Мария Голованивская - Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских
4. Фрейд 3. Введение в психоанализ. М., 1996. С. ЗЗ8-349.
5. Лосев А. Ф. История античной эстетики (итоги тысячелетнего развития). М., 1992.
6. Тейлор Э. Б. Первобытная культура. М., 1939.
7. Лосев А. Ф. Бытие, имя, космос. М., 1993. С. 73.
8. Адбильдин Ж. М. Диалектика Канта. Алма-Ата, 1974. С. 30–145.
9. Кант И. Сочинения. М., 1964. С. 340.
10. Терновская О. А. Бабочка в народной демонологии славян: «душа-предок» и «демон». Мат-лы к VI междунар. конгрессу по изучению стран юго-восточной Европы. М., 1989. С. 151–160.
11. Максимов С. В. Нечистая, невидимая и крестная сила. СПб., 1903.
12. Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка // Вопросы языкознания. 1996. № 1. С. 37–68.
13. Frazer J. G. Myths of the origin of fire. London, 1930.
14. Мифологическая энциклопедия: Животные в мифологии. М., 1999. С. 89–92.
15. Платон. Соч.: В 3 т. Т. 3. Ч. 1. М., 1968. С. 455–593.
16. Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 1. М., 1981. С. 369–450.
Глава девятая Представление французов и русских о том, как они мыслят. Размышление, знание и идея в зеркале двух менталитетов
В этой и следующих главах мы будем сопоставлять мыслительные категории во французском и русском языках. Мы будем говорить о том, как французы и русские определяют для себя знание, причину и следствие, сомнение и уверенность, целеполагание.
Общая характеристика слов этой группы связывается для носителя русского языка с понятием мышление – понятием глубоко неординарным и немедленно обозначающим взаимную специфичность изучаемых культур: эквивалента русскому понятию мышление во французском языке отыскать трудно. Однако трактовка этого понятия в русских толковых словарях (за исключением одного лишь Даля) непременно оперирует термином отражение – термином, заимствованным из западной культуры (именно через этот образ западноевропейская традиция, подхватывая античную, трактует умственные процессы) и глубоко чуждым носителям русского языкового сознания.
«Мышление – это высшая форма активного отражения объективной реальности…» – читаем мы не только в философском словаре, но и во многих других, в то время как изучение сочетаемости этого слова показывает полное отсутствие каком-либо связи этих двух понятий в представлениях людей. Факт, отсылающий к истокам формирования этого понятийного поля: в России – через переводную литературу, приводящую к заимствованиям и наполняющую исконные слова «инородным» смыслом (как это было в случае с мышлением), в Европе – через уже в который раз реанимировавшуюся античность, «сказавшую свое слово в этом вопросе», и через вдыхание в эту античную непотопляемой строгости романской рационалистическо-просветительской души.
Эквивалента русскому мышлению во французском языке быть и не могло, за русским мышлением «стоит» исконная русская мысль, со всей ее обтекаемостью и прочими нетривиальными свойствами. В свою очередь, русские мысль и мышление в целом оказались совершенно неспособными к отражению (не в этом ли одна из причин тех огромных трудностей, которые сопровождали массовое распространение идей объеетивного материализма и марксизма?), а сознание в целом – не способно воспринять в полной мере европейский рационализм.
Однако для современного общеевропейского сознания, специфической частью которого теперь уже, несомненно, является и современное русское сознание, необычайно важны общие истоки представлений об интеллектуальной деятельности человека, особенно учитывая первоначально несамостоятельную «проработку» соответствующих терминов в русской культуре (1). Античная мифология и философия, французский и английский рационализм, Просвещение, немецкая диалектика, марксизм – все это общий фонд современного понимания того, что такое идея, причина, следствие, знание, цель и пр. Понимания, но не представления, в первую очередь потому, что все эти понятия мыслятся как продукты деятельности тех самых интеллектуальных органов наивной анатомии, о которых мы писали в предыдущей главе и которые очень по-разному мыслятся в двух изучаемых нами культурах.
Последние десятилетия о мышлении в философии, психологии и лингвистике писали преимущественно в терминах деятельности, именно поэтому (в том числе в последнее время) появилось множество работ, описывающих те или иные группы предикатов ментального действия. Классификациям также подвергались в первую очередь предикаты. Мы приводим здесь классификацию, предложенную В. Г. Гаком в статье «Пространство мысли (опыт систематизации слов ментального поля)» (2), так как полностью разделяем как высказанные в ней мысли, так и предпосылки, лежащие в ее основе, поскольку она не опирается исключительно на предикаты и поскольку мы с легкостью можем указать место изучаемых и сопоставляемых нами понятий в этой классификации. В. Г. Гак постулирует: «Все лексические единицы, соотносящиеся с понятием мыслить, образуют ментальное поле…» В плане языковой формы необходимо выявить все слова и значения слов, связанные с понятием мысли.
С этой целью исследуются:
1) слова с первичным ментальным значением, со всей их многозначностью;
2) переносные значения иных семантических полей;
3) словопроизводство;
4) словосочетания со словами ментального поля;
5) этимология слов ментального поля.
Важно, наконец, еще одно замечание В. Г. Гака: «Ментальное поле представляет собой нечетко очерченное поле…».
В центре ментального поля в русском языке находится глагол думать и существительное мысль, во французском соответственно – penser, pensée, idée. У глаголов думать и penser словари выделяют ряд общих значений (мыслить, иметь мнение, полагать, считать, намереваться, представлять себе, подозревать, помнить, рассчитывать, заботиться). Основные параметры и секторы поля и соответственные группировки лексических единиц такие:
1) ситуация ментального процесса: иметь знания, высказывать суждения и пр.;
2) познание (узнавать, придумать, выдумать, мысль – последние три слова связаны с идеей нового знания);
3) сохранение познанного: знать, память;
4) соотнесенность фактов по их признакам: различать, сравнивать, обобщать, идентифицировать, классифицировать и пр.;
5) выявление причинно-следственных связей: понимать, делать вывод, объяснять;
6) степень адекватности действия, то есть оценка знания с точки зрения истинности: знать, истина, правда, сомневаться, верить, считать, предполагать, придумывать, лгать, воображение, иллюзии;
7) временной аспект:
а) направленность в прошлое: вспоминать, узнавать;
б) направленность в будущее: предвидеть, предусматривать и пр.
В рамках описанных секторов могут происходить различные модификации, которые могут касаться как модуса высказывания, так и диктума. Эти модификации, относящиеся к диктуму, характеризуют сам процесс (фазы: узнать – знать – забыть; временная протяженность: размышлять, подумать немного, додумать и пр.; интенсивность: продумывать, думы, мечтания, медитация; актантно-залоговые модификации: помнить – напоминать, знать – сообщать, понимать – объяснять и пр.; интерперсональность: обсуждение, обмен мнениями, спор и пр.), а относящиеся к модусу характеризуют отношение субъекта к процессу (отрицание: согласие – отрицание, надеяться – отчаиваться и пр.; эмоционально-оценочный компонент: уверенность, надежда, подозревать, сожалеть и пр.; отношение: свободомыслие, инакомыслие, конформизм и пр.).
Для анализа и сопоставления мы взяли следующие слова, описывающие, с нашей точки зрения, центральную часть ментального поля: знание, мысль, идея, размышление, причина, следствие, сомнение, уверенность, цель и французские переводные эквиваленты этих слов. Выбор именно этих слов для анализа был продиктован, помимо необходимости ограничения их списка, который, как мы видели, огромен, следующими причинами:
1) это центральные элементы мыслительного поля, имена, называющие основные фазы и предпосылки мыслительного процесса: знание – база мыслительной деятельности, причина, следствие – операция анализа, связанная с пониманием, мысль, идея – операция синтеза, связанная с порождением нового знания, сомнение, уверенность – оценка знания, идеи, цель – импульс, приводящий в действие мыслительные механизмы; таким образом, в крайне сжатом виде именно этот набор понятий позволит нам увидеть отражение в двух языках самой сути мыслительного процесса;
