Екатерина Глаголева - Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана
Свое кругосветное путешествие Дампир совершил в составе каперской экспедиции Вудса Роджерса, который тоже взялся за перо; его книга «Путешествие вокруг света», увидевшая свет в Англии в 1712 году, имела огромный успех.
Дневниковые записи пиратов-литераторов не были беллетристикой: к дневнику Рингроуза прилагались описания различных местностей, карты гаваней и некоторые зарисовки, полезные для мореходов; приложенная к книге Дампира карта циркуляции ветров явилась основополагающей для всех последующих карт такого рода; кроме того, Дампир привел интересные данные о величинах магнитного склонения в различных пунктах Мирового океана, о солености морских вод, о связи между господствующими течениями и ветрами.
Мемуары бывших французских корсаров Клода де Форбена (вышли в 1730 году в Амстердаме) и Рене Дюге-Труэна носят более интимный и развлекательный характер, написаны живым языком и изобилуют описаниями различных происшествий и приключений, от опасных до курьезных; на первый план в них выставлена личность автора. Но это и придает им особую ценность в сравнении с записками других моряков, в которых в основном приводились сведения технического характера.
Интерес читателей к мемуарной литературе был велик, а к пиратской теме — в особенности. Для издателя такая рукопись была беспроигрышным вариантом. В начале XVIII века в Лондоне была опубликована книга под названием «Всеобщая история грабежей, смертоубийств, учиненных самыми знаменитыми пиратами, а также их нравы, порядки, вожаки и их правление», автором которой значился «Капитан Чарлз Джонсон». За этим изданием последовала «Всеобщая история пиратов» (1724), открывавшаяся очерком «О капитане Эйвери и его команде», а потом был напечатан второй том, в который входила рукопись «капитана Миссона» с рассказом о республике Либерталии, созданной пиратами на Мадагаскаре. Этот труд несколько раз переиздавали вплоть до 1972 года, а в конце 1970-х вдруг выяснилось, что ее настоящий автор — Даниель Дефо.[98]
В этом талантливом человеке, который, как говорится, сделал себя сам, всегда была сильна авантюрная жилка. Возможно, именно способность воспарить над реальностью помогла Дефо выбиться из своего круга, стать известным и плодовитым литератором, оказывавшим влияние на правящие круги, но она же приводила к тому, что реальные события, характеры, ситуации в его книгах оказывались вытеснены вымыслом. Взять хотя бы самое известное его произведение — «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устья реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим». Общеизвестно, что прототипом главного героя послужил Александр Селькирк, высаженный на остров Маса-Тьерра в 650 километрах от берегов Чили. Забрал его с острова Вудс Роджерс, совершавший кругосветную экспедицию, после того как Селькирк провел там в полном одиночестве (без всякого Пятницы) вовсе не 28 лет, а четыре года и четыре месяца. Вернувшись в родной городок Ларго, Селькирк в пивных охотно делился воспоминаниями о своих злоключениях, причем был весьма неплохим рассказчиком. «Его очень интересно слушать, он трезво мыслит и весьма живо описывает пребывание души на разных этапах столь длительного одиночества», — писал литератор Ричард Стил в 1713 году в журнале «Англичанин». Дефо придал своей книге вид дневниковых записей, а подробные описания природы острова и занятий Робинзона добавляли ей достоверности, способствуя популярности у читателей.
«Робинзон Крузо» вышел в свет в 1719 году, а год спустя Дефо опубликовал книгу «Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона» — дневник пирата, которого никогда не существовало. Зато в повести «Король пиратов» рассказ велся от лица реального Генри Эвери; правда, описанных там приключений в его жизни не было и быть не могло: например, в одном эпизоде Эвери под видом армянского купца отправляется через Персию в Константинополь, чтобы потом поселиться где-нибудь во Франции.
Генри Эвери, он же Длинный Бен, родившийся предположительно в 1б53 году, был одним из самых известных флибустьеров, о жизни которого никто ничего толком не знал. Его биография соткана из легенд. По одной из версий, он был квартирмейстером на английском корабле в составе эскадры, направленной для подъема сокровищ с затонувших в Карибском море испанских кораблей. Еще в Европе он возглавил бунт матросов, которым четыре месяца не платили жалованье. Бунтовщики захватили адмиральский корабль и отправились на нем пиратствовать к берегам Африки. Команде Эвери удалось захватить великолепную добычу — корабль Великого Могола,[99] везший его дочь со свитой и огромное количество золота и драгоценных камней. Но нечестно нажитое впрок не идет: купцы, которым Эвери хотел продать бриллианты, догадались о их происхождении и выдали пирату сущие гроши, пригрозив в случае несогласия донести на него властям; он умер от болезни в совершенной нищете, хотя молва приписывала ему женитьбу на той самой индийской принцессе. Разумеется, Дефо вышил яркие цветы по этой сюжетной канве.
Первый том «Всеобщей истории пиратов» содержит биографии двух десятков капитанов: помимо Генри Эвери, это Эдвард Тич, Стид Боннет, Эдвард Ингленд, Чарлз Вейн, Джон Рэкем, Хоуэлл Дэвис, Бартоломью Роберте, Уолтер Кеннеди, Томас Анстис, Джордж Лоутер, Эдвард Лоу, Джон Филлипс, Фрэнсис Сприггс и Джон Смит. Наибольшей мифологизации подверглись жизнеописания Эвери, Тича, Рэкема, Анстиса и Лоу. Биографии двух женщин-пираток — Анны Бонни и Мэри Рид — выдуманы Джонсоном-Дефо от начала и до конца. Практически все главы содержат вымышленные монологи и диалоги действующих лиц, кое-где вставлены художественные описания детских и юношеских лет главных героев, а в одном из очерков приводятся мысли умирающего человека. Второй том содержит историю республики Либерталия, но биографии Оливье Миссона и Томаса Тью выглядят полностью выдуманными,[100] а истории Уильяма Кидда, Томаса Уайта, Самюэля Беллами, Натаниэля Норта, Уильяма Флая и других изобилуют домыслами: Дефо явно не хватало фактического материала, и он решил дополнить его своей фантазией. Например, в книге сказано, что пираты Томаса Анстиса и Самюэля Беллами во время вынужденного безделья устраивали любительские театральные представления — «судили» друг друга за преступления на море, меняясь ролями. Никаких подтверждений этому в других источниках нет. Дефо же описал якобы принятую у пиратов казнь — хождение по доске: жертве завязывали глаза, связывали руки за спиной и заставляли пройти по доске, выдвинутой из пушечного порта. На самом деле рассказ о чем-то подобном содержится у Плутарха: киликийские пираты поступали так с римлянами — «заставляли идти домой по морю», — правда, используя не доску, а лестницу. Но этот миф приобрел популярность, и «хождение по доске» запечатлено даже на иллюстрациях Говарда Пайла, созданных в XIX веке. Вообще же во «Всеобщей истории пиратов» Дефо выступает как моралист — осуждает пиратство в назидание тем, кого манил путь «джентльмена удачи». При этом он довольно успешно подражал мемуаристике, а потому «Всемирную историю пиратов» стали использовать как первоисточник.
Новый всплеск интереса литераторов к пиратам приходится на первую треть XIX века, с развитием романтизма. В 1821 году Вальтер Скотт опубликовал роман «Пират»; прототипом главного героя, капитана Кливленда, стал образ главаря пиратов из книги Дефо «Приключения и дела известного капитана Джона Гау». Все знаменитые беллетристы XIX–XX веков, писавшие о пиратах, — Фенимор Купер,[101] Фредерик Марриет, Генри Хаггард и другие — черпали вдохновение и сюжеты из книги Эксквемелина.
Между тем авторам сочинений о пиратах можно было найти материал и в современной жизни, не прибегая к дневникам столетней давности. Так, собственно, и сделал Бальзак его Гобсек — в прошлом корсар, предпочитающий не распространяться о своей прежней жизни, полной расчетливой жестокости, но твердо усвоивший из нее, что «деньги решают всё». В романе «Тридцатилетняя женщина» выведен романтический образ колумбийского корсара по прозвищу Парижанин: для команды он — бог, все повинуются его демоническому взгляду, ему невозможно противоречить, потому что он всегда докажет, что прав. Бросили за борт пленных — но ведь на борту мало провианта. Разве на войне не бывает случайных жертв? В роскошно отделанной каюте на его корабле живут его нежно любимая жена, «добрый ангел» команды, к ногам которой он бросает награбленные сокровища, и четверо детей. При всех романтических атрибутах этого эпизода Бальзак проявляет себя как тонкий психолог-реалист. Матросы торгового судна при приближении жестокого Парижанина, который не пощадит никого ради денег, предают своего капитана в надежде перейти на сторону корсара, а это значит, что жажда наживы сильнее христианской морали. Случайно оказавшийся на захваченном судне отец его жены, на глазах которого были преданы смерти его спутники и матросы, отказавшиеся стать пиратами, считает капитана бессердечным убийцей, ведь отняв у него деньги, заработанные трудами и кровью, пират обрек на смерть и всю его семью. Но Парижанин возмещает тестю потерянное из своей доли — и тот готов простить его и принять драгоценности, отобранные у других жертв: в конце концов, корсар «просто сражается с испанцами» (якобы за идеалы молодой республики Симона Боливара). Словно ужаснувшись тому, что явствует из написанного им, Бальзак сочиняет морализаторскую концовку: корабль Парижанина терпит кораблекрушение, а его жена, умирая над телом единственного спасенного ею, но не выжившего ребенка, говорит, что «вне закона жизни нет»…
