Бронислав Малиновский - Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии
Горло твое я разглаживаю, я улучшаю, я отбеливаю! Шею твою я разглаживаю, я улучшаю, я отбеливаю! Плечи твои я разглаживаю, я улучшаю, я отбеливаю! Грудь твою я разглаживаю, я улучшаю, я отбеливаю! Яркая кожа, яркая; пылающая кожа, пылающая.
Начальные фразы формулы вновь представляют собой типичный образчик тробрианской магии. Они отражают традиционную филиацию реального действующего лица. Произнося их, заклинатель действует не от собственного имени, но как представитель, так сказать, первоисточника магии. Он — или в данном случае она — даже мысленно обращается к тому месту, откуда пришла магия: в описываемых обрядах — к склонам Обукулы, где возле деревни Лаба'и есть первобытная пещера[94]. Из этой пещеры, согласно традиции, появились первопредки клана. Там также вырос и жил вместе с матерью культурный герой Тудава. Это — центр традиционной магии, обычая и закона. Приведенная формула указывает на связь говорящего с двумя предками самого знатного субклана, носящего имя одного из них (Табалу). Форма заклинания предполагает, что имена могут быть либо мужскими, либо женскими. На практике, чтобы указать, кого называют — мужчину или женщину, — обычно добавляют префикс мужского пола Мо- или женского пола Бо-. Так, старый вождь Касана'и, который еще был жив во время моего первого посещения Тробриан, звался М'табалу, а один из его племянников - Квайвайя. Соответственно женские формы были бы Ботабалу и Боквайвайя. В остальном данная формула типична для всех длинных заклинаний и шаг за шагом повторяет ритуальные прикосновения к зак- линаемому объекту. Из всех обрядов магии красоты это самая длинная формула и самое подробное действие.
После того, как тело умастили и разгладили жемчужной раковиной, происходит ритуальное наложение косметики. Рот разрисовывают раздавленным орехом бетеля под пение следующих слов:
Красную краску, красную краску туда. Красную краску, красную краску сюда. Красная краска моих
товарищей, Она сухая, она пересохшая. Красная краска, моя красная краска Принадлежащая мне,
Ибо'умли; Она хорошая, она живая, она сверкающая: Моя красная краска.
Этот заговор сходен по форме с заговором листьев wageva.
Когда рот уже разрисован красной краской, а, возможно, нанесены на лицо и несколько линий того же цвета, тогда ароматной черной косметической краской sayaku на щеках и на лбу для красоты рисуют спирали (илл. 76) и одновременно произносят следующие слова:
О, черная краска, о, живая черная краска!
О, черная краска, о, украшающая черная краска!
О, черная краска, о, милая черная краска!
Яркие глаза, яркие, блестящие глаза, блестящие.
Потому что это моя sayaku.
Украшающая, впрямь соблазняющая черная краска.
Затем гребнем вычесывают волосы под аккомпанемент такого заклинания:
Кто совершает обряд магии красоты —
Чтобы усилить красоту, заставить ее появиться?
Кто делает это на склонах Китумы?
Я, Ибо'умли, совершаю обряд магии красоты,
Чтобы усилить красоту, заставить ее появиться.
Я делаю это на склонах Китумы.
Хорош мой гребень, силен мой гребень,
Мой гребень — как полная луна,
Мой гребень - как утренняя звезда.
Потому что это мой гребень,
Он украсит меня,
Он сделает меня по-настоящему любимым.
Имя Ибо'умли, очутившееся в этом и в одной или двух предыдущих формулах, - это имя
моего информатора. Упомянутая местность Китума, кажется, где-то на востоке архипелага, но мой информатор не мог точно указать, где она находится.
Теперь туалет почти завершен. Танцоры украшены красными цветами, ароматными травами (уапа) и гирляндами butia, которые всегда цветут в это время года (илл. 77). Произносятся соответствующие заклинания, однако я не стану приводить их здесь, поскольку, хотя они и есть у меня, я не могу удовлетворительно перевести их. Наконец, уже без помощи магии на танцоров надевают такие ценные украшения, как пояса, браслеты, ожерелья и последнее (но отнюдь не худшее) — головные украшения из перьев. Указанная последняя стадия туалета выполняется мужчинами (илл. 78).
5. Магия безопасности и магия славы - на праздниках
В тщательно разработанном ритуале приготовления к танцу есть нечто, указывающее на напряженность эмоциональной атмосферы, которая характерна для таких больших праздничных сборищ. Такая исключительная возможность показать себя оказывает воздействие на целый комплекс опасных страстей, одновременно и вытекающих из духа соперничества, и порождающих его.
Пока в роще над танцорами произносят заклинания, дабы придать им дополнительно красоты, силы и мастерства, в деревне проводят два других вида магических обрядов, причем один из них является мерой защиты. Туземцы глубоко убеждены, что враги деревни применяютпротив танцоров черную магию, и сильно опасаются этого. Превосходство в танцах — действительно одно из тех опасных достижений, которые возбуждают великую зависть и против которых многие злые колдуны применяют свои силы. И действительно, среди симптомов, по которым определяют колдуна-убийцу, важное место занимают метки на трупе его жертвы, означающие: «Этот мужчина был убит за свое превосходство в танцах»[95]. Существует особая вредоносная магия, называемая kaygiauri и применяемая против танцоров, а в действительности — и против всех зрителей, исключая самого колдуна и его друзей. Я не сумел разузнать какие-либо детали об этой магии: как она осуществляется или каково ее предполагаемое действие. Но я сам видел людей, готовивших противоядие и производивших над танцорами обряды контрмагии. Когда ритуальный туалет завершался, изготовлялись небольшие пакетики, содержавшие магически обработанные корни дикого имбиря, герметично завернутые в листья. Содержимое пакетиков колдун жевал, а потом выплевывал на тело танцоров. Вслед за этим он брал несколько душистых листьев (kwebild), бормотал над ними короткую формулу, а затем всовывал их в браслеты танцоров.
Действие упомянутых злобных чувств на деле не ограничивается только сферой идей и представлений. Вероятность драки в ходе кульминационного дня праздника kayasa не вполне исключается даже сегодня. Я никогда не присутствовал при ситуации, когда страсти разгораются настолько, что переходят в шумную ссору, и тем не менее я не сомневаюсь в жестокости и беспощадности, свойственных поведению как участников выступления, так и толпы, не сомневаюсь в определенном всеобщем нервическом недоверии и стремлении каждой группы держаться вместе; это подтверждается рассказами и самих туземцев, и в целом имеющейся у меня информацией о том, как проходили такие мероприятия в прежние времена.
Тогда туземцы обычно появлялись полностью вооруженными, с копьями, деревянными палицами, дротиками и щитами; все общины стояли группами, в которых каждый мужчина был настороже, подозрительный ко всем чужакам и готовый к возможным неприятностям. По мере того, как интерес к выступлениям нарастал, люди проталкивались вперед, более тесный физический контакт вызывал подозрение колдуна, и уже что угодно могло стать сигналом к драке. Присутствие женщин в разных группах было другим важным источником опасности — ввиду сексуального соперничества.
К зависти и ревности, а также взаимному недоверию нужно добавить еще и страстное желание славы (buturd). Оно находит себе полное и самостоятельное выражение в еще одном типе магии, который, вместе с магией красоты и специфическим средством против вражеского колдовства, с азартом пускается в ход в атмосфере всеобщей экзальтации, охватившей деревню. Это магия uributu, «распространения славы» (uri — от «won», ударять, наносить легкий удар, распылять; ЪиШ — корень от «славы»). Пока танцоры готовятся под деревьями деревенской рощи, пока на центральной площади в разгаре раздача еды, заклинатель славы, to 'uributu, приступает в своем доме к «изготовлению славы» для своей общины. Он — тот самый человек, который в первый день торжеств месяц тому назадпроводил важный магический обряд витых раковин и захоронения пищи. Кроме того, это он утром приготовил площадку для танцев, ритуально подметая baku (центральную площадь) заговорённой метлой. Теперь приходит момент самого важного его выступления. На большую циновку, сложенную так, что она скрывает их, он помещает барабан, витую раковину и несколько кусков тростника (dadam). Затем в открытое устье этого импровизированного магического мешка он пропевает свои заклинания. К сожалению, получить звучащую при этом формулу мне не удалось.
Задача колдуна бывает выполнена, когда танцоры готовы, полностью одеты и ждут начала lapula, или финального танца (илл. 79). Заклинатель дает одному из барабанщиков магический барабан, а другой мужчина берет заговорённую полукруглую раковину. Теперь в ожидании сигнала танцоры, певцы и барабанщики становятся в позицию. Сигнал подают заклинатель славы и один или два его помощника. Они бегут с деревенской улицы на центральную площадь и держат в руках магический тростник. Каждый из них должен держать обе руки на тростнике, который указывает в направлении земли. Время от времени они стучат тростником по земле, издавая на высоких нотах пронзительные крики (igo-vasf). Достигнув противоположного конца площади, они оборачиваются и подкидывают тростник в воздух.
