Билл Брайсон - Краткая история быта и частной жизни
В течение нескольких лет Эдисон увлеченно изучал возможности бетона, а затем пошел ва-банк. Он основал «Эдисон Портленд Семент Компани» и построил огромный завод рядом со Стюартсвиллом, штат Нью-Джерси. К 1907 году Эдисон стал пятым по величине производителем цемента в мире. Сотрудники его лаборатории запатентовали больше четырех дюжин усовершенствованных методов массового изготовления качественного цемента. С помощью цемента Эдисона были построены стадион «Янкиз» и первое в мире скоростное бетонное шоссе, но изобретателя не покидала идея массового строительства домов из бетона.
План был таков: сделать опалубку целого дома и залить в нее бетон непрерывным потоком, формируя не просто стены и полы, но и детали каждого помещения — ванные, туалеты, раковины, шкафы, дверные косяки, даже рамы для картин. Не считая некоторых мелочей, таких как двери и электрические выключатели, все будет сделано из бетона. Стены можно даже сразу делать определенных оттенков, предлагал Эдисон, чтобы больше никогда их не красить. По его подсчетам, бригада из четверых человек может строить по одному новому дому в два дня и продаваться эти дома будут за 1200 долларов, что примерно втрое меньше стоимости обычного дома того же размера.
Это была безумная и совершенно несбыточная мечта. Ее осуществлению мешали серьезные технические проблемы. Опалубки — разумеется, величиной с сам дом — были до нелепого громоздкими и сложными, но главной проблемой оказалось их наполнение. Бетон — это смесь цемента, воды и других составляющих, в том числе гравия, который в жидком растворе, естественно, норовил осесть на дно. Перед инженерами Эдисона стояла сложная задача: создать раствор достаточно жидкий, чтобы он мог затечь во все уголки опалубки, и при этом достаточно густой, чтобы его составляющие, вопреки законам гравитации, оставались во взвешенном состоянии, а застывая, образовывали привлекательную гладкую поверхность — у людей не должно было возникнуть ощущения, будто они покупают не дом, а бункер. Это была смелая и, как выяснилось, невыполнимая задача. Даже если бы все проблемы были решены, то, согласно расчетам инженеров, небольшой дом весил бы 450 000 фунтов, а при таком весе возможны любые структурные деформации.
Все это плюс угроза перепроизводства (которую создал как раз собственный огромный бетонный завод Эдисона) говорило, что Эдисону будет нелегко заработать на этом предприятии. Производство цемента — трудное дело, к тому же товар это сезонный. Но Эдисон не отступал и спроектировал несколько видов бетонной мебели: комоды, кухонные шкафы, стулья, даже бетонное пианино, — которая должна была поставляться вместе с его бетонными домами.
Он обещал разработать двуспальную кровать, которая будет служить вечно, а стоить всего 5 долларов. Весь ассортимент планировалось представить на нью-йоркской выставке цементной промышленности в 1912 году. Когда эта выставка открылась, стенд Эдисона был пуст. Никто из компании Эдисона так и не объяснил, в чем дело. После этого про бетонную мебель больше никто не слышал. Насколько известно, Эдисон никогда не обсуждал этот вопрос.
В конце концов несколько бетонных домов все же было построено, некоторые из них до сих пор стоят в Нью-Джерси и Огайо, но идея не прижилась, и бетонные жилые дома стали одним из самых убыточных и неудачных проектов Эдисона. Это еще раз говорит нам о том, что Эдисон прекрасно умел изобретать вещи, но совершенно не мог оценить их практического потенциала.
Ему, например, так и не удалось разглядеть возможности фонографа как средства для развлечений; он видел в нем лишь прибор для диктовки и записи голосов (он называл его «говорящей машиной»). В течение ряда лет он отказывался признать, что будущее движущихся картинок — это проецирование изображений на экран: его приводила в бешенство мысль, что их может свободно увидеть человек, пробравшийся в кинозал без билета. В течение долгого времени Эдисон держал эти картинки внутри ручных кинетоскопов. А в 1908 году он уверенно заявил, что у самолетов нет будущего.
После дорого обошедшихся ему неудач с цементом Эдисон переключился на другие изобретения, тоже оказавшиеся либо непрактичными, либо безрассудными. Он интересовался военной техникой и утверждал, что скоро сумеет вызывать массовые обмороки во вражеских войсках с помощью «электрически заряженных распылителей». Он также разработал проект гигантских электромагнитов, которые могли бы на лету ловить вражеские пули и посылать их обратно по той же траектории. Он придумал универсальный торговый автомат: покупатель просовывает монеты в прорезь и через мгновение получает из лотка упаковку с углем, картошкой, луком, гвоздями, шпильками для волос и прочими необходимыми вещами.
И вот теперь мы снова подходим к той самой нише в стене и к предмету, который в ней когда-то стоял, — телефону. Когда в 1876 году Александер Грэм Белл изобрел телефон, никто, в том числе и сам Белл, не осознавал в полной мере, какие возможности таит в себе это изобретение. Многие вообще не видели в телефоне ничего полезного.
Руководители телеграфной компании «Вестерн Юнион» отвергли новинку, обозвав ее «электрической забавой», поэтому Белл продолжил работу независимо и, мягко говоря, сильно в этом преуспел. Патент Белла №174465 стал самым ценным патентом из всех когда-либо одобренных. На самом деле Белл не сделал ничего особенно выдающегося: просто соединил существующие технологии. Компоненты, необходимые для изготовления телефона, существовали уже тридцать лет, и принципы его работы были понятны. Проблема заключалась не столько в том, чтобы заставить голос передаваться по проводам — дети давно умели это делать с помощью двух консервных банок и длинной веревки, — сколько в том, чтобы усилить этот голос так, чтобы он был хорошо слышен на расстоянии.
В 1861 году немецкий школьный учитель Иоганн Филипп Рейс изготовил устройство-прототип и даже дал ему имя «телефон», поэтому немцы, естественно, приписывают это изобретение себе. Однако телефон Рейса не умел делать одного, а именно — работать. Он посылал лишь очень простые сигналы — щелчки и небольшой набор музыкальных тонов, причем не настолько эффективно, чтобы явно превзойти телеграф. По иронии судьбы, позже обнаружилось, что, если контакты устройства Рейса покрыть пылью или грязью, они с поразительной точностью воспроизводят человеческую речь.
К сожалению, Рейс с типично немецкой педантичностью всегда содержал свое оборудование в безупречной чистоте и умер, так и не узнав, как близко он подошел к изобретению полезного и работающего инструмента. По меньшей мере еще трое исследователей, в том числе американец Элайша Грей, независимо занимались разработкой телефона в тот момент, когда в бостонской лаборатории Белла был сделан решающий прорыв. Вообще говоря, Грей подал ходатайство о том, чтобы патент пока не выдавали другому лицу, — в попытке удержать за собой право на изобретение, которое еще не было доведено до совершенства, — в тот же самый день, когда Белл подал заявку на свой патент; к несчастью для Грея, Белл опередил его на несколько часов.
Белл родился в 1847-м, в том же году, что и Томас Эдисон, и вырос в Эдинбурге, но в 1870-м вместе с родителями эмигрировал в Канаду, отчасти из-за семейной трагедии: два его брата практически один за другим — с разницей в три года — умерли от туберкулеза[67]. Его родители обосновались на ферме в Онтарио, а сам Белл получил место профессора физиологии вокала в недавно основанном Бостонском университете — довольно странное назначение, так как он никогда не изучал физиологию вокала и не имел университетской степени. В сущности, все, что у него было, это живой интерес к средствам коммуникации и давняя семейная связь с этой сферой: его мать была глухой, а отец считался мировым экспертом по риторике и красноречию — и это в те времена, когда ораторское искусство вызывало в людях благоговейный трепет. Книга Белла-старшего «Обычный преподаватель красноречия» незадолго до этого разошлась тиражом в 250 000 экземпляров только в одних Соединенных Штатах.
Как бы то ни было, положение Белла в Бостонском университете было совсем не таким замечательным, как может показаться. Он преподавал всего пять часов в неделю и получал жалованье в 25 долларов. По счастью, Белла это устраивало: высвобождалось время для его занятий экспериментальной работой.
Белл искал способы усилить звук с помощью электричества, чтобы помочь тугоухим людям. Вскоре ему пришло на ум, что этот прибор может также использоваться для передачи голосовых сообщений на дальние расстояния и служить, по его собственному выражению, «говорящим телеграфом». Он нанял в качестве ассистента молодого человека, которого звали Томас Уотсон. В начале 1875 года они вдвоем рьяно взялись за дело. Всего год спустя, 10 марта 1876 года, через неделю после двадцать девятого дня рождения Белла, наступил самый знаменательный момент в истории телекоммуникаций. Это случилось в маленькой лаборатории по адресу: Эксетерплейс, 5. Белл случайно расплескал себе на колени какую-то кислоту и с досадой проворчал:
