Коллектив авторов - Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона»
Так возрождалась уже опробованная на практике в 19141915 годахидея участия общественности в разработке и проведении в жизнь социальной политики. Но тот же проект уже считал вполне возможным «в генеральном пятнадцатилетнем плане хозяйства предусмотреть полное прекращение в десятилетний срок в СССР производства и продажи водки, водочных изделий и пива». Предлагался и целый набор административных мер: воспрещение всякого импорта вина, открытия новых мест торговли спиртным, его рекламы и продажи «во всех курортных местностях СССР, клубах, буфетах всех общественных учреждений» и лицам моложе 17 лет[597]. Многие из этих рекомендаций вошли в изданные в 1929 году постановления Совнаркома РСФСР «О мерах по ограничению торговли спиртными напитками» и «О мерах по осуществлению борьбы с алкоголизмом».
Первое запрещало открытие новых винных магазинов в городах и рабочих поселках, торговлю спиртным в предпраздничные, праздничные и выходные дни, в период выдачи зарплаты и проведения наборов в Красную Армию. Не допускалась торговля вином в общественных местах, продажа его несовершеннолетним и любая алкогольная реклама. Другое постановление требовало создания сети противоалкогольных диспансеров, ежегодного сокращения производства водки и крепких спиртных напитков, увеличения изготовления и продажи безалкогольных напитков и спортинвентаря и развития системы общественного питания[598].
Официальная поддержка кампании немало способствовала росту рядов трезвенного движения. Только в Москве в 1931 году существовало 400 первичных организаций ОБСА, насчитывавших более 20 000 членов. Кадры для трезвенного движения готовили открывшиеся в 1929 году Центральные курсы антиалкогольной пропаганды.
В 1928 году ОБСА разработало проект закона о борьбе с шинкарством, на основании которого совместно с милицией выявляло шинкарей. На заводах, фабриках, в учреждениях создавались группы содействия из добровольцев – членов ОБСА. Формировались они по территориальному признаку. Основной их задачей было выявление случаев шинкарства, сообщение о них органам милиции, участие в обысках. Активисты движения следили за соблюдением антиалкогольного законодательства, в чем им помогало принятое в апреле 1929 года постановление «О мерах борьбы с шинкарством».
С 10 ноября 1930 года ОБСА вместе с ЦК союза железнодорожников, Наркоматом путей сообщения СССР и редакцией газеты «Гудок» провели антиалкогольный месячник на транспорте. Совместно с Госиздатом Общество организовало Первую беспроигрышную книжную лотерею: было выпущено 2 млн билетов по 30 коп., распространявшихся ОБСА, Госиздатом, потребкооперацией и комсомолом в Москве (в Центральном парке культуры и отдыха, Третьяковской галерее) и других городах. Тираж проходил под девизом «Книга вместо водки!». Ячейки ОБСА на предприятиях выпускали специальные листовки с фотографиями пьяниц и прогульщиков, с карикатурами и соответствующим текстом; устраивали производственные суды, выставки выпускаемых пьяницами бракованных изделий.
Усилиями медицинской общественности и ОБСА в конце 1928 года в Москве был открыт первый вытрезвитель, где задержанные находились не более 24 часов. С рабочих, крестьян, служащих, инвалидов, кустарей и красноармейцев за обслуживание брали по 2 рубля, а с прочих граждан (нэпманов, творческих работников и пр.) – по 5 рублей. Медицинский персонал мог выставить доставленному в вытрезвитель один из четырех диагнозов: «Совершенно трезв. Легкое опьянение. Полное опьянение с возбуждением. Бесчувственное опьянение». К середине 1929 года в Москве появились около 30 специальных противоалкогольных диспансеров.
Местные ячейки ОБСА объявляли конкурсы на звание «непьющее предприятие», «непьющий цех» или «лучший трезвый рабочий»; призывали к заключению на производстве и в учреждениях коллективных обещаний-договоров о неупотреблении спиртных напитков, вроде приведенного для образца в журнале «Трезвость и культура»:
«Имярек обязуется:
1) Не опаздывать на работу.
2) Выполнять требования по службе.
3) Не получить ни одного выговора.
4) Не пить.
5) Не играть в денежные игры.
6) Не курить»[599].
Активисты-трезвенники брали шефство над пьющими и их семьями, проводили лекции и беседы о вреде алкоголя. Для оперативности и наглядности пропаганды трезвости устраивались «антиалкогольные киноэкспедиции» и поездки на «антиалкогольных грузовиках» с яркими лозунгами и проведением импровизированных митингов. Тогда же появились и первые фильмы на эту тему: «Косая линия», «Танька-трактирщица», «За ваше здоровье».
О художественных достоинствах этой продукции можно судить по рекламе тех лет (о фильме «Косая линия»): «Рабочий Власов, поддаваясь плохому влиянию товарищей, начинает пьянствовать, плохо работает, проводит все свое свободное время в трактире «Утюг». Он спивается окончательно, и его увольняют от службы. Жена Власова, в противовес мужу, принимает активное участие в общественной и клубной работе, организует жен рабочих на борьбу с трактиром, и при содействии клуба им удается трактир закрыть и организовать образцовую чайную. Плохо налаженная работа клуба оживляется, и клубу удается втянуть в свои ряды даже бывших прогульщиков. Власов погибает, сорвавшись в пьяном виде с подъемного крана»[600].
В солидных учреждениях в ту пору бывали и чествования «годовщины трезвой жизни» сослуживцев, и торжественные «похороны пьянства», совершенно в духе «похорон бюрократизма» из «Золотого теленка» Ильфа и Петрова.
За ходом кампании пристально следила пресса. Несколько месяцев в 1929 году держалась в московской «Рабочей газете» полоса «Я бросил пить! Кто следующий?» с публикацией имен объявившихся трезвенников. Там же 31 мая 1929 года появилось сообщение о том, как 200 рабочих – «потомственных пьяниц» отпраздновали в городе Орехово годовщину своей трезвой жизни.
Общество издавало научную и пропагандистскую литературу, плакаты, листовки. В 1928–1932 годах тиражом 25 000-30 000 экз. издавался журнал «Трезвость и культура» (с 1930 года – под названием «Культура и быт»). На его страницах публиковались научные статьи о влиянии алкоголя на организм, статистические данные о потреблении спиртного, критические материалы о нарушениях антиалкогольного законодательства, отчеты о слетах и «бытовых конференциях» по борьбе с пьянством; пропагандировался опыт местных ячеек ОБСА по организации трезвого досуга. Материал подавался броско, с остро сатирическими сюжетами и фоторепортажами «с улицы», хотя и в строго классовом духе: «исторические корни» российского пьянства возводились к библейскому Ною, Христу и «первому русскому пьянице» князю Владимиру. Издана была даже специальная хрестоматия с целью художественного показа отрицательных сторон пьянства[601].
Ударная роль в движении за трезвый образ жизни отводилась комсомолу. К нему обращался и председатель ОБСА Ю. Ларин, и ЦК ВЛКСМ с письмом «О борьбе против пьянства», содержавшим призыв «отвоевать» молодежь у старых традиций и стать главной силой в борьбе за оздоровление быта. Комсомольцы с естественным для эпохи и своего возраста максимализмом включились в объявленный в 1928 году «Всесоюзный культпоход» по борьбе с алкоголизмом «на баррикадах быта». Начинание было поддержано высшим партийным руководством – на I общегородском собрании ОБСА в Москве сам Н.И. Бухарин, тогда еще член Политбюро ЦК ВКП(б), дал московским комсомольцам письменное обязательство бросить курить[602].
Комсомольские организации создавали антиалкогольные группы и отряды, которые проводили санитарные рейды, организовывали общественные суды и «живые газеты». В Ленинграде на крупных промышленных предприятиях («Красный треугольник», «Электросила», им. К. Маркса и др.) создавались в цехах «бытовые ядра» или инициативные группы по борьбе с пьянством, руганью, антисанитарией. Молодые трезвенники-энтузиасты сумели организовать ячейку ОБСА даже в ленинградских ночлежках! В других городах – Саратове, Днепропетровске, Твери, Пскове – возникали и новые формы работы: открывались «культурные чайные» и столовые, где дежурили молодые активисты ОБСА и можно было послушать радио или граммофон, сыграть в шахматы или посмотреть небольшую художественную выставку. Проходили агитсуды над злоупотреблявшими спиртным, практиковались систематические отчеты комсомольцев о своем поведении, устраивались «бытовые конференции пьющих девушек» и сатирические конкурсы на «лучшего» пьяницу и матерщинника[603]. Пропагандировались регулярные занятия спортом, туристические поездки и кружки по интересам. Молодым матерям оказывалась помощь с устройством детей в ясли и детские сады.
Бескомпромиссная, но порой примитивная критика старых бытовых традиций сопровождалась поисками новых форм общественной жизни и быта. Появились первые показательные безалкогольные свадьбы и даже сценарии их проведения, с помощью которых, по замыслу их авторов, «красная, веселая, торжественная свадьба должна убить старую: пьяную, суеверную и унизительную для женщины». На такой новой свадьбе после церемонии в загсе с пением «Интернационала» рекомендовалось потчевать гостей пирогами «всухую» и – от греха подальше – сокращать поздравления-«величания» молодых и родственников, поскольку «обилие величаний ведет за собой сугубое выпивание»[604].
