Гвидо Мансуэлли - Цивилизации древней Европы
Отметим, что это искусство бронзы часто проявляет стилевое сходство с пластикой обожженной глины.
Керамика предоставляет нам очень широкое поле для исследований в художественном и документальном плане. Мы уже затронули некоторые аспекты, обозначая общую картину культурного пространства полуострова второго железного века. Уточним здесь, что широко использовались формы, отличные от типологических греческих форм, и что в их декоре фигуративный элемент дополнял геометрическую основу. Отметим, с другой стороны, что использование рисованного декора, эффектов полихромии, которые представлены многочисленными примерами, обращает нас собственно к живописи, которая, по-видимому, была неизвестна в Испании. Нефигуративный декор ваз из Cabecico del Tesoro (Вердолай, Мурсия) или из Эльче основан либо на растительных элементах, явно стилизованных, либо на часто встречающихся в Средиземноморье мотивах, таких как двойная спираль, полосы, круги и полукружья, мотивы, которые обычно распределены на зоны. В художественном плане наибольший интерес вызывает именно фигурный декор, например композиции изолированных, отдельных фигур, которые составлены из птиц или птичьих голов, на некоторых вазах Арчены (Мурсия). Фигурные изображения на фрагментах, найденных в Эльче, включаются в декоративную ткань, где они связаны с растительными или геометрическими элементами, не выделяясь и не индивидуализируясь, как в кельтском искусстве. Вазы, украшенные фантастическими существами, например из Вердолай и Эльче, напоминают по стилю архаическую ионическую и коринфскую керамику, вплоть до эффектов полихромии, свойственных всей иберийской керамике. Декоративные мотивы составляют с фигурными мотивами плетеные узоры, воплощающие богатую фантазию и выполненные почти в ориентальном стиле. Стилизация как декоративная виртуозность порождает постоянную переработку, по существу интеллектуалистическую, которая напоминает кельтское и венетское искусство.
Но не только художественное оформление составляет язык иберийского искусства. Если оно не. использовало мифологический репертуар — ни тот, который могли дать местные легенды, ни тот, что мог быть заимствован из иноземных культур, — зато проявляло живой интерес ко всему, что касалось семейной жизни, повседневных занятий человека. Именно в этом состоит сходство, каковы бы ни были различия во времени и в стиле, с искусством ситулы, о котором мы говорили в предыдущей главе. Натурализм проявлялся в изображении животных, например рыб и коз, которые украшают вазу из Вердолай. Этот натурализм придает произведениям более популярного характера особую живость. Человеческая фигура также широко представлена: воины, всадники, музыканты, танцоры, женщины, совершающие свой туалет или занятые домашними хлопотами, живописными вереницами украшают бока ваз из Оливы и Лирии. В этих фигурах, намеченных легкими штрихами, иногда сводившихся лишь к общим очертаниям, отражено стремление к непосредственному выражению, воплощавшееся с замечательной естественностью и вдохновением. Эта продукция представлена, по правде сказать, в двух видах: один более утонченный и декоративный, фигуры окружаются фантастической сетью растительных и геометрических элементов; другой — более популярный и выразительный, здесь фигуры и их группы составляют сцены охоты и рыбалки, свободно располагаясь поверх фона. Насколько изысканны своим каллиграфическим характером изделия первого ряда, настолько фигуры второго лишь слегка обозначены, но их стиль, возможно идентичный, так же как техника, которая выделяла фигуры, нарисованные поверх фона, явно напоминает архаический стиль черных фигур. Некоторые расписные вазы из Лирии доходят почти до абстракции, так же как упомянутая италийская керамика северной Адриатики.
В Азайле (провинция Теруел) обнаружена особая керамика, в основном декоративная, выполненная в роскошном стиле, который в конце концов придает барочность мотивам, в особенности растительным и геометрическим. Эта керамика, впрочем, относится к достаточно поздним эпохам, и ее производство продолжается до полного завершения периода романизации.
В кельтиберийской культурной зоне керамика Нуманции происходит напрямую от иберийской керамики юга и юго-востока. Иногда она отражает еще более явную тенденцию к линейности, каллиграфической виртуозности, которая выражается в более абстрактных, но не разъединенных формах. Однако нарративные темы встречаются в популярной серии из Лирии наряду с изолированными мотивами, напоминающими (судя по вазе из Аркобриги) беотийскую керамику.
Так же как в керамике, фигуративный стиль обнаруживается в золотых и серебряных украшениях, например в чеканной золотой «диадеме» из Рибадео (на самом деле это поясная застежка) и в колье из Чао де Ламзс (Португалия). Но большая часть золотых изделий и кельтиберийской металлургической продукции выполнена в геометрическом стиле, с манерой, подчеркивающей эффекты полихромии, как, например, в кинжалах и ножнах с насечками из Лас Коготас, Авилы, Миравече, Барселоны, Ла Озеры. Напротив, репертуар иберийской продукции из золота центрального запада и юго-востока, более богатой и вариативной, не геометрический: в поясных застежках это растительные и фигурные мотивы (Ла Озера, Гормаз и Изана, Сориа, Толедо) и полихромия редкого качества, примером которой является застежка из Тойи, Пеал де Бечерро (Хаэн). Насечка узоров используется наряду с техникой чеканки для украшения серебряной посуды. Так, например, патеры из сокровищницы Тивизы (Таррагона) украшены одна завитками и рыбами, а другая — сценой охоты и фантастическими существами. Кроме того, в декоре великолепных украшений использовался метод зернения (вероятно, привезенный из Италии), так, серьги из сокровищницы Сантьяго де ла Эспада (Хаэн) украшены маленькими чеканными фигурками, напоминающими по стилю бронзовые экс-вото.
Часть четвертая
Европа и Рим
Глава 12 ИТАЛИЯ И СТАНОВЛЕНИЕ РИМА
В общем плане этой книги, посвященной цивилизациям древней Европы, не предполагалось изучение цивилизации Рима. Этот сюжет во всей своей полноте достаточно хорошо был проработан Пьером Грималем в книге из этой же серии. Однако определяющая роль, которую сыграл Рим в истории континента прямо или косвенно, заставляет нас напомнить по крайней мере фундаментальные черты. Выше мы затронули историю этрусков и кельтов, формирование и развитие соответствующих цивилизаций. Обратившись в связи с этим к италийской среде, откуда Рим ведет свое происхождение, мы вновь возвратимся к этим цивилизациям в той мере, в какой их история, так же как история эллинизма, была связана с историей римского народа. Рим начинал именно как небольшое италийское государство, и, таким образом, именно в далеком италийском прошлом следует прежде всего искать истоки его развития, хотя и нельзя смешивать его с развитием, которое познали другие народы полуострова почти в ту же эпоху. Затем в III в. до н. э. Рим стал ведущим государством Италии, которое он организует, и эта организация позволила римлянам приступить к реализации обширных программ международной политики. Необходимо подчеркнуть роль Рима не только как исторического, но и как географического центра.
Традиционная хронология зафиксировала в середине VIII в. до н. э. (754 г.) основание Рима Ромулом, которого более поздняя легенда сделала потомком Энея. После полутора веков дискуссий о достоверности свидетельств, относящихся к основанию Рима, к эпохе царей и ранней республики, эта датировка перестала быть спорной. Истоки Рима по времени совпадают с основанием виллановских хижин и некрополей, обнаруженных на Палатине и Форуме. Первоначальный Рим, таким образом, погружен своими истоками в эту цивилизацию железного века, которая заложила общие для Италии основы в момент ее выхода на историческую сцену. Этот необыкновенный город на протяжении всего своего существования постоянно трансформировался, — этим объясняется почти полное отсутствие материальных следов его наиболее отдаленного прошлого. Однако хижина Ромула, крытая соломой, не вымысел поэтов. Рим сложился в результате слияния латинских и сабинских элементов. Позже он оказался временно подчинен гегемонии этрусков, но продолжал при этом укреплять свою власть над окрестными племенами, представленными, как и сами латиняне, земледельцами и скотоводами.
Именно в эпоху, когда меняется культурный облик этрусской цивилизации и Вилланова уступает место культуре, сформировавшейся под восточным, малоазиатским, влиянием, Рим впервые предстает как организованный город. Эта эволюция, обусловленная средиземноморским влиянием, наблюдается в Риме и Лации, так же как в Этрурии. Захоронения Пренесте, необычайно богатые украшениями и этрусскими бронзовыми статуэтками, испытавшими влияние малоазиатского искусства, показывают, что латинская среда была вскоре «этрускоизирована» и что знатные семьи адаптировали нравы, вкусы и обряды этрусков. То, что найденные предметы имели местное, латинское, происхождение, нельзя доказать с абсолютной достоверностью, но это тем не менее вполне возможно. Известно, кроме того, что латинские ремесленники воспроизводили в своих изделиях этрусские формы, как, например, в золотой фибуле с грануляцией, изготовленной ремесленником Манием для Нумерия. На этой фибуле видны наиболее древние из известных следов письменного латинского языка, что доказывает ее латинское происхождение.
