История тела сквозь века - Жаринов Евгений Викторович
Для греков «мужское» и «женское» были двумя крайними точками непрерывного телесного градиента. Из этого представления о физиологии репродукции вытекали и взгляды греков на анатомию мужских и женских гениталий, которые они считали разными формами одного и того же органа. Гален из Пергама предлагал своим ученикам-медикам провести такой мысленный эксперимент: «Выверни наружу органы женщины или выверни и сложи внутрь таковые мужчины, и ты увидишь, что все они совершенно сходны друг с другом». Взгляды Галена, перенятые у античного Запада арабскими врачами, а от последних перешедшие в средневековую медицину и пережившие эпоху Ренессанса, считались научной истиной почти два тысячелетия, вплоть до XVII века.
Таким образом, на протяжении большей части истории Запада медицина рассуждала о «теле» вообще – едином теле, физиология которого менялась от очень холодной к очень горячей, от крайне женской к крайне мужской. Телесный жар, как считалось, определял способность людей видеть, слышать, действовать, реагировать и даже разговаривать.
Слова, похоже, оказывали на органы чувств то же физическое воздействие, что и зрительные образы, так что способность реагировать на вербальные стимулы также зависела от количества жара в воспринимающем их человеке. Платон считал выражения вроде «пламенная речь» или «в пылу спора» не метафорами, а буквальными описаниями. Диалектика и дискуссии разогревали тела собеседников, в то время как размышления в одиночестве охлаждали их. Чтение требовало иных мыслительных навыков, чем разговор, тем не менее современного, абстрактного представления о тексте как таковом тогда еще не сложилось: читая, древний грек был уверен, что слышит голоса реальных людей, беседующих на странице, а исправляя написанное, он как будто перебивал собеседника. Только когда тело находилось в одиночестве, не говоря и не читая, оно остывало, слабело и впадало в вялость.
Особую роль в жизни Афин играли гимнасии. Гимнасий в переводе с греческого означает обнаженное тело. И это обстоятельство представляется нам очень важным. Речь здесь идет о воспитании будущего свободного гражданина, и этот гражданин с молодых ногтей должен был привыкать к тому, что его обнаженное тело не должно вызывать чувства стыда. В гимнасии мальчиков учили, как можно укрепить свою мускулатуру, придать ей рельефный вид античной статуи, украшавшей все здания Акрополя.
Поскольку перед борьбой мальчики смазывали тело оливковым маслом, оно становилось скользким и неуловимым: попытки ухватить друг друга тренировали кисти рук и пальцы. Борьба сулила общую физиологическую пользу еще и потому, что взаимное трение тел повышало их температуру.
Гимнасий формировал не только мужскую мускулатуру, но и мужской голос: юноши состязались во владении словом, приобретая навык, необходимый для участия в органах городской демократии. Во времена Перикла учебные дебаты помогали проводить обычные граждане, которые специально отправлялись для этого в гимнасии. Для начала мальчику показывали, какнаправлять голос и внятно произносить слова. Затем его учили даже в пылу спора использовать слова с той же сдержанностью и осмотрительностью, которые он усвоил во время занятий борьбой. Школы времен Перикла отказались от зубрежки более ранней эпохи: дух соперничества пришел на смену механическому заучиванию. Тем не менее мальчиков заставляли запоминать пространные отрывки из «Илиады» и «Одиссеи», которые следовало цитировать в этих дебатах.
Дискобол. Мраморная реконструкция древнегреческой статуи
Именно в гимнасии мальчик усваивал, что его тело является частью коллективного целого под названием «полис», что тело принадлежит городу. Сильное тело, разумеется, делало его хорошим воином; тренированный голос позволял позднее этому телу принять участие в управлении городом. Афинские гимнасии преподносили и еще один урок: мальчики там осваивали сексуальные аспекты обнаженности. В отличие от современных моралистов, афиняне воспринимали сексуальность как важный элемент гражданского опыта. Дело было не только в соблюдении сексуальных запретов вроде отношения к мастурбации как к уделу рабов, с которыми никто не захочет заниматься любовью, и не только в установлении особых законов, среди которых был запрет рабам посещать гимнасии, «любить или преследовать свободных мальчиков». В гимнасии юноша учился владеть своим телом так, чтобы с честью желать и быть желанным.
Афиняне напрямую уподобляли тело зданию – хотя они и не строили домов в форме головы или пальцев, но использовали свое физиологическое понимание тела для создания городских пространств.
Обратим внимание на такое строение, как стоя, которое является отражением такого понимания. Стоя представляла собойдлинный навес, она соединяла в себе тепло и холод, зоны открытости и защищенности. Стои на северной стороне площади были особенно удобны зимой, когда их задняя стена защищала находящихся внутри от холодных ветров, а через открытую к югу колоннаду пригревало солнце. Сзади стоя была обнесена стеной, а спереди открывалась в пространство агоры колоннадой. Хотя стои и были отдельно стоящими зданиями, во времена Перикла они воспринимались не как самостоятельные сооружения, а как обрамление этого открытого пространства. Вдоль задней стены мужчины собирались небольшими группами для бесед, деловых переговоров и дружеских пирушек.
Именно тело определило и весь характер такого грандиозного сооружения, как Парфенон. Его планировка была связана с необходимостью разместить внутри храма гигантскую женскую фигуру – статую богини Афины. Скульптор Фидий изваял ее в образе богини войны, Афины Парфенос, которая и дала имя всему зданию, а не древней Афины Полиас, покровительницы материнского чрева и родной почвы, чье священное изваяние, стоявшее в другой части Акрополя, было деревянным и совсем небольшим. Теперь, когда Афины были морской империей, а не городком, пытающимся прокормиться со скудных окрестных земель, они чествовали свою богиню-покровительницу под стать своемувозросшему могуществу, возводя Парфенон, чьи пропорции нарушали все прежние нормы.
Внутри храм был разделен на два помещения: в задней его части находилась сокровищница, а в передней – зал со статуей Афины. Голова Афины Парфенос находилась примерно в 13 метрах от пола, и впечатление от высоты статуи еще усиливалось отражением в бассейне, устроенном у ее основания. Даже постамент, на котором стояла богиня, был выше человеческого роста. Ее тело было из бронзы, но украшено в хрисоэлефантинной технике: десятиметровая туника была золотой, а бронзовую плоть лица и рук покрывал, как кожа, слой слоновой кости. Бассейн не только служил Афине зеркалом, уводящим ее отражение далеко под землю, но и поддерживал в храме влажность, необходимую для сохранности слоновой кости. Затраты на эту исполинскую новую статую Перикл оправдывал тем, что в случае необходимости золотое платье Афины можно снять и переплавить, чтобы оплатить военные расходы Афин, – это была святыня, готовая к поруганию ради сведения городского бюджета. Так тело божественной покровительницы города определяло размеры его самого заметного сооружения.
Стои Аттала в Афинах
Гимнасий, стоя и Парфенон были яркими примерами того, как образы тела влияли на городские пространства. Но не только тело как податливый материал, из которого можно было ваять подлинный предмет искусства, но и голос, который воспринимался через общую концепцию тепла и жара, то есть телесно, должен был найти в городской архитектуре место для своего выражения.
Пространства речи в архитектуре Афин
Вспомним, что в гимнасии, который переводится как «обнаженное тело», учили подрастающее поколение внимательно относиться к своей мускулатуре, «затачивая» ее под совершенную статую, воплощенную в идеальных формах Парфенона, а с другой стороны, мальчиков заставляли заучивать пространные цитаты из Гомера, вести спор, овладевать правилами риторики. Стои стали местом рождения целого направления в философии и т. д. Иными словами, тело и слово в Афинах воспринимались как нечто единое. Слово обладало, если хотите, телесной оболочкой. И для этого телесного слова в афинской архитектуре было отведено особое пространство, и к такому пространству можно отнести агору и греческий театр.
