Аркадий Казанский - Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I
Услышав ответ, и убедившись, что перед ними ожидаемые путники, на флагманском корабле стреляют из носового орудия – браздой стрелы раздвигают клубы густого дыма, который после выстрела растекается по бортам корабля, как усы. В это время дуют преобладающие западные ветра; корабли стоят носом против ветра. Затем раздаётся голос офицера, извещающего капитана, что пришлец, которого они ждали, жив и здоров, значит задание ими выполнено. Вергилий подходит к кораблю, который сочетает в себе две природы – транспорт и боевое средство, либо плавсредство, движимое парусами и вёслами.
rispuose: «Ben è vivo, e sì soletto
mostrar li mi convien la valle buia;
necessità «l ci «nduce, e non diletto. [87]
Tal si partì da cantare alleluia
che mi commise quest'officio novo:
non è ladron, né io anima fuia. [90]
Сказал: «Он жив, как все живые люди;
Я – вождь его сквозь сумрачный простор;
Он следует нужде, а не причуде. [87]
А та, чей я свершаю приговор,
Сходя ко мне, прервала аллилуйя;
Я сам не грешный дух, и он не вор. [90]
Вергилий докладывает капитану: Данте выведен им по нужному пути, на основании Высочайшего приказа, подтверждая, что он сам не грешный дух – не лжесвидетельствует, а спутник его не «вор» – не выдаёт себя за другого. «Ворами» именовали людей, выдававших себя за другого; так называли Емельяна Пугачёва, который выдавал себя за царя Петра III.
Та – Беатриче, которая, сходя к Вергилию, прервала в Раю пение «аллилуйя» (еврейск. – хвалите господа).
Ma per quella virtù per cu» io movo
li passi miei per sì selvaggia strada,
danne un de» tuoi, a cui noi siamo a provo, [93]
e che ne mostri là dove si guada,
e che porti costui in su la groppa,
ché non è spirto che per l'aere vada». [96]
Chirón si volse in su la destra poppa,
e disse a Nesso: «Torna, e sì li guida,
e fa cansar s'altra schiera v'intoppa». [99]
Or ci movemmo con la scorta fida
lungo la proda del bollor vermiglio,
dove i bolliti facieno alte strida. [102]
Верховной волей в страшный путь иду я.
Так пусть же с нами двинется в поход
Один из вас, дорогу указуя, [93]
И этого на круп к себе возьмет
И переправит в месте неглубоком;
Ведь он не тень, что в воздухе плывет». [96]
Хирон направо обратился боком
И молвил Нессу: «Будь проводником;
Других гони, коль встретишь ненароком». [99]
Вдоль берега, над алым кипятком,
Вожатый нас повел без прекословии.
Был страшен крик варившихся живьем. [102]
Вергилий отдаёт приказ – видно, что он обладает исключительными полномочиями. При этом он оговаривается, что спутник его не тень и плавать не умеет, значит, речь идёт именно о плавании. Хирон направо обратился боком – созвездие Стрелец смотрит в ту же сторону, что и созвездие Пегас, чтобы обратиться к Нессу – Пегасу, ему нужно обернуться. На Звёздных Картах эти созвездия повёрнуты головами в одну сторону, как бы скачут друг за другом, а созвездие Центавр смотрит в противоположную сторону и речь о нём не идёт. От места, где располагаются путники путь налево – куда смотрит Несс – Пегас – путь на Восток, в сторону Чёрного моря.
Замечательно, что Данте называет корабль, на котором ему предстоит путешествовать, Пегасом, выбившим своими копытами из одной из вершин Олимпа – Пегасеи, два ключа – Аганиппу и Гиппокрену, служащие источником для поэтов.
Берег с алым кипятком – заря; те, что варятся в нём – звёзды и созвездия, гаснущие при восходе Солнца. Другой образ алого кипятка: – воды Чёрмного (Красного) моря, вдоль берега которого сторожевой корабль отправляется в каботажное плавание. Кентавр ведёт путников над алым кипятком – над водой Чёрного моря, неся сторожевую службу по борьбе со всеми, незаконно находящимися в море – с пиратами. Страшен крик варившихся живьём: – все незаконно находящиеся в море, попадают под огонь орудий. Крики погибающих, раненых и тонущих, остаются без внимания – такова кара за нарушение закона.
На берегу зимнего Чёрного моря путников накрывает какофония морских звуков: – постоянный плеск и рокот волн, завывание ветра, заунывные крики чаек, стон морских снастей на кораблях – страшный крик варившихся живьём, осмелившихся пуститься в морскую экспедицию по студёным волнам моря (а волны эти ещё и кровавые, по описанию Данте).
Io vidi gente sotto infino al ciglio;
e «l gran centauro disse: «E» son tiranni
che dier nel sangue e ne l'aver di piglio. [105]
Я видел погрузившихся по брови.
Кентавр сказал: «Здесь не один тиран,
Который жаждал золота и крови: [105]
Если посмотреть на созвездия Зодиака, обращает на себя внимание, что созвездия Телец [Рис. А. IX. 6], Козерог [Рис. А. XII. 8], Стрелец [Рис. А. XII. 4] и Скорпион [Рис. А. XII. 9] поднимаются над Зодиакальным кругом на уровне бровей.
Вдоль берега видны полузатопленные корабли пиратов.
Quivi si piangon li spietati danni;
quivi è Alessandro, e Dïonisio fero,
che fé Cicilia aver dolorosi anni. [108]
E quella fronte c'ha «l pel così nero,
è Azzolino; e quell'altro ch» è biondo,
è Opizzo da Esti, il qual per vero [111]
fu spento dal figliastro sù nel mondo».
Allor mi volsi al poeta, e quei disse:
«Questi ti sia or primo, e io secondo». [114]
Все, кто насильем осквернил свой сан.
Здесь Александр и Дионисий лютый,
Сицилии нанесший много ран; [108]
Вот этот, с черной шерстью, – пресловутый
Граф Адзолино; светлый, рядом с ним, —
Обиццо д'Эсте, тот, что в мире смуты [111]
Родимым сыном истреблен своим».
Поняв мой взгляд, вождь молвил, благосклонный:
«Здесь он да будет первым, я – вторым». [114]
Капитан турецкого корабля рассказывает про победы его флота на море. Рассказ начинается с Александра Македонского (356—323 годы до н. э.), продолжается ещё более древним тираном Дионисием I, тираном Сиракузским (432—367 годы до н. э.), затем перескакивает на графа Адзолино – падуанского тирана Эдзелино IV да Романо (1194—1259 годы) и Обиццо д'Эсте – Обиццо II, маркиза Феррары и Анконской марки. В 1293 году, его сын, Адзо VIII, задушил его периной (правил с 1293 по 1308 годы).
Ну, зачем же так далёко?
Знай, близка судьба твоя! А. С. Пушкин «Сказка о царе Салтане»
Так как фамилия д'Эсте неоднократно будет встречаться в Комедии, остановлюсь подробнее на её истории:
Эсте – одна из древнейших княжеских фамилий Италии, ветвь дома Вельфов, на протяжении более чем 500 лет правившая Феррарой и Моденой. Отразила в себе характерные особенности итальянской цивилизации и итальянского «принципата».
Фамильные предания Эсте ведут происхождение рода от каролингских наместников в Северной Италии, якобы. Очень рано они приобрели титул маркграфов (маркизов). Впоследствии, во времена величия фамилии, придворные поэты сочинили им генеалогии, которые называли их потомками самого Карла Великого и даже троянских царей.
Понимая, что Данте нет никакого дела до событий 500-летней давности, поправляю древность описываемой династии на «сдвиг Данте». Тогда истоки событий смещаются во времена Фридриха II Великого, прусского короля, его современника.
Не вдаваясь в подробности многовековой истории рода этой ветви дома Вельфов (Гвельфов!), обращу внимание только на период XIV – XVIII века.
Из академической статьи:
Эрколе II (1508—1559), начал править как союзник Карла V, но после его отречения примкнул к коалиции папы Пия IV и короля французского Генриха II против Испании (1556). Впрочем, войну он вел вяло, отличаясь вообще миролюбием, и в 1558 году заключил мир с врагами. Союз с Францией Эрколе закрепил браком с Рене, дочерью короля Людовика XII, знаменитой своим покровительством реформационному движению и внесшей на короткое время в Феррару увлечение религиозной оппозицией против церкви. В правление Эрколе II искусство просияло в Ферраре последним блеском: приезжали или работали для герцога знаменитые живописцы и скульпторы (Тициан, Джулио Романо, Пеллегрино, Сансовино и др.); расцветало производство художественных ковров и обоев; устраивались последние, гремевшие на всю Италию празднества (прием папы Павла III в 1543 году). Эрколе дал тщательное воспитание своим талантливым дочерям, Лукреции и Элеоноре. Еще более, чем он сам, прилагал усилия к поддержанию литературного и художественного движения младший брат его Ипполито (впоследствии кардинал), второй из Эсте, носивших это имя, известный строитель виллы д’Эсте в Тиволи.
Альфонсо II умер бездетным. Вслед за его смертью начинаются бедствия. Чезаре (1562—1628), побочный внук Альфонсо I, пытавшийся утвердиться во всех наследственных землях фамилии д’Эсте, встретил сопротивление со стороны папы Климента VIII, который отнял у него Феррару и присоединил ее к папским владениям. В «имперских феодах» – Модене и Реджо – ему удалось удержаться; но он правил там без всякого блеска, в качестве второстепенного державца. Его преемники Альфонсо III († в 1629 году), Франческо I († в 1658 году), Альфонсо IV († в 1662 году) и Франческо II († в 1694 году) – также не обнаружили никаких талантов. Ринальдо III († в 1737 году), младший сын Франческо I, браком с Шарлоттой Ганноверской породнился с немецкими Вельфами.
