Бронислав Малиновский - Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии
Фольклор как систематизированные формы устной интеллектуальной традиции включает важные для туземцев игры и спортивные состязания, резьбу по дереву и декоративное искусство, сказки, типичные поговорки, шутки, а также сквернословие. На Тробрианах декоративное искусство и танцы совершенно лишены сексуальных мотивов. Единственное исключение из этого правила можно найти в отдельных современных изделиях более низкого художественного уровня, появившихся как следствие разрушительного воздействия европейской культуры, хотя и без какого бы то ни было влияния ее образцов. Танцы и декоративное искусство поэтому не попадают в интересующую нас сферу. Что же касается прочего, то сексуальные элементы в играх и спорте нами уже описывались, секс при вышучивании и ругани будет разобран в следующей главе, и для рассмотрения сейчас остаются сексуальные сказки, а также непристойные фигуры и присловия, связанные с игрой «cat's cradles»[105].
В веревочные фигуры, или ninikula, играют дети и взрослые, играют днем в дождливые месяцы с ноября по январь, то есть в сезон, когда вечера коротают за рассказыванием сказок. Дождливым днем группа людей усаживается обычно под нависающей крышей хранилища ямса или на крытой платформе, и кто-то один показывает свое искусство восхищенной аудитории. Каждая конкретная комбинация имеет собственное название, сюжет и объяснение. Кроме того, некоторые из них сопровождаются песенкой (vinavina), которая звучит в то время, как артист разыгрывает действие и манипулирует фигурным изображением. Многие комбинации полностью лишены сексуальных мотивов. Среди примерно дюжины сцен, которые я записал, есть те, что демонстрируют порнографические детали[106]. Привожу их ниже.
В kala kasesa Ба 'у (клитор Ба'у) исполнитель, после предварительных манипуляций, создает веревочную комбинацию (схема А на рис. 3), в которой две больших петли сформированы на основной плоскости, а две меньшие петли, у основания каждой из боль- ших, торчат под прямым углом. Большие петли здесь представляют вульву, а петли поменьше — клитор. В этом изображении явно есть небольшая анатомическая неточность, так как в природе этот орган бывает представлен только в единственном числе, и клитор в нем размещен наверху вульвы, а не внизу. Но, несомненно, Ба'у была аномальным экземпляром.
Соорудив веревочную комбинацию, артист искусно изгибает пальцы, заставляя двигаться сперва одну, а потом другую клиторные петли. Проделывая это, он ритмично, но не без комичных интонаций произносит следующие слова:
Kala kasesa Ba 'и (повторяется) Ее клитор Ба'у (повторяется) Кат kasesam, kam kasesam, и т. д. Твой
клитор, твой и т. д., —
которые вольно можно перевести так: «Погляди, это клитор Ба'у, это ее клитор. О, Ба'у, твой клитор, о, твой клитор!» Движения и песня повторяются несколько раз к великому удовольствию как зрителей, так и артиста; затем фигура распусается под аккомпанемент
повторяемых слов:
Syagara dyaytu dyaytu, Syagara dyaytu dyaytu, и т. д.
Эти слова — всего лишь звукоподражание, имитирующее ритмичный стук барабанов во время танцев. Ба'у, очевидно, женский персонаж, но о ней ничего не известно помимо того, что мы узнали из описанного представления. Клитор — излюбленный объект для шуток, рассказов и аллюзий. Он часто используется в речевых оборотах pars pro totom и считается особо привлекательной и забавной деталью женского организма. Лаконичная комбинация, простодушно и непосредственно называемая «совокупление» (kayata), представляет названную функцию, конечно, в несколько условной манере.
Веревочный узор (схема В на рис. 3) складывают так, чтобы образовался двойной крест, в котором горизонтальная перекладина представляет женщину, а вертикальная — мужчину. Затем веревочки растягивают таким образом, что центральная петля, представляющая гениталии, быстро движется вверх-вниз и справа налево, и это заменяет в воображении веселящихся зрителей характерное движение соития. К данной комбинции песенка не положена.
Tokaylasi, нарушитель супружеской верности (схема С на рис. 3), — более сложная комбинация, требующая для своего построения участия обеих рук, двух больших пальцев и пяток. Сопроводительный комментарий произносится в форме обычной прозаической речи. Первая фигура (С, 1) строится в своей наиболее важной части из двух равнобедренных треугольников, один над другим, соприкасающихся вершинами. Эти треугольники олицетворяют любовника и чужую жену, занятых совокуплением. Чтобы изобразить это, веревочками манипулируют так, что точка соединения движется вверх- вниз, а каждый треугольник, в свою очередь, увеличивается и уменьшается в размере. В это же время артист произносит недвусмысленный комментарий: «Это любовник; это жена; они совокупляются». Описанная фигура не покажется лишенной смысла для тех, кто знаком с туземным методом совокупления, описанным выше (гл. X, разд. 12).
Затем фигура распускается, при этом исполнитель объясняет: tokaylasi bila wa bagula — «любовник идет в огород». Потом он добавляет: lay la la mwala, «муж приходит», — и к этому моменту веревочки образуют фигуру, состоящую из двух петель, расположенных под углом (С, 2). Поскольку эти петли в свою очередь начинают двигаться, каждая сокращаясь и расширяясь (С, 3 и 4), артист безмятежно сообщает: Ikayta ta kwava («у него сношение со своей женой»). Таким образом прелюбодеяние на Тробрианах представлено двумя треугольниками — вместо одного.
Нужно упомянуть и еще об одной комбинации в игре с веревочкой — чисто анатомического характера. Она названа в честь героя Сиквемтуйи, хотя этот персонаж ничем другим, кроме своей роли в упомянутой веревочной комбинации, не прославился. Четыре петли, симметрично расположенные вокруг центральной точки (схема D на рис. 3), представляют собой голову, ноги и два тестикула Сиквемтуйи. Затем поется следующий диалог:
«Sikwemtuya, Sikwemtuya avaka kuvagi?»
«Сиквемтуйя, Сиквемтуйя, каким ремеслом ты занимаешься?»
«Bayamata la kaybaba guya 'и».
«Я охраняю украшенную пищу вождя».
«Bagise puwam
«Можно мне взглянуть на твои тестикулы?»
На последних словах один из тестикулов начинает увеличиваться и медленно двигаться, а Сиквемтуйя посредством голоса артиста производит хрюкающие звуки самоудовлетворения, что-то вроде ka ka ka ka... Тогда его просят показать второй.
«Tagise piliyuwela».
«Дай взглянуть на другой».
И он отвечает теми же словами ka ka ka ka... и так же демонстрирует свой второй тестикул.
Хочу добавить, что хрюкающие звуки (ka, ka, ka, ka) производят неописуемый комический эффект, способный вызвать у современного (и слегка risque) артиста кабаре зависть, сравнимую с восхищением современных скульпторов перед меланезийской деревянной резьбой или западноафриканским художественным литьем. Однако передать лингвистические эффекты, с их смешным и непристойным смыслом, когда они встроены в речь медиума, говорящего на чужом языке, — очень трудно, тогда как декортивное искусство, скульптура и музыка имеют свой универсальный язык.
3. Секс в фольклоре: фацеции
Приступая к речевому жанру, мы начнем с забавных сказок (kukwanebu), рассказываемых по вечерам в дождливое время года ради развлечения молодежи и стариков. Сказки эти содержат сообщения об откровенно фантастических и невероятных событиях и призваны взбудоражить воображение, помочь провести время с приятностью, а самое главное — вызвать смех, и порой смех весьма грубый[107]. Некоторые из них полностью свободны от сексуальных и скатологических мотивов, и здесь их можно лишь слегка затронуть. Существует сказка об огне и воде, где огонь угрожает сжечь воду, но вода прикасается к нему и гасит. Есть сказка, в которой жадный краб хочет схватить плод, уже присмотренный для себя кузнечиком, но плод падает на него и убивает. Прелестная история рассказывается о прекрасной девушке, к которой сватаются птицы. Она отбраковывает всех по очереди, пока наконец не принимает предложение самой маленькой и самой скромной из них. Одна сказка рассказывает о легендарном великане-людоеде Доконикане: его огороды обрабатывает девушка, которую он держит в плену и которую освобождает самый младший из пяти ее братьев; а другая сказка описывает спор между тем же самым великаном и героем. Есть дистрикты, где последнюю сказку рассказывают не как миф, а как смешную историю. Чисто гастрономический рассказ о двух братьях, которые после периода голода объелись до того, что чуть не лопнули, вызывает сильный смех своими совершенно невинными шутками.
Всего в одной истории шутка затрагивает дефекацию: мужчина, после того как облегчился, приклеивается к дереву, а когда родственники пытаются оттащить его и освободить, умирает. В сказке про вошь и бабочку шутка состоит в том, что вошь издает громоподобный звук своим задним проходом, и произведенный выхлоп сбрасывает ее со спины бабочки и топит в море. Теперь я намерен обратиться к сказкам, имеющим сексуальный мотив, а представлять их буду в порядке нарастания непристойности.
