Питер Акройд - Венеция. Прекрасный город
В наказание за восстание австрийцы отняли у Венеции статус свободного порта. Так закончилась морская жизнь города.
Австрийская оккупация продлилась еще семнадцать лет после осады. Венеция превратилась в город траура. «На суше и на море нет большей подавленности и печали, чем в современной Венеции», – писал американский консул в 1865 году. Она стала обителью уныния, напоминая «гробницу для живых». На ранних фотографиях город напоминает трущобы – женщины в шалях, мужчины в потертых шляпах.
Затем события во внешнем мире, к которому венецианцы стали равнодушны, представили город в новом свете. В 1866 году австрийские войска ушли, и Венеция стала частью нового Итальянского королевства. Царившая в городе атмосфера уныния и заброшенности начала рассеиваться.
Успех Лидо как курорта, наступивший в 1880-х годах, открыл новые перспективы торговли и процветания в лагуне. На острове были построены два роскошных отеля. Венеция вновь стала местом развлечений для богатых и знатных. Ее посещали лишившиеся трона члены королевских семей, герцоги и герцогини, популярные певцы, актеры и те, кого называли плейбоями. Приехали аристократы. За ними последовал средний класс.
В 1895 году была организована первая Международная выставка, вскоре ставшая известной как Биеннале. Она положила начало чисто венецианской традиции искусства, денег и знаменитостей.
С этого времени всем стало ясно, что единственным будущим для города может стать туризм. Создание индустриальной зоны на материке в Местре и Маргере, в непосредственной близости от Венеции, в первые десятилетия XX века только укрепило уверенность в том, что развитие современных форм жизни надо каким-то образом сдерживать. Так проявилось древнее стремление изгнать всю промышленность за пределы города. Венеция решила положиться на свою историю, подлинную или мнимую. Подлинное прошлое не получило определения. Город просто поощрял дух архаичности.
Дворец, построенный в XIII веке, в котором некогда размещалось турецкое подворье (Фондако деи Турки), пришел в упадок и был куплен муниципалитетом. Его восстановили – с симметрией и элегантностью, которыми он никогда не обладал. На языке историков архитектуры, здание было «слишком венециализировано». В 1907 году в Риальто был построен новый Рыбный рынок в стиле XV века. Происходило готическое возрождение и византийское возрождение. Новые гостиницы были выстроены в классическом стиле или стиле Возрождения. По берегам Большого канала вырастали новые дворцы, по внешнему виду которых можно было подумать, что они спроектированы и построены в XII или XIII веках.
Во время Первой мировой войны старые властители Венеции, австрийцы, оказались в опасной близости от города, их войска подошли совсем близко к границам лагуны. С колокольни на площади Святого Марка можно было видеть аэростаты заграждения, а порт пришлось закрыть из-за угрозы вражеской атаки. Но город не пал.
Он почти не подвергся разрушению во время двух мировых войн, мало пострадал от бомбардировок и за все годы военных действий потерял всего две сотни человек – большинство из них упали в каналы во время затемнения.
Однако были и другие жертвы. Приказы Муссолини и Гитлера обрекли венецианских евреев на страдания. В 1920-х годах город быстро усвоил идеи фашизма, и вскоре организованные группы сторонников Муссолини стали там могучей силой. Расистские законы 1938 года и активное преследование евреев в 1943–1945 годах нанесли глубокую рану венецианскому еврейству. Евреев увольняли с работы, не позволяли пользоваться пляжами Лидо, на общественных зданиях висели объявления «Евреям и собакам вход воспрещен». Историческая терпимость венецианцев исчезла.
В 1943 году, когда немецкая армия оккупировала город, около двухсот евреев были задержаны и депортированы в концентрационный лагерь на материке. Некоторых отправили в Аушвиц. Душевнобольных забирали из больниц на островах и казнили. Мир за пределами Венеции, реальный мир, взял управление в свои руки.
Вторая половина XX века была ознаменована исходом венецианцев на материк, где развитие промышленности обещало более высокие заработки и менее дорогое жилье. К тому же промышленность Местре и Маргеры помогла отравить воды лагуны, увеличив уязвимость городской окружающей среды.
В городе продолжала – и продолжает – процветать бюрократическая пассивность и некомпетентность. Джанфранко Пертот, автор книги «Венеция: экстраординарные расходы» (2004), отмечает «невыполнение обещаний, отсутствие программ и планов, а следовательно, и действий» со стороны венецианских властей. «Инерция и отсутствие мобильности» в городе отчасти позволяют и даже поощряют «возмутительную эксплуатацию, спекуляцию, разрушение и упадок». Утверждается, что в городе процветают взяточничество и повальная коррупция. Но какое общество не поражено коррупцией? Таковы условия человеческого существования. И они веками оставались условием существования Венеции.
К тому же в Венеции веками было почти невозможно установить источник или центр власти, распределенной между частично дублирующими друг друга правительственными организациями. Кто стоял во главе государства? Дож или Сенат? Совет десяти или Большой совет? Современное бюрократическое устройство города унаследовало эту сложность и расплывчатость. Приведем еще одну цитату из книги Пертота: «Вопрос о том, кто отвечает за положение дел в Венеции, до сих пор не решен». И так было всегда. В XV и XVI веках появлялись новые законы при сохранении старых.
История повторяется и ныне. В конце XX века один специальный закон о сохранении города следовал за другим специальным законом. Все части административного механизма были поражены проволочками и неразберихой. Все еще не существует соглашения заинтересованных сторон относительно будущего города. Каким ему быть? Городом-музеем и исследовательским центром? Просто раем для туристов и площадкой для различных международных выставок, которые притягивает лагуна? Или он должен восстановить свое прошлое живого города с постоянными жителями?
Возможно, для последнего предложения время уже прошло. Миграция жителей Венеции в Местре, начавшаяся в 1950-х годах, продолжается. В начале XXI века доходы жителей Венеции были самыми низкими во всем регионе Венето. Возраст трети населения превышает шестьдесят лет. Смертность здесь в четыре раза выше рождаемости. Вот почему ночью Венеция кажется такой пустынной. Она и впрямь опустела. Трудно вообразить, что когда-то этот город был густонаселен. Конечно, днем он полон туристов. Но, как ни парадоксально, туристы способствуют опустению города. Они превращают его жизнь в спектакль, лишенный глубины. Сейчас в Венеции постоянно проживает около шестидесяти тысяч человек, и демографы предполагают, что приблизительно к 2030 году последний венецианец покинет город.
Молодые венецианцы переехали на континент, где есть работа не только в сфере обслуживания. Для них Венеция стала слишком дорогой. Дома или квартиры покупают или снимают иностранцы. Найти жилье за приемлемую плату нелегко. Многие дома превращены в пансионы или гостиницы. Многие местные магазины почти не отличаются от сувенирных киосков. Мясники и пекари уехали, а магазинов, где продается мороженое, стало больше. Современная Венеция вновь как бы оказалась на осадном положении.
Вдали от главных туристических маршрутов город кажется запущенным. Частные дома разрушаются от двойной угрозы – оседания и затопления. Загрязнение окружающей среды от химических и нефтеперегонных заводов в Маргере, на материке, также губительно повлияло на кирпич и камень. Возникают трещины, стены смещаются и рушатся, из зданий выпадают камни. Слои штукатурки пропитываются на воздухе солью. Недавнее исследование Венеции, проведенное Джоном Берендтом, называется «Город падающих ангелов». Название навеяно объявлением на стене собора Санта-Мария делла Салюте. Иными словами, трудно не заметить некоторого цинизма оставшихся жителей города.
Большое наводнение 1966 года, когда дневной прилив поднялся выше обычного почти на два метра, напомнило венецианцам, что их городу все еще грозит опасность. Это событие взволновало весь мир, для сбора средств на реставрацию Венеции был создан фонд «Венеция в опасности». Город постепенно оседает, и опасность затопления увеличивается. Было подсчитано, что площадь Святого Марка каждый год заливает около пятидесяти раз.
Море продолжает подниматься. К угрозе глобального потепления присоединились ил, скапливающийся на дне лагуны, и метан из Адриатики. Море возвращает себе древние владения, несмотря на постоянное и энергичное противодействие людей. К примеру, в процессе разработки находится проект, в соответствии с которым в узком проливе, где встречаются море и лагуна, будет возведено семьдесят девять заграждений, которые во время угрожающе высоких приливов будут подниматься с помощью сжатого воздуха. Однако против этого спорного предложения выступают многие венецианцы, утверждающие, что лагуна, лишенная прилива, превратится в стоячий пруд. К тому же осуществление проекта потребует столько денег, что многие потребности самого города будут оставлены без внимания.
