение бумажные банкноты с их обеспечением золотом. По мнению Ло бумажные деньги должен был выпускать особый банк, лучше всего государственный.
Ло предлагал свою идею многим европейским государствам, но реализовать её удалось только во Франции.
После смерти Людовика XIV в 1715 году во Франции остался роскошный Версаль и совершенно пустая казна. Филипп Орлеанский, регент при малолетнем Людовике ХV, воскликнул после похорон Людовика XIV: «Ну, господа, а теперь повеселимся! После нас хоть потоп!», был неприятно поражен состоянием финансов королевства – госдолг Франции приближался к 3 миллиардам ливров, тогда как ежегодные налоги и подати приносили в казну лишь около 250 миллионов ливров. При этом, как докладывал герцогу начальник Тайной полиции, налогов и податей собирается примерно 750 млн. ливров – разница оседает в карманах различных бюрократов.
Естественно, что в данной ситуации регент ухватился за идею Ло, как утопающий хватается за соломинку, и уже в мае 1716 года Джон открывает акционерный (не государственный, как он хотел) банк, имеющий право выпуска бумажных банкнот. При этом бумажные деньги принимались в уплату налогов и свободно разменивались на монеты из драгоценных металлов по их реальной стоимости на дату выпуска. Таким образом, банкноты Ло становились более твердыми, чем золотые и серебряные деньги.
Это была невиданная доселе финансовая авантюра – ведь во всей Франции не было столько золота и серебра для обеспечения выпускаемых Ло бумажных денег. И, тем не менее, уже через год после начала выпуска банкнот во Франции начался бурный экономический рост, оживилась умиравшая торговля, возобновилось строительство, за счет ссуд под низкий процент возрождалась и стала развиваться промышленность.
Но банк – не единственная и не самая большая из идей шотландца. В начале 1717 года Ло создает акционерную «Компанию Индий», капитал которой намеривался пустить на освоение бассейна реки Миссисипи, называвшейся Луизиана (по имени короля Луи XIV). Эту компанию стали именовать Миссисипской.
