Игорь Зимин - Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора
Следствием этой болезни стала поездка императорской семьи осенью 1908 г. на бальнеологический курорт Наугейм в Германии. Недолюбливавший императрицу С.Ю. Витте упоминал в своих «Воспоминаниях», что поездка была вызвана проблемами «нервно-психического» характера. Курс лечения, по словам С.Ю. Витте, был связан с приемом лечебных ванн. По его сведениям императрица «большею частью ванны эти брала в самом замке.[552] Вообще лечение ее шло, как мне говорили франкфуртские профессора и знаменитости, недостаточно рационально, и именно по этой причине Наугейм не принес ее величеству надлежащей пользы».[553]
В июле 1910 г. царская семья, как и в 1908 г., вновь приехала в Наугейм, где пробыла до ноября. По свидетельству А.А. Вырубовой, эта поездка была предпринята в надежде, что «пребывание там восстановит здоровье государыни». Лечение не было особенно эффективным, и А.А. Вырубова пишет, что по ее приезде в Наугейм она «нашла Императрицу похудевшей и утомленной лечением». В качестве лечащего врача императрицу в этой поездке сопровождал ее новый лейб-медик Е.С. Боткин. В ноябре 1910 г. царская семья отправилась домой, и, по словам А.А. Вырубовой, ситуация несколько стабилизировалась. По ее мнению, «лечение принесло пользу и она чувствовала себя недурно». Однако, как следует из письма царя к матери в ноябре 1910 г., «Аликс устала от дороги и снова страдает от болей в спине и в ногах, а по временам и в сердце».
Поскольку недовольство императрицей постоянно накапливалось в самых разных слоях общества, то мемуары пестрят множеством ее негативных оценок. Весьма информированная А.В. Богданович в дневнике в феврале 1909 г. записывает: «Про царицу Штюрмер[554]сказал, что у нее страшная неврастения, что у нее на ногах появились язвы, что она может кончить сумасшествием». Бывший министр народного просвещения граф И.И. Толстой записал в дневнике 21 февраля 1913 г.: «…молодая императрица в кресле, в изможденной позе, вся красная, как пион, с почти сумасшедшими глазами, а рядом с нею, сидя тоже на стуле, несомненно усталый наследник… Эта группа имела положительно трагический вид».
Посол Франции в России М. Палеолог, профессионально собиравший информацию об императорской чете, в июле 1914 г. описал в дневнике свои впечатления о встрече с императрицей: «…вскоре ее улыбка становится судорожной, ее щеки покрываются пятнами. Каждую минуту она кусает себе губы… До конца обеда, который продолжается долго, бедная женщина видимо борется с истерическим припадком». Через месяц, в августе 1914 г., он вновь фиксирует внешний облик Александры Федоровны: «Она едва отвечает, но ее судорожная улыбка и странный блеск ее взгляда, пристального, магнетического, блистающего, обнаруживает ее внутренний восторг». В дневнике (в августе 1916 г.) французский посол приводит мнение весьма информированного министра финансов В.Н. Коковцова:[555] «Это очень благородная и очень чистая женщина. Но это больная, страдающая неврозом, галлюцинациями, которая кончит мистическим образом и меланхолией».
Приведем мнение одного из ключевых руководителей личной охраны Николая II, полковника А.И. Спиридовича, который по должности с 1905 по 1917 г. постоянно находился близ императорской семьи. Он прямо называет императрицу «нервно больной» и «религиозной до болезненности». В мемуарах он жестко пишет, что «она была нервно и психически больной женщиной». Спиридович подчеркивает, что «вообще Государыню не любили. По разному, за разное, очень часто несправедливо, но не любили». Фактически это была констатация профессиональной непригодности императрицы Александры Федоровны. При этом Спиридович упоминает и о том, что императрица «безусловно хорошей души человек».
Кардиологи императрицы.
Кардиологов в современном понимании у императрицы не имелось, хотя, видимо, проблемы были. Лечил ее от «сердечных припадков» лейб-медик Е.С. Боткин, которого по современной классификации можно назвать врачом общего профиля, или домашним врачом. Сердечные «припадки», о которых упоминалось выше, начались у 35-летней императрицы осенью 1907 г. Ближайшая подруга императрицы А.А. Вырубова писала, что осенью 1909 г. в Ливадии «все чаще и чаще повторялись сердечные припадки, но она их скрывала и была недовольна, когда я замечала ей, что у нее постоянно синеют руки, и она задыхается. – Я не хочу, чтоб об этом знали, – говорила она». Таким образом, начиная с 1906–1907 гг. в воспоминаниях просматривается отчетливая симптоматика, указывающая на серьезные кардиологические проблемы императрицы.
Но поскольку эти проблемы не афишировались, на них начинают накладываться слухи о ее психической неуравновешенности.
О проблемах с сердцем упоминается и в дневнике сестры царя, Ксении Александровны. В январе 1910 г. она записала в дневнике: «Бедный Ники озабочен и расстроен здоровьем Аликс. У нее опять были сильные боли в сердце, и она очень ослабела. Говорят, что это на нервной подкладке, нервы сердечной сумки. По-видимому, это гораздо серьезнее, чем думают». Великий князь Константин Константинович тогда же записал в дневнике: «Между завтраком и приемом Царь провел меня к Императрице, все не поправляющейся. Уже больше года у нее боли в сердце, слабость, неврастения».
Для лечения императрицы активно применяли успокаивающий массаж. Александра Федоровна писала Николаю из Александровского дворца: «Была массажистка, голова лучше, но все тело очень болит, влияет и погода… идет доктор, я должна остановиться, кончу позже».
Борясь с сердечными недомоганиями, императрица пыталась бросить курить. В апреле 1915 г. она упоминает, что принимает «массу железа, мышьяку, сердечных капель» и после этого чувствует себя «несколько бодрее». В августе 1915 г. она упоминает в письме, что ее «пост состоит в том, что я не курю – я пощусь с самого начала войны и люблю ходить в церковь».
По мнению современных медиков, лечащий врач императрицы Е.С. Боткин был убежден, что императрица в первую очередь была больна истерией, на фоне которой развились различные психосоматические нарушения. При этом истерия в «чистом» виде встречается редко. Чаще ее симптомы соседствуют с клиникой, характерной для других неврозов – неврастениеи, психастениеи, ипохондрического невроза. Элементы неврастении – неприятные ощущения в сердце, связанные с изменениями погоды, приступы сердцебиения и одышки, ощущение «распирания» в груди, хроническая бессонница. Императрица плохо переносила резкие звуки и яркий свет. Как все неврастеники, из-за «игры вазомоторов» – реакций, вызывающих сужение или расширение сосудов, – она легко и болезненно краснела. Диагноз Боткина подтвердил и немецкий врач Тротте, не обнаруживший у императрицы серьезных изменений сердца. В свою очередь, он рекомендовал лечить нервную систему и изменить режим в сторону его активизации.[556] Отметим, что, когда началась Первая мировая война и императрица полностью погрузилась в решение организационных проблем своих санитарных поездов и лазаретов, все ее сердечные проблемы как-то незаметно сошли на нет или, по крайней мере, не проявлялись столь отчетливо.
Лейб-акушер Д.О. Отт
Акушеры императрицы.
Главной обязанностью всех российских императриц было рождение детей, желательно мальчиков. Как известно, только пятая беременность принесла императорской чете долгожданного сына. За это время сложилась «акушерская команда», которая решала соответствующие проблемы Александры Федоровны. Эту «команду» возглавлял крупнейший гинеколог Д.О. Отт, роды императрицы принимала акушерка Е.К. Гюнст, кроме этого, периодически привлекались и другие специалисты-гинекологи.
Если говорить о конкретике, то в ходе первых родов императрицы (3 ноября 1895 г., Александровский дворец Царского Села) на головку ребенка были наложены щипцы. Судя по тому, что великая княжна Ольга Николаевна выросла совершенно нормальной девушкой, последствий эта манипуляция не имела. В результате именным высочайшим указом от 4 ноября 1895 г. Д.О. Отт был «всемилостивейше пожалован в лейб-акушеры Двора Его Императорского Величества с оставлением в занимаемых должностях и званиях». Акушерке Е.К. Гюнст ежегодно выплачивалось по 1000 руб. и оплачивались ее ежегодные поездки на крымские курорты. Отметим, что Д.О. Отт жалованье по должности лейб-медика не получал. Его услуги оплачивались разовыми гонорарами, а после рождения детей он получал разовые крупные выплаты (за Алексея – 10 000 руб.). Кроме этого, на Рождество он несколько раз получал императорские подарки – усыпанные бриллиантами золотые табакерки.
Одна из табакерок, подаренных Д.О. Отту
Подчеркнем, что императрица аккуратно рожала раз в два года (1895 г. – Ольга, 1897 г. – Татьяна, 1899 г. – Мария, 1901 г. – Анастасия. Все роды, кроме Ольги, в Петергофе), давая возможность восстановиться организму. Такая аккуратность связана с тем, что императорская чета пользовалась контрацептивами (в бухгалтерских книгах императрицы имеются соответствующие счета).
