Татьяна Скопинцева - Теория и история культуры повседневности России
Остановимся на данной методологии и рассмотрим наш текст. Выявим центры водоворотов, клублений мысли, те опорные постоянные, вокруг которых идет рассуждение: от которых оно отталкивается и к которым возвращается. Соотнесем с этими постоянными (опорными смыслами, константами) сам текст и привяжем его к породившим его культурным нишам. Определив соответствующие сферы культуры, раскроем их культурное, или традиционное содержание. Итак, начнем раскодирование, раскрутку смысловых кругов, вращений, водоворотов:
1) первый смысл погружен в природное, слитое с традиционностью начало: старые липы, дорога, луга, холм, лес и высокий дуб;
2) второй круг водоворота наполняет картину знаками человека, которые уравновешивают природные составляющие: на антропологическое начало указывают дорога и хлебные нивы, распятье в поле, скамья под дубом;
3) далее в картину вводятся знаки динамики, движения и ритма. Проселок близок (родствен) шагам мыслящего и шагам труженика – поселянина. Проселок ведет в прошлое (в воспоминания детства), суживается до состояния я-ребенок, отрезает внешний мир и перспективу.
Но проселок же намечает движение за пределы очерченного им мира, на свободу! В движении человека знаки связываются в целостность. Дуб «повествует» о постоянстве (неизменности, вечности) и смысле перемен, роста. Его жизнь раскрывается навстречу небесам, и (одновременно) коренится в глубинах земли. Гармония постоянства и перемен – это знак сложившегося культурного целого, которое ощущает автор – образец бытия. Такое бытие есть бытие сложившегося культурного целого. Дуб – древо жизни, связь с историей, центральный знак, константа смыслов человеческого мира, моделирование традиционного мирового дерева, в европейском, антропоцентричном ключе. Дуб, соединяющий небо и землю, не поддерживает мирозданье, как принято в архаике. Это дерево моделирует мое, единичное бытие, мою, единичную культуру, как центр моего мира (проселка);
4) время незначимо для истины о единичности человека. Постоянство, вечность проселка, антропология местечка, есть скорлупка, исток того же самого, мудрости единичной жизни. Пространство и время наполнены звуком, зовом проселка, повествующем о том же самом, о вечности;
5) смысл постоянства и вечности не указывает на глубины космоса и тайны планет, он наполнен человеческим началом;
6) форма этого смысла (зова) несложна, в ней скрыто великое и непреходящее. Простота проселка цветет и ширится – она может наполнить мир. Она молчит, но повествует (о возможностях человека!). В его молчании зов к вечности;
7) зов слышат те, кто понимают проселок (данную культурную модель). Гром техники не дает слышать его;
8) человек, который не слышит зова проселка, рассеивается, и жизнь теряет для него смысл. Вместо мудрой простоты он видит однообразие. Он ищет выход в переменах, разнообразии (ином движении, иных культурах);
9) надо слышать мощный зов проселка, надо уметь видеть мудрость его простоты. Если ты сумеешь сделать это, ты обретешь радость ведения. Радость ведения – это врата в вечность, вход в которые – тайна, колдовство (загадка для автора);
10) мир проселка замкнут (исходно доступен не всем!) (Дворцом);
11) ключ в зов проселка, радость ведения, тишину и мощь зова, в звуке колокола, отмечающем жертвы войн. Колокол делает простое еще проще (дает слышать зов!), делает путь в ведение более коротким. Колокол отмечает мир покоя (вечности в христианской транскрипции). Автор утверждает – зов внятен. (Что это? Душа, мир, Бог?). Зов – это граница (вход – выход), запрет, отказ, граница, но он же и начало, исток. Автор говорит о культурных границах, которые есть запрет, но они – же и ключ в мир культуры.
2.2.10 Литература
1. Хайдеггер, М. Проселок / М. Хайдеггер // Наш современник:1992. – № 1.С.173-174.
2. Художественный текст для анализа (по выбору студента).
2.3 Тема 3.: Традиционность и повседневность
1. Народная и архаическая традиция в русской культуре.
2. Традиционное моделирование как сущностная характеристика российской повседневности.
2.3.1 Народная и архаическая традиция в русской культуре
Традиция – форма и способ социального наследования (от лат. – передача). Традиция и новация – два «плеча» культуры. В живом бытии, в переживании выявляют моменты устойчивости или неустойчивости культуры. Соединение традиции и новации в каждом культурном феномене, культурной форме показывает жесткость формы и её неустойчивость, склонность к модификации, а также способность хранить многие варианты исторически сложившейся гармонии культуры. Культурный феномен включает традиционные и новационные компоненты, и когда складываются определенные условия, имеет способность сохраниться или отходить на скрытый план бытия, а при вновь появляющихся условиях – восстанавливаться. Такая регенерация, иллюстрирующая сущность культуры, её органику, демонстрирует разные уровни потенциала культурной жизнестойкости. Чем больше в культуре традиционного наполнителя – чем мощнее традиционное ядро, тем значимее будет сохранение культурной формы. Традиция в значительной мере сохраняет все присущие ей формы.
В традиционной культуре каждая культурная составляющая хранит устойчивость, коренящуюся в её традиционности. Традиция канонизирует базовые формы культуры. В случае угрозы гибели культуры часто увековечивается её формальная сторона (рождаются фундаментальные её формы). В процессе христианизации русской культуры внешне принятый Русью христианский канон позволил наполнять принятую форму собственным традиционным содержанием. Такая трансформация языческой культуры Руси обязана повседневности, сохраняющей жизнеобеспеченные традиционные формы культуры.
Проявление культурной формы – это не всегда гармоничное целое, это может быть комплекс, коллаж или мозаика. Мера, гармония, свойственная культуре, её гармонизирующее начало в разных культурных феноменах будет разной. Слитность, синкретность традиционности и новационности наиболее полно выражается в художественном феномене, художественной форме, в художественном произведении. В варианте художественной формы таким началом будет выступать цвет, пространственные, композиционные характеристики, смысловые компоненты, на которые опирается художник. Традиционный мир рождает феномен народной художественной культуры, в ней весь народ становится «коллективным художником».
Мощь традиционности и мера новации позволяла культурам сохранять целостность и устойчивость в истории. Путь культуры России – молодой культуры, можно определить как по преимуществу традиционный путь. Мир архаической традиции соединял человека с исходной космогонией. Человек в своем повседневном мировоззрении в каждом действии, в человеческой, не – природной, «надприродной» жизни соотносит себя с высшими проявлениями природы. Они выражаются в традиционной культуре в образах земли и космоса. В обрядах человек выявляет иерархию природного и неприродного. В ней определяется место человека, человеческого рода и всего живого мира. Эта иерархия усложняется с расширением человеческих знаний и представлений о мире. В первой, наиболее древней модели мирозданья человек взаимодействует с космосом и планетой напрямую, что выражается в заговоре и архаических языческих верованиях. Эту модель мы сегодня можем увидеть в росписи русской прялки, где небо и подземный мир символически связаны в изображениях на головке и донце прялки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
1
Козлова, Н. Повседневность// Современная западная философия: Словарь. – 2-е изд., переработанное и дополненное. – М.: ТОН. – Остожье, 1998. – С. 318 – 319.
2
Георгиева, Т.С. Культура повседневности: В 3 кн. Кн.1. Частная жизнь и быт древних обществ: учеб. пособие для вузов. – М.: Высшая школа, 2005. – С.17.
3
Так, в исследованиях народных текстов на первом плане просветительская концепция, «исправляющая» неправильность простонародной речи, убирающая диалектные особенности и то что (собственно) является «музыкой» традиционной культуры – народную жестику, мимику, такесику и т.д. То же самое проявляется в оценке народных обрядов, костюма и т.д.
