Андрей Буровский - Евреи, которых не было. Кн. I
Европейцы не получили аналогичного урока от евреев: евреи не имеют своей армии, и вообще витает поверье, что они слабаки и воевать в принципе не умеют. В результате европейские народы оказываются не способны увидеть – они столкнулись с народом передовым. С народом, по сравнению с которым сами они – многочисленное и сильное, но вместе с тем и жалкое туземное племя.
Это мешает делать самое главное – учиться. Для того, чтобы стереть с еврейских физиономий ухмылочку превосходства, можно сделать только одно – достигнуть такого же уровня развития. Русские были для многих французов почти тем же самым, что персы или индусы. Но рев пушек под Бородином и Ватерлоо заставил их кое-что заметить. Тем более, стали переводиться русские романы, появились русские художники… не хуже французских.
Так же и здесь: единственное, что может остановить победное шествие колонизаторов, стереть наглые ухмылки с их высокомерных физиономий, — это поголовная грамотность Другого народа. Пока только крохотная элита может конкурировать с евреями – ничего не изменится, а попытки запрещать евреям занимать какие-то должности или работать в каких-то сферах от конкуренции не спасут, а вот раздражение вызовут непременно.
Беда в том, что народы никак не могли распознать в евреях Передового народа. Так д не начали у него учиться. И евреи виновны в этом ничуть не меньше… ну, пусть будет это поганое слово, — не меньше гоев.
ВЫВОДЫ И ЭМОЦИИ
Евреи действительно интеллектуальнее остального населения Земли, и очень многие явления их истории порождены именно этим. Догнать их – это единственный способ действительно победить евреев, стать «не хуже». К сожалению, чаще всего христиане выбирали другой путь – путь фиктивной победы. То есть изгоняли, ритуально презирали, игнорировали их превосходство. И придумывали самые невероятные объяснения того, почему «они» успешно конкурируют с «нами». Ведь если «они» – хитрые заговорщики, подлецы, обманщики… Тогда они вовсе и не превосходят нас ни в чем! У них не только можно не учиться, у них нельзя учиться! Ни в коем случае!
История взаимоотношений евреев и христиан – это история векового непонимания друг друга. Виноваты в нем, как всегда, обе стороны, но зададимся вопросом все-таки о своей половинке вины. Почему гои веками не желали ничего слышать о том, что евреи их хоть в чем-то превосходят? Почему так упорно отыскиваются самые невероятные признаки заговора, групповщины, сговора, глобального обмана… одним словом, какой-то нечестной игры?
А потому, что так приятнее думать. Гоям, видите ли, обидно. «Кричат им вослед… а это им очень обидно». Ишь, ходют тут всякие носатые, да еще носы задирают, будто шибко умные! От такой логики только плечами пожмешь: мало ли кто ничего не хочет слышать о чем-то или о ком-то. Скажем, английские леди очень возмущались теорией Дарвина: «Как?! Моя бабушка похожа на обезьяну?!». Ну и что изменилось от их обид? Виды все равно изменяются, и предки человека были обезьяноподобны, кто бы и что бы ни думал по этому поводу. А эти леди как дурами были, так дурами и помрут.
Впрочем, есть примеры совершенно фантастической слепоты людей, которых кем угодно можно назвать, но только не дураками.
Вот, например, живший в прошлом столетии уважаемый профессор Пфеффенкоффер не хотел ничего слышать о микробах. С точки зрения профессора Пфеффенкоффера, микробов придумали французские ученые, чтобы получать денежки на свои исследования и обижать немецких ученых. В чем именно видел он личное оскорбление, сказать трудно. Но факт остается фактом – видел. Раз так, то ведь и никакой «культуры бактерий холеры» быть не может. Эту чепуху придумал Луи Пастер и другие разложившиеся французики!
– Да вы посмотрите, профессор! Вот она, в этих пробирках!
– В пробирках? Ну-ка, ну-ка…
И профессор с невероятной ловкостью выпил содержимое одной из пробирок.
– Что вы делаете?! Тут же хватит на сто заболеваний холерой! Вы обречены!
А профессор, сверкая стеклами очков, поглаживает себя по длинной, до пояса, совершенно седой бороде:
– Вот и проверим, умру я от холеры или нет…
Не умер! Профессору Пфеффенкофферу невероятно повезло: в среднем один человек на тысячу совершенно невосприимчив к холерным микроорганизмам, й волею судеб именно профессор Пфеффенкоффер, лютый враг микробов, оказался этим тысячным.
Но для самого Пфеффенкоффера, конечно же, эта история была доказательством – никаких микробов не существует! С тем он и помер в возрасте 95 лет, в 1900 году. Последнюю лекцию он прочитал за несколько часов до смерти; естественно, в этой лекции он тоже рассказывал студентам, что никаких микробов нет, их выдумал злодей Луи Пастер.
Другой великий ученый, Рудольф Вирхов, «не хотел ничего слышать» про человека – современника Великого оледенения. Выдающийся врач и физиолог, создатель патологической анатомии и представления о социальных болезнях, он занимался изучением почти всех известных в те времена болезней. Он объяснил механизм развития опухолей, туберкулеза, воспаления и прочих патологий нашего организма. Он основал журнал «Архив Вирхова», который издается и поныне в Германии. Он был членом почти всех академий и научных сообществ, какие только существуют в мире.
Стоит ли удивляться, что при упоминании Вирхова лица у большинства врачей становятся очень уважительными?
Но вот существования человека, современника мамонта, Вирхов категорически не признавал. Никакие открытия не были для него доказательствами. Найдены кострища, обгорелые кости, каменные орудия?
– Чепуха! – уверенно говорит Вирхов. – Это пировали современные пастухи, а расколотые камни сами упали с потолка пещеры и побились друг об друга.
В пещере Неандерталь находят знаменитого неандертальца – кости человека в одном слое с костями животных ледникового времени и каменными орудиями.
– Какой там неандерталец! – заявляет Вирхов с апломбом. – Это же монгол! К тому же голова большая, видите? Значит, еще и дегенерат. А ноги кривые – сразу видно, привык ездить верхом. Это казак, всякому ясно. Во время зарубежных походов русской армии в 1813 или 1814 году он отстал от своих, был ранен и забился в пещеру. Так всегда делают раненые казаки, вы не знали? В пещере он умер и оказался погребенным из-за движения горных пород. А может, его на скорую руку закопали другие казаки.
Между прочим, яростная борьба Рудольфа Вирхова с археологией палеолита принесла невероятное количество вреда – именно потому, что был Рудольф Вирхов человеком очень ученым, уважаемым всеми и влиятельным. Так что при упоминании Р. Вирхова лицо всякого археолога-палеолитчика принимает совсем другое выражение, чем у говорящих о нем врачей, — задумчивое такое выражение.
Откуда такое бешеное сопротивление даже очевидным фактам? Что поделать! С детства, со времен, когда маленький Руди носил коротенькие штанишки и сидел на горшке, привык Рудольф Вирхов считать, что Земля сотворена совсем недавно. Ему так сильно не хотелось расставаться с этими представлениями, так неприятна была ему мысль, что человек мог жить в какую-то «добиблейскую» пору, что он готов был выдумать любую чушь – лишь бы даже не думать о большей древности Земли и человека.
И Пфеффенкоффер, и Вирхов – это примеры заблуждений людей очень умных, интеллигентных ученых. Тех, кто без критического отношения к собственным идеям и мнениям просто не сможет работать.
Тем более, целые народы нежно лелеют свои мифы и стереотипы и могут, что называется, в упор «не желать ничего видеть и слышать». У большинства представителей всякого народа (и евреев тоже) и рефлексии, и ума поменьше, чем у ученых. К тому же массы людей поддерживают друг друга в самых фантастических представлениях – лишь бы утвердиться в своих привычных предрассудках.
Евреи не замечают, что отвратительное национальное самохвальство разрушает их собственную психику, формирует вместо умников самовлюбленных идиотов, вместо порядочных людей – мелких врунишек и поганцев.
Ну и что?! Видят – не видят, хотят замечать или нет, а это все равно происходит. Нежелание же видеть реальность такой, какова она есть, только делает бедолаг еще хуже, чем они могли бы стать.
Так же и гои могут «не замечать» или «не хотеть об этом слышать», но евреи-то все равно умнее! Гои могут выдумывать самые фантастические причины, по которым евреи, вовсе не имея больших способностей, вытесняют их из тех или иных сфер. Они попросту не желают смотреть правде в лицо. Им, видите ли, это обидно… А быть глупее – это им не обидно, вот ведь что самое удивительное! Что можно поделать с такой логикой?!
И если продолжать этого «не замечать», не пытаться сократить разрыв, не думать и не учиться – то евреи и будут при прочих равных возможностях обгонять гоев при свободной интеллектуальной конкуренции.
