Сергей Максимов - Лесная глушь
С этих пор ничто уже не в состоянии было разлучить Кулачка с его новым знакомым. Благодаря достаточному наследству дяди, он аккуратно четыре раза в день навещал новое место, — таким образом, что по этим посещениям судомойковские мужики и бабы верно рассчитали время завтрака, обеда, полдника и ужина. Идет Кулачок в кабак — бабы собирали на стол чашки и ложки, мужики спешили шабашить, ребятенки забирались с улицы в избу и садились за стол. Путешествия Кулачка до того приучили соседей, что они не находили в них ничего необыкновенного и вовсе не думали доискиваться причины; только в последнее время перед его злополучной смертью заметили соседи некоторую особенность. Совершая свои заветные прогулки прежде молча, Кулачок в последнее время рассуждал во всю дорогу сам с собой, стараясь изменять голос при вопросах и ответах. Говорил же он всегда почти одно и то же.
Выходя из дому, он обыкновенно обращался к самому себе с таким вопросом:
— Ты куда лыжи-то навострил?
И тотчас же спешил ответить сам себе, вслух:
— В кабак.
— Зачем это тебя нелегкая-то туда несет?
— Обедать хочу; так для-ради подкрепления…
— Не дело ты, Петр Артемьич, затеял, право не дело. Неладно ты себя приучил: ел бы и так…
— Ну, так-то, пожалуй, не съешь: в горло не пойдет.
— Эй, не ходи, вернись назад!.. Ну, назад, назад, назад!..
Кулачок, при последних словах, несколько пятился назад, но тотчас же опять пошатывался вперед и опять начинал разговор:
— Пусти, больше не стану ходить.
— Знаю, как ты не станешь ходить: по четыре, а не то по пяти раз на день.
— Слышь, пусти, в последний раз.
— Нет, не пущу — назад, бери назад, назад!..
Кулачок опять пятился, но уже в виду заветного места — цели прогулок.
— Гляди, дрянь какая домишко-то! Водку откуп скверную стал давать, целовальник больше деньгами берет, а не то давай, слышь, сапожным товаром.
— Да что толковать-то? всяк о себе радеет. Сказано: никто себе враг. Пусти!..
— Слышь, не ходи, ступай лучше домой! не трать деньги. Дожди всю избенку загноили, набок свалило. Ветер всю солому поснимал, углы раскачало; течет ведь потолок-от. Порадей о себе!
— Чего радеть-то? нечего радеть… нечем. Я лучше туда пойду — была не была.
— Ну, как знаешь; коли идти — ступай, да скорей только.
Со всех ног перебегал Кулачок остававшееся пространство. Вслед за тем раздавался сильный визг блока и — захватанная дверь, громко хлопнув, скрывала Кулачка от глаз любопытных.
